Опричнина. От Ивана Грозного до Путина
Шрифт:
Так, В. Куковенко приводит список помещиков, получивших уделы в Бежецкой и Вотской пятинах в 1565–1566 гг. (109 имен), среди которых подавляюще преобладают мусульманские фамилии и имена, а русские имена указывают лишь на православное вероисповедание. И ни про одного нельзя сказать с уверенностью, что он русский! Интересно, что эти поместья «запустели» в 1571–1572 гг., но к этому вопросу мы еще вернемся.
А пока среди многих свидетельств авторов русских и иностранных о злодеяниях опричников обратим внимание на слова англичанина Джерома Горсея, которого цитирует Куковенко: «Своему народу (выделено мною. – Д. В.) он противопоставлял отъявленных негодяев» [265] . Примерно то же в своем «Временнике» сообщает Иван Тимофеев: «а вместо/перебитых опричниками вельмож/… возлюбил (Иван Грозный. – Д. В.) приезжающих к нему из окрестных стран (выделено мною. – Д. В.), осыпав их большими милостями» [266] .
265
Куковенко
266
Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951. С. 174.
Собственно, вся статья В. Куковенко – статистический анализ состава опричников с констатацией факта преобладания тюркского этнического элемента. Кстати, созданная Грозным привилегированная личная гвардия, «опричная тысяча» из детей боярских [267] , подозрительно напоминает тысячу личной охраны великих каганов-Чингизидов, рядовой которой по статусу был выше армейского тысячника; есть основания думать, что именно от Чингисхана Иван Грозный это охранное подразделение и заимствовал [268] . К тому же, как считает И. де Мадариага, Грозный больше доверял татарам, чем своим боярам – Рюриковичам и Гедиминовичам, так как первые, в отличие от вторых, не могли претендовать на московский престол [269] . То есть это он так считал, и тут он ошибался, но об этом ниже.
267
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 169.
268
Вернадский Г. В. Монголы и Русь. С. 28–30.
269
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 266.
Сразу оговариваюсь: в отличие от Куковенко, который, по-видимому, является русским националистом и представляет Опричнину как подавление русских инородцами, я, придерживаясь евразийского подхода, ставлю на первое место социальный аспект. Но об том – в следующей главе, а пока – немного статистики.
Не говоря уже о массовом выходе кипчаков на территорию домонгольской (со времен Владимира Мономаха) Руси, переселение ордынцев на Русь началось еще с 1312 г., после объявления ислама государственной религией Орды, когда его осуществила та часть подданных хана, которая не хотела переходить в ислам [270] . Следующий этап имел место в правление Василия II Темного (1425–1462 гг.), причем тогда общественное мнение возмущалось князем, который «татар привел еси в кормление» [271] .
270
Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. С. 538.
271
Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., 1992. С. 186.
В еще больших количествах переселение имело место при Иване III: «При великом князе Иване Васильевиче… служили царевичи: царевич Даньяр, царевич Салтанай, царевич Зденай, царевич Енай, царевич Шиговлей, царевич Петр, царевич Василей… При великом князе Василии Ивановиче (Василий III, сын Ивана III и отец Ивана Грозного, правил в 1505–1533 гг.) служили: царевич Шиг-Алей Казанский, царь Магмет-Аминь казанский».
После покорения Казани и Астрахани поток этот резко увеличился. Н. Пронина говорит о том, что царь сразу получил себе в войско 30 тысяч бойцов-татар [272] . Не знаю, так ли это, но летопись перечисляет множество имен, как тюркских, так и русских, причем последние опять-таки говорят лишь о том, что переселенцы приняли православие. Так, последний казанский хан Едигер-Махмет уже в 1553 г. принял православие и стал Симеоном (не путать с Симеоном Бекбулатовичем, о котором речь впереди) [273] . В. Куковенко, как мы уже видели, много говорит о том, что царь поддавался чужому влиянию; о том же пишет и Р. Г. Скрынников [274] . Так почему же он не мог поддаться и влиянию ордынских (или «проордынских» – те же иосифляне, как мы видели, вполне могли быть таковыми) «советников»?
272
Пронина Н. Указ. соч. С. 173.
273
Пейн Р., Романов Н. Указ. соч. С. 158.
274
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 276.
Но продолжим о переселениях. Царями и царевичами дело не ограничивалось – за ними последовали многие мурзы, уланы, беки и менее знатные люди из их окружения. Происходившие от этих переселенцев фамилии, имеющие тюркские корни, со временем стали восприниматься как русские: Курбатовы, Басмановы, Ахматовы, Щелкановы (не потомки ли того Чолхана – «Щелкана», которого в 1327 г. убили тверичи. – Д. В.), Уваровы, Урусовы, Есиповы и т. д.
А теперь вот о чем. Общепринятым считается мнение о татарском происхождении, например, Бориса Годунова. Однако Р. Г. Скрынников считает, что сказание о предке Годуновых – мурзе Чете «полно исторических нецелесообразностей и не заслуживает
275
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 425.
Может быть, потому как в XVIII столетии, в период преклонения перед Западом, среди русских дворян считалось «престижным» выводить свои родословные из Западной Европы (например, Бестужевы считали своим предком англичанина Беста, Тютчевы – итальянца Дудже, Суворовы – шведа Сувора), так и двумя веками ранее столь же престижно было выдумывать себе родословные «ордынские»?
Вот и И. де Мадариага пишет, что в XVI столетии многие русские княжеские фамилии гордились своим происхождением от монгольских «царевичей» и других знатных ордынских персон. При этом царевичи, ведшие свой род от Чингисхана, превосходили своей знатностью других московских князей и вплоть до угасания династии Рюриковичей считались по знатности следующими за ними непосредственно [276] ; кстати, это не вяжется с утверждением того же автора о том, что царь не боялся претензий представителей ордынской знати на престол.
276
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 28.
Если власть благоволила золотоордынцам, как после Петра – западноевропейцам, удивительно ли, что многие приписывали себе и несуществующее золотоордынское происхождение?
Многие из переселенцев (более ранних, не при Грозном) были поселены под Нижним Новгородом и Рязанью, где они владели городами Романовом и Касимовом, где имелось целое татарское «царство» (интересно, что с 1485 по 1533 г. Россия несколько раз посылала касимовскому «царю» дань!) [277] , другие были расселены по центральным уездам страны, оставив после себя топонимы Татарка, Татариново, Мурзино, Ханское, Бегишево и т. д. После завоевания Россией Астрахани и выхода на Каспийское море на Русь стали переселяться ногаи.
277
Россия и Восток: проблемы взаимодействия. М., 1993. С. 305.
За ногаями последовала еще одна волна переселений – северокавказская. Так, уже в ноябре 1552 г. «черкасские государи князи» – князь Маашук, князь Иван Елбобзуков и Танашук просили, чтобы царь «вступился за них, а их с землями взял себе в холопи и освободил от крымского хана». Однако «кавказская» волна переселенцев, во-первых, была сравнительно невелика, а во-вторых, как мы увидим, тесно связана с той же Ордой.
Переселения продолжались и в дальнейшем, так что в 1557 г. англичане, присутствовавшие на царском пиру, отметили, что за третьим столом сидели черкесские князья – очень большой почет, если учесть, что за первым столом сидел сам царь с детьми и казанскими царями (выделено мною. – Д. В.), а за вторым – митрополит со свитой. Но больше всего было все же ордынцев – их на том пиру, в других залах, насчитывалось 2000 [278] .
278
Куковенко В. Указ. соч. С. 194–196.
В 1563 и 1564 гг. московское правительство интенсивно сносилось с ногаями, прося у них именем царя людей «для своих царских нужд». Так, в 1563 г., т. е. до бегства Курбского, к московскому двору прибыло около 2000 ногаев, тогда как после бегства Курбского лишь в сентябре 1564 г. – 1582, а в ноябре – 1383. Доходило до того, что, например, из астраханских тюрем были выпущены люди хана Уруса, схваченные при разбоях в русских землях [279] .
С началом Ливонской войны ордынцы изрядно потеснили русских бояр в высшем командном составе российской армии. Вот перечень военачальников: «В большом полку Шиг-Алей, да бояре князь Михаил Васильевич Глинской да Данило Романович, да черкасские князи Сибок с братьею, да в передовом полку царевич Тахтамыш, да бояре Иван Васильевич Шереметев Большой, да Алексей Данилович Басманов… да Данило Адашев, а с ним казанские люди и с Свияги и из Чебоксар;… а в правой руке царевич Каибула… и городецкие люди, сеит и князи и мурзы».
279
Там же. С. 203–204.
Армия вторжения в Ливонию уже в 1558 г. в значительной мере состояла из ордынцев, например, в январе 1559 г. русская армия во главе с новым татарским командующим Тохтамышем продвинулась до Курляндии [280] . И именно на совести золотоордынцев в большинстве своем были такие акты вандализма, как изнасилованные до смерти женщины, младенцы, вырванные из чрева матерей, расстрелы привязанных к дереву пленников, не говоря уже о сожженных домах и уничтоженных урожаях и нарушении условий сдачи ливонских городов. Русские воеводы Глинский (родственник царя по матери) и Захарьин (брат царицы) как могли сдерживали этот «беспредел». Вероятно, воеводам, не являвшимся царскими родственниками, сдержать его было не под силу. Впрочем, под Феллином (ныне Вильянди в Эстонии) остатки армии Ливонского ордена 2 августа 1560 г. разбил все же Курбский [281] .
280
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 191.
281
Валишевский К. Указ. соч. С. 202–204.