Опыты литературной инженерии. Книга 1
Шрифт:
– Василий!
Василием был исчезнувший вместе с возможностью получения ключа от шкафчика банщик. Да, чистая правда: он выбегал попить пивка. Буквально на минутку. Потом вернулся, убрал с тумбочки кем-то оставленный ключ и поднялся наверх, где «номера», чтобы ополоснуться под персональным душем в сегодняшнюю адскую жару. Банщица кричала так хорошо, что Василий, не отдавая отчета о собственном поведении, отвратительном с точки зрения нравственности, вылетел прямо из-под душа в общий коридор. Заметьте, даже без предохранительной шайки.
Напуганный визгом тётки и криком банщицы, мужик из нижнего моечного отделения, прикрывая казенным тазиком личное то, что нужно было прикрыть, тоже выпрыгнул на лестничную
Но Владивосток не был бы портовым городом, если бы городская баня не была оборудована принудительной радиотрансляцией по аналогии с кораблем. Для выправления ситуации банщику-смотрителю нужно было срочно возвратиться на боевой пост. Что он и сделал со всей решимостью. Банщица, прошедшая огонь, воду и медные трубы, метнулась в радиорубку, и здание огласилось металлическим скрежетом:
– Внимание, внимание! Всем банящимся: из «номеров» не выходить – сейчас по коридору будет пробегать голый мужчина!
Голым мужиком Анну Марковну было не удивить, но она чуть было не упала в обморок, когда беженка ухватилась за ручку двери того «номера», за которой еще находился супруг-буровик. Как ей доподлинно известно, парень не промах. Но бог миловал, и тётка исчезла со своими тазиком, визгом и мочалкой в каком-то другом свободном «номере».
Свежий и чистый Станислав Сергеевич вышел в коридор с лучезарной улыбкой на лице. Увидев жену, он предположил, что у нее гипертонический криз на почве банного перегрева. К его изумлению супруга легко поднялась с диванчика и буквально волоком вывела его из бани, неумолимо прокладывая курс к пивной «Три поросенка». Такой прыти за супругой инженер-буровик не замечал уже годиков пять, поэтому был приятно удивлен и даже отчасти счастлив. В се-таки, признайте, что забота о нравственности даже на уровне центральной городской бани города Владивостока может принести нежданное счастье в отдельно взятую городскую квартиру, в которой уже две недели как нет горячей воды.
В день рождения
Господин Радковский, как говорят, «сделал себя сам». На день рождения он мог позволить себе пригласить всех, кого хотел видеть рядом с собой в приятную минуту. Пригласил человек сорок, а пришло человек пятьдесят, так как некоторые, не получившие официального приглашения, сочли для себя необходимым прибыть в силу родственных или иных уважительных обстоятельств.
День рождения, который отмечали в дорогом ресторане, проходил непринужденно, несмотря на высокую социальную значимость именинника. Гости подходили к торцу огромного общего стола, его по праву занимал Радковский, говорили хорошие слова и вручали подарки. Подарки кто-то из родственников Радковского складывал на стоящий неподалеку столик, а цветы тут же устраивали в вазы, мгновенно подносимые служащими ресторана. Именинник был в ударе и в превосходном настроении. Сердечно всех благодарил, не забывал пошутить или даже пообещать помочь в решении какого-нибудь застарелого вопроса.
К середине именинного вечера подъехал старый товарищ Радковского, босяк из соседнего двора, а ныне – президент финансовой группы Молчанов.
К своим годам, будучи на год старше Радковского, Молчанов приобрел совершенно седую бороду, которая, несмотря на сочетание с короткими седыми же волосами на голове, сохранила вполне бандитский вид. Молчанов приехал без цветов, принципиально следуя собственному правилу дарить цветы только дамам. К этому времени столик для подарков был уже плотно заставлен, вазы с букетами начали ставить на пол, а именинник тайком распустил
Трогательно обнявшись со старым товарищем, похлопав его по спине и удивив многих непосвященных присутствующих фамильярностью в обращении, Молчанов силком усадил Радковского на место, оперся о его плечо и задумчиво начал официальную речь:
– Я вижу, что тебя, Коля, тут уважают. Сколько подарков надарили! Когда я еще только решил, что поеду сюда, я думал уже о том, что же мне тебе подарить? Я думал долго и не мог ничего придумать. У тебя же, Коля, все есть. Какую-нибудь дорогую безделушку – так ты ее забросишь на чердак, чтобы пыль не собирала, да и моих денег не хватит, чтобы тебе угодить. Коня тебе подарить или дорогую машину – не подарю по той же причине. Соответственно, не можешь ты, Коля, рассчитывать ни на яхту, ни на шубу с моего плеча.
Но дарить же все-таки что-то надо! Ты как считаешь? Молчи и слушай. Чтобы сообразить достойный тебя подарок, я решил срочно подзаработать. Вспомнил старое. Пришел к метро, снял кепку и прислонился к стенке.
Скажу тебе честно, Коля, подавали так себе: ни шатко ни валко. Бабушка-коллега, которая неподалеку работала, подошла и говорит: «Что ж ты, милок, место такое неудачное выбрал? Шел бы к другому входу, там супермаркет, люди с деньгами идут. Но там, смотри, менты нашего брата постоянно гоняют. Вот я вижу – борода у тебя седая, чисто профессорская. Может, и не тронут». Послушался я ее, перешел под землей к другому входу, стою, попрошайничаю. Знаешь, права оказалась бабуля – пошел фарт. Но не прошло и десяти минут, как подходят двое в погонах. Говорят тихонько, склонившись: «Давай, дед, мы твою кепчушку ополовиним без особого шума. Или ты отсюда в три секунды слиняешь». Я молча отворачиваю лацкан пиджака и глазами им показываю на знак: «Почетный строитель Московского метрополитена имени Л. М. Кагановича». Они откозыряли и быстренько отступили.
Таким образом деньжат я насобирал, а поскольку они вполне трудовые, то и дарить их в чистом виде не стыдно.
Молчанов полез в карман пиджака, медленно достал оттуда чистый увесистый узелочек. Также медленно развязал его и высыпал на скатерть перед остолбеневшим именинником звонкую кучку серебряных коллекционных монет.
– Чтобы ты, Коля, помнил, что в нашем отечестве никто от сумы не заговорен, передаю тебе также эстафету, которая может пригодиться в трудную минуту.
С этими словами Молчанов полез в другой карман и выудил из него массивный знак литого серебра: «Почетный строитель Московского метрополитена им. Л. М. Кагановича». Гости заахали и зааплодировали.
Молчанов поднял руку, требуя тишины:
– Я еще не закончил. Так как все, что я настрелял у входа, предназначалось в подарок, заплатить за проезд в метро мне было уже нечем. Однако я пошел вниз, подошел к дежурной и предъявил вот это, – Молчанов снова запустил руку в карман, достал оттуда мельхиоровый, с красной эмалью знак «Дежурный по КГБ» и протянул на ладони Радковскому.
– И меня, представь себе, пропустили. Это тебе, Коля, вообще, на самый крайний случай. Не от сумы, так сам знаешь, от чего…
Растроганный Радковский встал, обнял Молчанова и обратился ко всем гостям:
– С малых лет помню Серегу. Как нас только жизнь не колотила, в какой бараний рог не крутила! А остался Серега тем же пацаном с нашего двора, несмотря на бородищу и стильные часы «Ролекс». Чтоб такие подарки дарить, надо чувствовать душу человека. Душа моя для тебя, Серега, всегда открыта нараспашку. И не дай бог тебе во что вляпаться – про что ты говорил, – из себя вон наружу вывернусь, но тебе помогу! Давайте выпьем за моего друга Серегу, чтоб он в огне не горел, в воде не тонул! Чтоб всем друзьям дарил такие подарки, от которых тает сердце и хочется верить в людей!