Оппозиционер в театре абсурда
Шрифт:
– Понятно. И что же, ты действительно думаешь, что если он увидит тебя с каким-нибудь графоманом, он в тебя обратно влюбится? Щас! Скорее, он просто не знает, как от тебя отделаться, вот и придумывает всякую хрень.
– А если даже так! – в сердцах восклицает Марьянина собеседница. – По крайней мере, у меня будет еще один шанс!
– Блажен, кто верует…
– Слушай, Марьян, пойдем со мной!
– Я?! В роли графомана?
– Ну, пожалуйста! Выручай! Я уже несколько вечеров думаю, как тебе об этом сказать, да все не решаюсь…
– Надо
– Так ты пойдешь?
– А почему именно я?
– А кто? Больше никто из девушек на студию не ходит. А ты – ты же воплощенная творческая личность! Твоя интересная внешность, драные джинсы, фенечки… ну, вся эта богема… И потом, не с Оксаной же Петровной мне идти!
– Да, с ней как-то не очень… Да нет, не пойду я – лениво…
– Ну пожалуйста! Это мой последний шанс – одну меня он на порог не пустит. А если с творческой личностью – пустит. А я уж постараюсь ему опять понравиться!
– А почему бы тебе мужиков не пригласить?
– Издеваешься? Как я объясню какому-нибудь Молоткову, зачем мне это надо!
– Да, Молоткову не объяснишь… Хм, ну, раз так, пожалуй, пойду! Мне самой интересно на этого чудилу посмотреть. Когда двинем?
– Сегодня.
– Сегодня?
– А когда еще? Я стосковалась по нему – сил нет! Ну, пожалуйста! Он допоздна не ложится – так что это удобно будет, ты не переживай.
– Я не переживаю. Я без комплексов, – Марьяна насмешливо смотрит на несчастную влюбленную. Как у нее розовеют щеки, блестят глаза, поднимается грудь… Сколько эмоций дает любовь! Вот только Марьяне не довелось еще испытать их…
– Спасибо тебе! – та готова на шею кинуться своей спасительнице и уже протягивает руки.
– Ладно ты, не балуй!
Знала бы Марьяна, к чему приведет это невинное на первый взгляд приключение, бежала бы от Жанны, спотыкаясь и падая… А может, наоборот?
Действие 5
…Полночь. Закрытая дверь… А что за ней? Распахнешь ее, и, возможно, жизнь твоя перевернется, словно там, по ту сторону, все не так, как в нашем мире. А вдруг, пока она еще молчаливо закрыта, самое время развернуться и бежать без оглядки, так как там… да лучше бы и не знать, что там.
Но девушки не убежали, а закрытая дверь – сим, сим, и открылась. Значит, это судьба…
На пороге – молоденький парень в шортах и футболке.
– Привет, Паша! Дэн дома?
– Привет, Жан! Давненько ты в наших краях не показывалась. Заходи, дома он.
Девушки вошли в темную квартиру. Марьяне с первого взгляда показалось, что она попала в огромный темный дворец. В темноте читались очертания далеких арочных сводов, таинственно мерцали зеркала… Бесшумно ступая по мягкому ковру, они прошли по длинному коридору прямо, затем повернули направо, затем – налево, и там перед ними возникла уединенная дверь. Над нею тихонько позвякивала музыка ветра в виде длинных сиреневых трубок и рыбок, медленно покачивающихся, словно они плавают в родной стихии.
– Ой! – сделала большие глаза Жанна и бессильно опустила руку, готовую отворить дверь. – Боюсь…
– Не боись, прорвемся! – и Марьяна решительно втолкнула ее в комнату.
Комната встретила их таинственным полумраком, в котором предметы казались призрачными, а в воздухе дрожал туман от слабо мерцающих восточных свечек. Полумрак слегка рассеивался приглушенным светом разнообразных светильников в восточном стиле, в виде фигур животных – жабы, дракона, кота… Тихо играла медитативная музыка – глухо стучали индийские барабаны. На диване полулежал молодой человек, который показался Марьяне настолько прекрасным и загадочным, что она резко остановилась и воскликнула:
– Да это же настоящий Дориан Грэй!
– Кто? Дориан Грэй? Хм… Спасибо, – улыбнулся обладатель замечательной внешности. – Давайте знакомиться. Я – Дэн, Денис.
Дэн был чуть выше среднего роста, хорошо сложен, с белокурыми волосами, отливающими в полумраке лунным сиянием, с лицом немного удлиненным и очень белым, на котором так странно выделялись глаза его – огромные, черные, опушенные очень длинными и густыми ресницами. Все остальное – тонкие губы с изящным изгибом, греческий нос – тоже казалось произведением искусства, тщательно вырезанным прихотливым резцом мастера.
– Марьяна, – девушка протянула ему маленькую энергичную руку.
– Привет! Рад, действительно рад, – Дэн бережно пожал ее пальчики.
– Здорово, – холодно кивнул он взволнованной блондинке, затем подвинулся, приглашая девушек присесть рядом с ним на диван. – Ну-с, какими судьбами?
– Мы шли с литературной студии, – заворожено глядя на красавчика, хриплым от волнения голосом ответила Жанна. – И решили зайти.
– И решили зайти… Вот так запросто! Ай, молодца! Хвалю девушек без комплексов! – Он выразительно посмотрел на наручные часы.
– Ну, мы-то с тобой не посторонние люди, – справившись с волнением, перешла на игривый тон его подруга.
– Конечно! Да мы с тобой почти родственники!.. Подумаешь, переспали пару раз… Ну-с, и что же вы там делали – на литературной студии? Обольщали мужчин? Поэтов, чтобы они вам стихи посвящали? Это же так романтично – быть музами…
– Нет, мы выше этой пошлости, – резко возразила Марьяна.
– Вот как? – он быстро повернулся к ней. – А разве это пошло – быть музами? Разве я сказал какую-то пошлость?
– А что же еще, по-твоему, ты сморозил? Конечно, пошлость! Ненавижу, когда про меня думают, будто я на студию хожу, чтобы мужиков клеить.
– А почему ты решила, что я так думаю?
– Так ты ж только что сказал…
– Думать и говорить – разные вещи. Можно думать одно – а говорить совершенно другое… Так-то… А почему ты сказала, что я похож на Дориана Грэя? Ты правда так думаешь? Скажу прямо, мне это польстило, хотя и неожиданно… Оскар Уайльд – один из моих любимых писателей. Эстетизация порока… Обожаю!