Опричнина. От Ивана Грозного до Путина
Шрифт:
Короче говоря, Романовы постепенно превращались снова в европейских абсолютных монархов, проводивших соответствующую политику. Начнем с самого важного – частной собственности. Конечно, процесс европеизации растянулся (мы еще скажем, почему) – например, процесс признания приоритета частной собственности занял полтора века, считая от указа царя Михаила Федоровича о признании поместья наследственной собственностью при условии службы владельца (1627 г.; в 1649 г. это положение закреплено Соборным уложением; кстати, о трансформации поместий в вотчины, ставшей нормой после Смуты, говорит и Янов) [976] и до Жалованных грамот Екатерины II дворянству и городам о неприкосновенности частной собственности (1785 г.) Но тенденция была налицо задолго до Петра.
976
Янов А. Л. Европейское столетие России. С. 344–345.
Опять-таки
В 1679 г. было введено подворное налогообложение. Чтобы оценить значение этого шага, надо вспомнить, что в старой Московии налогообложение было коллективным: потребная сумма налагалась на посад, слободу или общину в целом, а расклад денег между индивидуальными плательщиками предоставлялся им самим. При этом сам механизм формирования системы контроля был достаточно демократичным и свидетельствовал о перекладывании части функций государства на общество. Вот образец царского указа по этому поводу: «Велели есьми во всех городах и волостях учинить старост излюбленных, кому меж крестьян управа чинити… которых крестьяне меж себя излюбят и выберут всею землею… от которых им продаж и убытков и обиды не было, и рассудити бы их умел… и… доход оброк собирать умел и к нашей казне привозил без недобору» [977] .
977
Буровский А. М. Правда о допетровской Руси. С. 26.
Такой подход, однако, порождал слежку друг за другом с целью уберечь себя от уплаты за кого-то имеющего доход, но уклоняющегося от его обнародования, доносы, а в перспективе породило такую отрицательную черту национального характера, как нелюбовь к чужому богатству и уверенность, что «хорошо жить» можно только за счет кого-то другого.
Отметим еще один показатель «европейскости» – наличие дефицита бюджета. Азиатские государства, как уже говорилось, такого понятия не знали, просто потому, что такое государство брало с подданных налогов не «сколько положено», а сколько ему, государству, надо. Кстати, А. Янов тоже об этом пишет [978] . Так вот, досмутная Московия дефицита бюджета не знала, он начался только при первых Романовых (вспомним хотя бы Медный бунт 1662 г., вызванный чеканкой медных денег с целью этот самый дефицит покрыть). Советские историки объясняли это беспрерывными войнами Алексея Михайловича [979] – как будто Иван Грозный или Петр I, при котором, как мы далее увидим, бюджет России снова на короткое время стал бездефицитным, воевали меньше!
978
Янов А. Л. Европейское столетие России. С. 390.
979
История СССР под ред. В. В. Мавродина. С. 311.
Проводились и культурные преобразования, как то: привлечение как западноевропейцев, так и европейски образованных людей из православных областей Речи Посполитой, начало организации соответствующих учебных заведений, возникновение в стране театрального дела и т. д. При первых Романовых снова, как и в описанное Яновым «европейское столетие», Россия стала страной, в которую едут. Немало украинских просветителей перебрались в Россию после Переяславской рады (Иоаникий Галатовский, Антоний Радивиловский, Лазарь Баранович), позже, при Петре – Дмитрий Туптало, Стефан Яворский (в 1700–1721 гг. – местоблюститель патриаршего престола), Феофан Прокопович. Но многие, такие как Епифаний Славинецкий, Симеон Полоцкий и т. д., переехали в Россию еще до 1654 г. Правда, теперь, как мы видим, ехали не паны, а «книжные люди», но именно они и стояли у истоков русской европейской образованности.
Просветители-немцы придут позже, хотя тоже еще до Петра. В 1652 г. в Москве была создана (вернее, восстановлена после опричного разгрома 1578 г.) Немецкая слобода, специально предназначенная для проживания иностранцев. Первый русский театр («комедийная хоромина») был создан в 1672 г. при дворе Алексея Михайловича стараниями поэта и драматурга Симеона Полоцкого [980] . Вслед за царем организовывать домашние театры, создавать картинные галереи и т. д. начали и богатейшие бояре; первым из них стал глава Посольского приказа (министр иностранных дел) А. Л. Ордын-Нащокин. Признаком обмирщения культуры стало и то, что Романовы перестали,
980
Хьюз Л. Петр Первый. У истоков великой империи. М., 2008. С. 28.
981
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 74.
В 1672 г. в Москве появилась первая аптека «для людей», где могли покупать лекарства все, у кого были деньги (до этого аптеки и вообще медицинское обслуживание были только для царей и для тех, кому цари хотели оказать милость). Правда, К. Валишевский считает, что веком ранее «все вместе взятые иностранные врачи не могли бы заставить русского принять пилюлю или поставить себе клистир» [982] , но большой вопрос, насколько это утверждение соответствует действительности. По крайней мере, если это было так, то зачем было тому же Ивану Грозному запрещать врачам-иностранцам пользовать больных без царского дозволения? [983]
982
Валишевский К. Иван Грозный. С. 128.
983
Курукин В. И. Указ. соч. С. 148.
В 1680 г. молодой царь Федор Алексеевич нарушил старинный обычай, заимствованный из Византии, согласно которому царь должен был выбрать себе невесту из числа собранных на смотрины девиц (при этом всех, кроме избранницы, после смотрин отдавали в монастырь, а ведь их бывали десятки, а то и сотни), и безо всяких смотрин женился на полюбившейся ему Агафье Семеновне Грушецкой [984] .
Мы не будем перечислять здесь все реформы первых Романовых (1613–1689 гг.), отметим только, что в короткое правление царевны Софьи (1682–1689) преобразования не просто продолжились, но ускорились. Первыми актами правительства Софьи – Голицына стали грамоты о месте в Российском государстве, правах и обязанностях купцов, промышленников, посадских и т. д. [985] Разрабатывались также законы о защите имущественных прав (до того аналогичные законы были приняты, как мы видели, только в отношении помещиков). Фаворит Софьи В. В. Голицын хотел начать также освобождение крестьян [986] .
984
Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1991. Кн. VII. С. 190.
985
Буганов В. И., Савич Н. Г. Восстание в Москве 1682 г. Сборник документов. М., 1976. С. 21.
986
Невилль Ф. де. Записки о Московии. М., 1996. С. 115.
При Софье усилилось значение Земских соборов, они снова, как и в начале правления Михаила Романова, стали собираться чуть ли не ежегодно. Причем они были еще более демократичными по составу, чем предыдущие. Так, например, если не находилось достаточного количества удовлетворяющих всем критериям депутатов из дворян, то представителей служилых людей разрешалось выбирать из солдат или казаков. А вот случаев прямого давления на избирателей со стороны воевод (на местах) зафиксировано гораздо меньше, чем раньше [987] .
987
Никольский В. К. Земский Собор о Вечном мире с Польшей 1683–1684 гг. // Научные труды Индустриально-педагогического института им. К. Либкнехта. Серия социально-экономич. Вып. 2. М., 1928. С. 18–19,26,47.
Восстановлена была и самостоятельность Церкви. Если не только Иван Грозный, но и его преемники до 1612 г. меняли ее глав как перчатки, то Алексею Михайловичу, чтобы отстранить патриарха Никона, потребовалось согласие всех остальных православных патриархов.
Так или иначе, поворот к Европе был налицо. И указанный поворот был сделан не от хорошей жизни. Для тех, кто учился еще в советское время, стала хрестоматийной фраза Ленина о Крымской войне, показавшей «гнилость и бессилие крепостной России». Нам трудно судить о настроениях в обществе, которые имели место 2,5 века ранее, но события 1571–1611 гг. по моральному эффекту равнялись, наверное, сотне Крымских войн. Еще после Ливонской войны общество стало понимать, что «так дальше жить нельзя»; после Смуты это могло быть не очевидным только для идиотов.