Опыт воображения. Разумная жизнь (сборник)
Шрифт:
Мэбс и Таши дружески поддразнивали Нигела и Генри, за столом обсуждали фермерские дела, дискутировали о судебных порядках. Какой-то гость сказал:
— Отчет в „Таймс“ прекрасен, и я думаю, он совершенно честный. Кто-нибудь знает автора? Надо последить за этими журналистами, никто не знает…
— А ты читаешь газеты? — Нигел вдруг вспомнил о хороших манерах и внимательно-ласково повернулся к своей соседке Флоре. — Ты вообще следишь за тем, что происходит?
Флора сказала:
— Мы в школе не читаем газет. У нас бывает что-то вроде „Текущих
— Но, я думаю, за каникулы ты наверстаешь упущенное, — добродушно сказал Нигел.
— А я провожу каникулы в школе.
Нигел попал в затруднительное положение.
— О? — Флора почувствовала, что ей следовало бы извиниться за эту весьма эксцентричную выходку, но Нигел опередил ее: — Тогда один из способов это обойти — самой покупать газету. Когда я учился в Итоне, я читал „Таймс“ и никогда не выглядел глупо в каникулы.
Флора пожала плечами:
— Да, я себя чувствую глупо.
Нигел признался:
— Вообще-то мой главный интерес — скачки. Слушай, а что такое там происходит? — Флора проследила взглядом за Нигелом, во главу стола. Ангус Лей все свое внимание сосредоточивал на леди справа. А сейчас он обратился к мисс Грин, что слева. Мисс Грин, как и Флора, надеялась промолчать весь ужин, она заикалась, была незамужем, но далеко не глупа. Она дружила с Вардами и гостила у них.
Когда перед ужином ее представляли Хьюберту, Флора слышала, как она сказала:
— Ф-фредди с-сказал, что я должна с-сидеть рядом с нашим хозяином. О ч-чем я буду г-говорить с ним? Ты можешь мне п-предложить тему? В-вообще ненавижу все эти разговоры.
— Попытайтесь поднять тему Лиги Наций или Стэнли Болдуина, — посоветовал Хьюберт. — Обычно это производит приятное впечатление.
Сейчас наступила полная тишина, как в середине ветреной ночи перед настоящей бурей. Мисс Грин, воспользовавшись советом Хьюберта, взглянула на хозяина.
Флора почувствовала, что сейчас никто не будет смотреть в ее сторону, и наконец рискнула поднять глаза. Все обедающие затихли. Напротив сидел Хьюберт с вежливым видом. За стулом хозяина стоял дворецкий, обратив глаза к потолку, а генерал Лей с пылающим лицом вопрошал:
— Что-о? — и смотрел на мисс Грин, которая почти неслышным, невнятным голосом повторяла:
— Н-неужели, г-генерал Лей, вы не считаете, что Л-лига Н-наций это хорошо? И ч-что вы д-думаете об отношении к ней Болдуина?
— Это клуб французов и восточных коммунистов, — громко заявил Ангус. — И от нее ничего хорошего ждать не приходится. Она способна только ввергнуть всех в катастрофу. А этот Болдуин притворяется, что он с нею, а сам втайне презирает ее. Я презираю ее открыто. Лига так называемых Наций — международная мафия с дурной репутацией, в ней сошлись завсегдатаи дансингов и коммунисты, которых содержат за чей-то счет. И кто собирается платить по счету за всю эту чушь и надувательство, мисс Грин? Скажите мне?
— Ангус, дорогой, — обратилась Милли со своего места,
— Британские налогоплательщики платят. Вы и я. — Ангус не обращал внимания на жену. — Я думаю, вы платите налоги, мисс Грин?
— Конечно, — кивнула та.
— Тогда, мисс Грин, или вы в ответе за то, что эти невыносимые большевики-иностранцы строят Дворцы мира в Женеве на ваши деньги, или никогда больше не приходите в мой дом.
— Я не приду, — тихо проговорила мисс Грин.
— Ангус! Извинись! — голос Милли перекрыл шум бури. — Немедленно!
— Я извиняюсь, — сказал Ангус неизвиняющимся тоном.
— Ты ведь знаешь, это кто-то из детей выставил ее на это, посмотри на их лица! — кричала Милли. — Мисс Грин — наша гостья, ты ее оскорбил, это злая шутка, дорогой.
Ангус посмотрел на жену.
— Кто-то из детей? Я думал, они уже достаточно взрослые. Они что — большевики? Все большевики выйдите отсюда!
Космо и Хьюберт оттолкнули свои стулья и поднялись. Мэбс, Таши, Генри, Нигел и Флора тоже встали. Девушка, сидящая между Космо и Хьюбертом, смутилась. Дворецкий дал сигнал горничной открыть дверь.
— А вы слышали об Адольфе Гитлере? — на этот раз мисс Грин не заикалась.
— Нет. А он тоже из Лиги Наций? — подозрительно спросил Ангус.
— Нет. Он немец.
— Тогда расскажите мне об этом разумном парне. О, возвращайтесь все, не смешите! — закричал Ангус вслед удаляющейся молодежи. А потом повернулся к мисс Грин. — Вы должны простить меня, мисс Грин.
— Какой спектакль! — восхитилась девушка между Космо и Хьюбертом, когда они снова уселись на свои места.
Хьюберт перехватил взгляд Флоры и улыбнулся. Нигел и Генри наклонились к ней.
— А что ты думаешь о Лиге Наций, Флора?
Но Флора отвечала улыбкой Хьюберту и вспоминала встречу на реке.
— А этот малый, Гитлер, из того сорта парней, о котором мы еще услышим? — выспрашивал Ангус у мисс Грин.
— Вполне возможно, — ответила мисс Грин.
ГЛАВА 24
— Ну как, ты уже почувствовала атмосферу Коппермолта? — Мэбс и Флора лежали под кроватью на четырех ножках. Молодежь выбрала игру в сардины, пока старшие засели за бридж. Мэбс легла поудобнее. — Ложись между мной и наружной стороной, если Нигел найдет нас, он не сможет… — дальше Флора не расслышала.
— Что? — прошептала она.
— Да он немного недотепа, вот и все. Ну, а теперь, давай, расскажи мне, что…
— Как же платье… — Флора сомневалась, устроиться ли ей рядом с Мэбс.
— Не обращай внимания на платье. Тише.
Флора легла, как ей велели.
Кто-то, в темноте невозможно понять кто, открыл дверь, крадучись прошел по комнате, бормоча:
— Нет, здесь нету, — и снова закрыл дверь.
Флора расслабилась.
— Ну, я спрашивала тебя о первых впечатлениях, — снова начала Мэбс. — Какие они?