Опричнина. От Ивана Грозного до Путина
Шрифт:
Иван Грозный не прервал в связи с этим обстоятельством свою кампанию против Польши, поскольку рассчитывал оказать давление теперь уже не из-за избрания неугодного монарха, но в связи с предстоящими выборами нового короля. Так, в 1576 г. русские захвалили Лоде и Гапсаль (ныне Хаапсалу в Эстонии) [780] . Падис (ныне Палдиски) сдался после месячной осады.
Царь снова стал замышлять план раздела Речи Посполитой между собой или своим сыном и эрцгерцогом Эрнестом; был составлен план такого раздела. Впрочем, теперь на худой конец царь удовольствовался бы и тем, чтобы Габсбург стал «вместе королем польским и литовским». Параллельно готовилась и война-реванш с Турцией и Крымом, при этом Габсбурги собирались расквитаться за войну 1566–1574 гг., которую они, несмотря на победу над турецким флотом при Лепанто, в конце концов проиграли, Иван же Грозный – за 1571 год и за необходимость платить дань Крыму. Уверенность в благоприятном исходе польской избирательной кампании была столь велика, что весной 1576 г. московские стрельцы и запорожцы нанесли поражение крымским татарам под Ислам-Керменем, а 26–28 апреля крымским послам не дали «шуб и корму», что означало разрыв.
780
Скрынников
Однако вскоре пришло отрезвление, поскольку итог выборов был для России и для Габсбургов печальным: избран был в итоге ставленник Турции, трансильванский князь Стефан Баторий. Вернее, поначалу 12 декабря 1575 г. сенаторы и вельможи на своем избирательном сейме проголосовали за Габсбурга (Д. И. Иловайский пишет, что избрали не Эрнеста, а самого императора Максимилиана II). Но против этого выбора выступило большинство шляхты под предводительством части вельмож во главе с Я. Замойским. Дошло до того, что шляхтичи в поддержке Батория прибегли к прямым военным демонстрациям: «учали из луков и самопалов стреляти… так, де, нам над немцы (Габсбургами. – Д. В.) делати» [781] . В итоге новый выбор пал на Батория [782] . Так сказать, произошла цветная революция. Что касается Ивана Грозного, то у него прежде того был шанс самому получить польскую корону, и опять амбиции подвели: польские послы привезли на подпись договоренности, аналогичные тем, которые при своем избрании подписал французский принц. Царь (самодержец, как же!) снова отказался их подписывать… [783]
781
Флоря Б. Н. Указ. соч. С. 367–368.
782
Иловайский Д. И. Указ. соч. С. 308.
783
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 413–416.
Отметим еще, что подобно России и Турция поддержала своего ставленника военной демонстрацией 120-тысячного крымского войска на польских границах. При этом трон был передан новому королю с условием: отвоевать назад все, что завоевано Москвой. Не последней причиной поражения Эрнеста стало то, что империя недостаточно приветливо приняла царского посла с его планами раздела Польши (в частности, император настаивал на отказе царя в пользу империи от Ливонии, общая ему за это… Константинополь), поскольку считала победу Эрнеста уже обеспеченной; вскоре, однако, «цесарю» пришлось в этом раскаяться. Впрочем, есть сведения, что переговоры о союзе Москвы и Вены против Варшавы были сорваны внезапной смертью императора Максимилиана [784] , которого сменил Рудольф (1576–1612).
784
Там же. С. 420.
В 1577 г. царь, мстя как за неудачу в Варшаве – очередной выбор «не того» короля, так и за неудачу под Ревелем (где он в начале 1577 г. был вновь побит – город подвергался осаде с января по март 1577 г., но после смертельного ранения воеводы Ивана Меньшого Шереметева русские отступили) [785] , дал волю своей ярости: одного из ливонских маршалов насмерть забили кнутом, многих начальников ливонских городов посадили на кол или изрубили в куски [786] . Возможно, это и стало началом «новой Опричнины» за пределами России.
785
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 320.
786
Валишевский К. Указ. соч. С. 235–238.
Затем, собравшись с силами, Иван Грозный начал последнее наступление в Прибалтике. Против польской Ливонии выступила 30-тысячная армия, которой командовали Магнус и Симеон Бекбулатович. Часть сил под командой Дм. Хворостинина и И. Мстиславского пришлось оставить на Оке – с юга опять угрожали крымчаки, которых сам царь год назад опрометчиво, не дождавшись итога польских выборов, вызвал на новую войну.
Тем не менее поначалу успех русских был чрезвычайный: правда, Ревель взять так и не удалось, но зато 13 июля пал Мариенхаузен, затем 9 августа – Динабург (ныне Даугавпилс в Латвии), примерно тогда же – вторично Пернау, а затем и вся остальная Ливония до самой Западной Двины была подчинена России. При этом при взятии Чествина, где было особо упорное сопротивление, часть пленных солдат посадили на кол, а остальных жителей отдали в рабство татарам. Было создано и вассальное королевство во главе с Магнусом, который женился на двоюродной племяннице царя (дочери несчастного Владимира Старицкого).
Однако вскоре Иван Грозный восстановил против себя и Магнуса, когда на требование отдать ему обещанное Ливонское королевство грубо ответил: «Не хочешь ли в Казань (т. е. в ссылку. – Д. В.), а не то ступай себе за море!» Когда Магнус самовольно занял несколько ливонских городов (Р. Г. Скрынников говорит о 16 городах и замках, не считая Вендена), то последний город был взят царскими войсками штурмом 20 сентября 1577 г., причем защитники города, зная о печальной участи других непокорных, сами себя взорвали [787] , а сам Магнус был арестован. Пять суток его держали в крестьянской избе без крыши, на соломе, в постоянном ожидании смерти, а потом выслали на принадлежавший с 1561 г. Дании остров Эзель (ныне Сааремаа). В Кокенгаузене (ныне Кокнесе в Латвии), который Магнус также занял самовольно, его советников казнили, а горожан отдали в рабство «татарам и всяким людям». Стоит ли удивляться, что Магнус в конце концов изменил? Полгода спустя он перешел к Баторию [788] .
787
Костомаров
788
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 320–322.
Царь явно переоценил значение своих побед в Ливонии, он не видел, что проиграл борьбу за Польшу, не видел, что против России, оставшейся в изоляции, собирается мощная коалиция – от Дании и Швеции до Шейбанидов (помимо всего прочего, и турецкий султан обещал Баторию прислать на помощь 50 000 янычар, от чего тот отказался) [789] , и мечтал продиктовать Баторию «милостивый» мир с требованием всей Ливонии, включая Ригу. Но этого мало – мирное предложение содержало буквально такие слова: «а дался б король на государеву волю во всем, да про то им (польским послам. – Д. В.) велел сказать королю, какова его царская рука высока». Снова последовали упреки Баторию в том, что его подданные веруют «в безбожные ереси люторские» [790] .
789
Курукин В. И. Указ. соч. С. 77.
790
Флоря Б. Н. Указ. соч. С. 387.
Кстати, не преминул Грозный уязвить и Курбского (не исключено, что он рассчитывал на выдачу князя при заключении мира), написав ему, что город Вольмар, куда тот в свое время бежал из Дерпта, теперь в царских руках (город был взят царскими войсками 1 сентября 1577 г.), так что беглецу стоит и «о спасении души своей помыслити», а то, мол, царь скоро и до него доберется [791] .
Вскоре, однако, на голову Ивана Васильевича пролился «холодный душ». Уже в конце 1577 г. Баторий овладел Гданьском – последним оплотом сторонников Эрнеста [792] ; теперь у него были развязаны руки для войны против царя. То, что Баторий вынужден был воевать со сторонниками Габсбургов (как мы далее увидим – не только это), опровергает пассаж Н. Прониной о том, что последние годы Ливонской войны представляли собой «общекатолический крестовый поход против России» [793] . О каком «общекатолическом крестовом походе» может идти речь, если в 1576 г. Святой престол хотел видеть Ивана своим и Габсбургов союзником против Стефана Батория! [794]
791
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 322–324.
792
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 422.
793
Пронина Н. Указ. соч. С. 324.
794
Курукин В. И. Указ. соч. С. 51.
И почти немедленно после успехов 1577 г. Россией были потеряны Динабург и Венден; причем в последнем городе ворота противнику открыли латыши [795] , что тоже говорит об изменении отношения коренного населения Прибалтики к России. При попытке вернуть Венден русские в конце 1578 г. потерпели новое поражение [796] , причем от численно очень уступавших им польско-шведско-ливонских сил [797] . «Победы 1577 года рухнули как карточный домик от первого же дуновения войны», – пишет Дм. Володихин и объясняет начавшиеся неудачи тем, что людские ресурсы России были на исходе [798] . Б. Н. Флоря также объясняет пассивность русских против Батория в 1579–1581 гг. разорением и обезлюдением страны [799] .
795
Цветков С. Э. Иван Грозный. М., 2005. С. 529.
796
Пейн Р., Романов Н. Указ. соч. С. 393.
797
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 425.
798
Володихин Дм. Указ. соч. С. 139.
799
Флоря Б. Н. Указ. соч. С. 390–391.
Однако, несмотря на действительно огромные потери России от террора, разорения и войн, едва ли эта причина стала решающей. А. А. Зимин отмечает, что в русском войске было много дезертиров («нетчиков») [800] ; с этим соглашается и Дм. Володихин применительно к несколько более позднему времени – он пишет: «Нетство в 1580 г. – массовое» [801] . Между прочим, в ответ на поражение под Венденом опричниками (не совсем понятно, как они назывались теперь, после отмены Удела) была разгромлена Немецкая слобода в Москве [802] .
800
Зимин А. А. В канун грозных потрясений. М., 1986. С. 343.
801
Володихин Дм. Указ. соч. С. 130.
802
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 426.