Опричнина. От Ивана Грозного до Путина
Шрифт:
Ну и где оно – «более прочное»? Проблема в том, что созданное Иваном Грозным государство просуществовало как бы не меньше, чем, скажем, империя Александра Македонского после его смерти, и рухнуло в 1610–1611 гг. под ударами тех же поляков. Сам же Валишевский отмечает, что у Грозного в распоряжении были такие ничтожества, как Бельский, или такие чудовища, как Скуратов, поэтому он все делал сам, даже когда в том не было необходимости [950] . Однако руководитель, который вынужден все делать сам, – плохой руководитель… А политика, внушенная иосифлянами («не держи в советниках никого умнее себя»; три века спустя другой «борец за несвободу – Николай I «Палкин» – выразит эту же идею вошедшими в историю словами «Мне не нужны умные головы, мне нужны верноподданные»), приводит именно к таким результатам! Кстати, царствование «Палкина» тоже сопровождалось глобальными претензиями и «жандармством Европы» и тоже кончилось поражением – в Крымской войне. Тоже, кстати, делал главную ставку на союз с Габсбургами,
950
Там же. С. 409–410.
А. Л. Янов пишет, что Иван Грозный «сделал все, чтобы погубить централизацию/России/, и не погубил только потому, что к середине XVI в. дело централизации было сработано достаточно прочно» [951] . А я добавлю: начав так удачно собирать евразийские земли (при продолжении политики первого, «либерального» периода его царствования страна могла, как сказано, уже к концу XVI в. достичь тех границ, которых реально достигла только к концу XVIII, а на некоторых направлениях – и к 60-м гг. XIX в. И если к указанному времени эти земли наконец удалось собрать, так только потому, что дело евразийского единства к тому времени жило уже 6–7 веков – со времен Мономаха. Но уж никак не «благодаря», а «вопреки» Опричнине. Скажу больше: процарствуй Иван Грозный еще лет пять, возможно, он и Казань бы потерял (даже лояльнейшая прежде «черемиса», как мы видели, уже вовсю бунтовала)…
951
Янов А. Л. Европейское столетие России. С. 637.
А внутренняя политика? Ущемление аристократии в пользу служилого дворянства и третьего сословия имело место в те времена по всей Европе. Но, во-первых, там аристократия все же не уничтожалась и не превращалась в бесправных «холопов» (как не было этого и на Руси до Опричнины), а во-вторых, и третье сословие от ущемления бояр ничего не выиграло – напротив, народ от этого ущемления «пожал лишь горькие плоды» [952] .
А служилое сословие? Я уже цитировал Р. Г. Скрынникова – что опричная система была пародией на то, что предлагал Иван Пересветов.
952
Валишевский К. Иван Грозный. С. 414.
Так кто же в итоге оказался в выигрыше, пусть и в кратковременном? Может, и не Россия вообще? И не Евразийское единство в целом? И не новая Европа, где уже зарождалась современная западная цивилизация – уж точно. Тогда кто? Золотая Орда, которая де-факто на время была восстановлена? Габсбурги, которые продлили существование своей мировой империи?
Наследие
Первые Романовы
У историков считается (например, такая точка зрения высказывается Р. Г. Скрынниковым), что «новый порядок» Ивана Грозного не удался, «иначе аристократия попала бы в полную зависимость от царя, а корона проглотила бы общество». Согласен, однако добавлю: принято думать, что крайности Опричнины смягчил Борис Годунов. Именно его временем стало двадцатилетие с 1584 по 1605 г. – сначала в качестве правителя при неспособном Федоре Иоанновиче, а потом царя.
Однако есть некоторые основания думать, что в последние два-три года царствования то, что «так дальше жить нельзя», понял и сам Иван Грозный. Собственно, впервые он начал каяться еще в завещании 1572 г., в том числе и в «каиновом грехе» – убийстве брата Владимира [953] . До того царь свои «кровопролития» совершенно искренне оправдывал, так как считал, подобно иезуитам (и тоталитаристам будущего), что «цель («искоренить измену и восстановить на Руси раз навсегда истинное самодержавство») оправдывает средства». А свободу он считал «достоянием лишь царя» [954] .
953
Пейн Р., Романов Н. Указ. соч. С. 348–349.
954
Дворкин А. Л. Указ. соч. С. 149–150, 161.
Однако искренность покаяния 1572 г., мягко говоря, вызывает сомнения – тогда это мог быть (и скорее всего, действительно был) просто страх. Вспомним, что тогда стране угрожало крымское завоевание! Скорее всего, такими же соображениями (ввиду польской угрозы) продиктовано и завещание 1579 г., содержащее такие слова: «А которые лихи, и вы (сыновья. – Д. В.) на тех опалы клали не вскоре, по разсуждению, не яростно» (орфография оригинала. – Д. В.), а также самобичевание («грешник, презреннейший из смертных») [955] .
955
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 432.
Несколько больше оснований верить царскому покаянию после окончания Ливонской войны. Во всяком случае, Р. Г. Скрынников говорит про его указ 1582 г. о введении смертной казни за заведомо ложный донос на боярина. Казнь же 2300 воинов, сдавшихся полякам в плен в Полоцке, он считает вымыслом, так как даже такой яростный критик Ивана Васильевича, как немецкий пастор Одерборн, этот факт не подтверждает [956] . Годом раньше, в 1581 г., он разрешил соловецким монахам избрать нового игумена (раньше, в гневе на экс-митрополита Филиппа, как мы помним, он не давал им этого сделать) [957] .
956
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 393.
957
Шапошник В. В. Указ. соч. С. 307.
Но, может быть, «раскаяние» – на самом деле результат ослабления «Ордынского начала» в результате военных поражений? Может быть, царь и сам понимал, что с «новой Ордой» надо завязывать, пока его самого не сожрал очередной Симеон Бекбулатович, но, пока «Орда» не была ослаблена военными поражениями, не мог этого сделать?
Как бы то ни было, в 1580-х гг. «новая Орда» была если не сведена на нет, то в значительной мере ослаблена. Однако социально-экономические и политические основы государства остались неизменными. Так что неудивительно, что после краткой и очень относительной стабилизации при Борисе Годунове (1584–1600) «Московская Орда» не выдержала первого же нового серьезного испытания – неурожая начала XVII в., с 1601 г. снова пошла вразнос и в 1610–1611 гг. рухнула под ударами поляков и шведов окончательно. Страну же (Россию) в третий раз спасли от исчезновения «недорезанные» — в 1611–1612 гг. это сделало «третье сословие» без какого-либо участия государства – по причине отсутствия последнего. К. Валишевский прямо отмечает, что освободительный порыв снизу проявлялся в годы Смуты в основном в тех городах, где «сохранились остатки их полного мощи прошлого» (т. е., очевидно, не все экономически независимое от власти население порезали опричники. – Д. В.), а вот города, «мертвые и лишенные Москвою самоуправления, не имели необходимых материальных и духовных сил для продолжения борьбы» [958] .
958
Валишевский К. Смутное время. С. 232.
А теперь перейдем к России романовской. Слово опять А. Л. Янову. Если раньше он опровергает стереотип о всегдашней азиатчине Московии, то теперь он попадает в плен другого стереотипа, не менее расхожего, – о том, что Московия весь XVII век осталась такой же, как при Иване Грозном, и только Петр I вернул ее в Европу [959] . Но, например, выдача придворным казенных золотых кафтанов «напрокат» на время торжественных мероприятий, что Янов считает признаком неевропейскости, практиковалась и в Англии при Генрихе VIII [960] .
959
Янов А. Л. Загадка николаевской России. М., 2009. С. 13–20, 85-124.
960
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 62.
А если серьезно, то на самом деле после 1612 г. страна менялась, и менялась радикально и именно в сторону европейского пути развития. Прежде всего кардинально менялось отношение монархов к управляемой ими стране. Вот мнение С. Ф. Платонова: «Московское государство до Смуты – это «вотчина» царя и великого князя, а население – не граждане, а «государевы слуги и холопы, его богомольцы и сироты». Вот мнение «старозаветных» московских людей: когда «сильножитель» (читай: Иван Грозный) умер, то дом остался без хозяина и был разорен. Однако потрясающие события Смуты и необходимость «строить дом» без «хозяина» (по причине отсутствия такового. – Д. В.) привели к пониманию того, что «страна без государя все же есть государство», что «рабы суть граждане и что на них самих лежит обязанность строить и блюсти свое общежитие». Новый царь принял свою власть не над «вотчиной», а над народом, который сумел организовать себя и свою временную власть во всей земле [961] .
961
Платонов С. Ф. Указ. соч. С. 192–195.