Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

Винтер Дмитрий Францович

При этом московское разорение продолжилось и после новгородского. Вернувшись в Москву, царь заключил 22 июля 1570 г. трехлетнее перемирие с Речью Посполитой, причем и тут не упустил случая показать свой нрав: польских послов, прибывших заключать перемирие, по пути опричники избили и ограбили [486] , что само по себе вызывало явно негативное отношение к России в мире, а потом показал себя и сам самодержец – сначала он приказал изрубить привезенных послами в подарок лошадей, потом – распорядился надеть литовскую шапку на шута и велел тому кланяться по-польски, а в завершение, стоя у окна, он кричал польским послам: «Поляки, поляки, если не заключите со мной мир (что предполагалось сделать в течение трех лет действия перемирия. – Д. В.), велю изрубить вас на куски!» Здесь же мы видим второй из немногочисленных примеров казни татар – на глазах польских послов топили «татарских пленников» [487] . Вероятно, это делалось с целью запугать послов, но почему казнили именно татар и каких татар? Возможно, крымских пленников – как раз накануне прибытия польских послов была одержана (21 мая 1570 г.) победа над крымчаками,

причем весьма вероятно, что именно это придало царю храбрости и в обращении с поляками [488] . Возможно, что казнили и каких-то других татар. Об этом ниже. После этого примерно между 18 и 20 июля 1570 г. снова настала очередь Москвы.

486

Сборник РИО. T. 71. С. 714–723, 783–787.

487

Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 392.

488

Мадариага И. де. Указ. соч. С. 344—345

«Бей своих, чтобы чужие боялись!»

И было за что (с точки зрения тирана)! Так, хранитель государственной печати Иван Висковатый после казни брата (тут можно спросить: а где он раньше был? Или, как «старые большевики» в 1937 г., считал расправы справедливыми, пока они самого не коснулись. – Д. В.) стал убеждать царя прекратить репрессии (объясняя это, как уже говорилось, причинами, которые сейчас назвали бы «демографическими», – мол, не прекратишь народ уничтожать, так и воевать некому будет), но в ответ услышал: «Я вас еще не истребляю, а едва начал! Но я постараюсь всех вас искоренить, чтоб и памяти вашей не осталось!» (Отметим, что примерно в те же годы Филипп II Испанский высказался по поводу восставших Нидерландов: лучше править мертвецами, чем еретиками. Вскоре бедолагу Висковатого арестовали и обвинили в том, что он «советник Пимена» (последний между тем успел умереть в заточении), а также в переговорах с Польшей, Турцией и Крымом (с последним переговоры действительно имели место – по приказу царя). Однако сам Висковатый был в свое время врагом Сильвестра и Адашева. Точнее, Адашеву он сначала был другом – до того как с 1553 г. тот стал сближаться с Сильвестром и Макарием, после чего стал врагом. Теперь он их победил, и что же? Сработала логика тирана: если все зло – от «советников», то чем советы Висковатого лучше советов Адашева и Сильвестра? [489]

489

Янов А. Л. Европейское столетие России. С. 263.

Теперь настала очередь вчерашних победителей. 25 июля 1570 г. на Красной площади было поставлено 18 виселиц и разложены орудия казни: печи, сковороды, острые железные когти («кошки»), клещи, иглы, веревки для перетирания тела пополам, котлы с кипящей водой и т. д. Народ, увидев все это, пришел в ужас и побежал куда попало. Когда прибыл царь со своими опричниками и привели 300 осужденных, то тирану не понравилось, что на месте казни никого нет. И в самом деле, какая же публичная казнь без публики? Он велел через глашатаев объявить народу: «Идите без страха, ничего не будет, царь обещает всем милость!» Не упустил Иван и потешиться комедией «народного волеизъявления» – спросил, праведно ли, мол, он карает изменников. Ответ можно было предсказать заранее – попробовал бы кто-нибудь сказать «Нет!» Странно, что такой умный и серьезный исследователь, как Р. Г. Скрынников, принимает народное одобрение казней за чистую монету [490] , особенно после того, что сам же описал на страницах той же книги раньше и после того, как не поверил требованиям народа «истребить государевых изменников» зимой 1564–1565 гг., хотя, как уже говорилось, тогда у людей было куда больше оснований поддерживать царя. Впрочем, «одобрямс», если и был, то явно не слишком горячий. По крайней мере, гневных требований вроде «Посадить на кол взбесившихся собак всех до одного!» в анналах истории тоже не зафиксировано.

490

Там же. С. 502.

После этого царь 180 осужденным «по великой своей милости» даровал жизнь (что было с ними дальше – не вполне понятно, но есть основания думать, что в покое их не оставили. – Д. В.), зато остальным придумали изощренные казни, почти что каждому свою. Так, бывшего казначея Фуникова попеременно обливали то кипятком, то ледяной водой [491] . Между прочим, царь сказал Фуникову: «Ты… твоего товарища слушал, от него всецело зависел. Даже если ты ни в чем не прегрешил, тем не менее… следует погибнуть обоим» [492] . Что это – проявление «большевистского принципа революционной целесообразности»: может быть, ты лично и не виноват, но для дела надо, чтобы ты погиб? Или просто «коллективная ответственность»? Во всяком случае, обвинения в соучастии из царских слов не вытекает.

491

Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 393.

492

Мадариага И. де. Указ. соч. С. 354.

Что касается Висковатого, то его буквально резали живьем на куски, Он принял смерть мужественно, отрицая все предъявленные ему обвинения, попрекая Грозного казнями и крикнув напоследок: «Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем!» [493] Между прочим, есть сведения, что смерть Висковатого ускорил опричник Иван Реутов (опустим физиологические подробности), на что тиран, заподозривший, что Реутов сделал это умышленно, крикнул ему: «Ты скоро

выпьешь из той же чаши!» К счастью для себя, Реутов вскоре умер сравнительно легко – от чумы, эпидемия которой тогда как раз началась [494] .

493

Пейн Р., Романов Н. Указ. соч. С. 324; Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 239–241.

494

Мадариага И. де. Указ. соч. С. 353.

Чуть раньше, 21 июля, был убит и П. С. Серебряный – его вытащили из дома, и Малюта Скуратов лично отрубил ему голову [495] . За что? Смешной вопрос. Логика опричников всех времен и народов одна и та же: был бы человек, а статья найдется! Найдутся и адвокаты палачей. Вот и о казнях 1570 г. Н. Пронина пишет: «Сама логика тех трагических событий подсказывает: вряд ли государь не имел достаточно веских причин для такой суровой расправы с недавними сподвижниками» [496] . Ну да, «у нас зря не посадят». Тоже типичная логика апологетов тирании…

495

Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 401.

496

Пронина Н. Указ. соч. С. 283.

Однако меня лично опять-таки больше интересует масштаб репрессий. Обычно речь идет о 120 человеках, казненных 25 июля 1570 г. (это событие вошло в историю как «казни у Поганой Лужи»), Но кроме этих людей (явно, как и Висковатый, не простых), а также членов их семей (вдова казначея Фуникова – сестра князя Вяземского – умерла под пытками, по некоторым сведениям, ее перетерли пополам веревкой за то, что она не сказала, где муж спрятал деньги [497] ; других вдов и детей количеством до 60, по сообщениям А. Гванини – до 80, утопили), казнили еще бояр архиепископа Пимена, более 100 новгородских дворян, а также «многих дворцовых слуг».

497

Валишевский К. Указ. соч. С. 279.

«Многих» – это сколько? Опять, надо думать, не только имена, но и число «Бог весть». Холопов и слуг не считали. Хотя даже историк сталинского времени приводит краткую выдержку из бесконечного списка: «В деревне в Кюлекине лук (единица землевладения. – Д. В.) Игнатки Лукьянова запустел от опричнины – опричники живот пограбили, а скотину засекли (опять вспомним опус о монголах – «вырубали леса, выдергивали виноградники…». – Д. В.), а сам умер, дети безвестно сбежали… Лук Еремейки Афанасова запустел от опричнины – опричники живот пограбили, а самого убили… Лук Мелентейки запустел от опричнины – опричники живот пограбили, скотину засекли, сам безвестно сбежал…» [498] Сколько таких Еремеек и Мелентеек было всего? Видимо, тоже «Бог весть»… Р. Г. Скрынников считает, что в Москве готовился погром, аналогичный новгородскому [499] ; хотя нечто подобное, как мы видели, два-три года назад уже имело место.

498

Смирнов И. И. Иван Грозный. Л., 1944. С. 99.

499

Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 242–243.

И в «обычное» время, в промежутках между погромами, опричный «беспредел» продолжался в самых разных формах, например, земским подкидывали украденные вещи, обвиняли в воровстве в размерах куда больших, чем стоимость найденных вещей (иногда для вида мнимо беглый холоп опричника сознавался в краже, хозяин для вида же обещал ему жизнь, если он сознается в краже такой-то денежной суммы, и тот «признавался», что украл и отдал деньги земскому, к которому он заранее нанялся в слуги), и всякому доносу опричника на земского верили [500] . Или царь приезжал с опричниками в чью-то вотчину, затем, придравшись к чему-либо, приказывал «пощупать ребра» у гостеприимных хозяев, и начинались бесчинства, грабежи, убийства, изнасилования, нередко в сочетании и с «поиском крамолы» [501] .

500

Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 377.

501

Колыванова В. Указ. соч. С. 42.

Царские указания судьям говорят сами за себя: «Судите праведно, наши (опричники. – Д. В.) виноваты не были бы». В переводе с «опричного новояза» на русский это означает: опричник виноват не может быть по определению, нельзя преследовать воров и грабителей из опричников, надо верить их доносам [502] . И опять встает вопрос о национальном составе: в 1570 г. были проведены не только упоминавшиеся массовые казни высокопоставленных земских чиновников во главе с Иваном Висковатым, но также – впервые – некоторых опричников, но – этнических русских (князь А. Вяземский, А. Басманов и т. д.). А вот о гибели ордынцев не сообщается [503] .

502

Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 268.

503

Там же. С. 209–210.