Оракул мертвых
Шрифт:
— Странно, — сказала Мирей. — Быть может, это тот же самый фрагмент?
— Нет, не тот же самый, мисс: вторая фраза относится к следующему фрагменту. Подождите, я запрошу текст всей главы.
Через несколько мгновений на экране появилась 92-я глава пятой книги Геродота. Они оба молча прочли текст, после чего Джонс не без лукавства произнес:
— Довольно скабрезная история, мисс.
— Да, — ответила Мирей, находясь в некотором смущении. — Интересно, что она может означать в том контексте, в каком я видела эти фразы?..
— «Икарус» уже распечатывает все операции, которые мы у него запрашивали. Если вам нужно больше одной копии, нужно послать дополнительный запрос.
— Да, сделайте мне все в паре экземпляров, пожалуйста.
— Последний текст тоже, мисс?
— Да, последний тоже.
Джонс собрал бумаги, выходившие из принтера, сложил их в папку и вручил Мирей. Та горячо поблагодарила его.
— Вы сразу же возвращаетесь во Францию? — осмелился спросить Джонс вполголоса.
Мирей взглянула на часы:
— Если потороплюсь, еще успею сесть на самолет в 19.30 из Хитроу. У меня правда нет слов, чтобы выразить вам мою признательность, доктор Джонс. Попрощайтесь за меня с директором, хорошо?
— О да, конечно, — пробормотал Джонс разочарованно. Они вошли в лифт, и в этот краткий вынужденный миг близости он хотел было предпринять еще одну попытку, но, когда ему показалось, что он нашел в себе достаточно мужества, лифт уже остановился и дверь открылась.
— Еще раз большое спасибо, — сказала Мирей и пошла прочь по коридору, ведущему к выходу. Джонс какое-то время смотрел, как мягко покачиваются ее бедра под белой льняной юбкой, краснея от мыслей, наполнявших его голову, а потом прокричал ей вслед:
— Приезжайте к нам, если еще понадобится, в любое время!
Мирей обернулась, улыбаясь, помахала рукой на прощание и вышла из здания. Она стала разыскивать Мишеля: позвонила ему из первой же телефонной будки, а потом еще раз — из аэропорта, но безрезультатно. Мишель в это время предавался бессмысленному и утомительному занятию — просматривал тексты античных трагедий в Национальной библиотеке. Она дозвонилась ему уже после полуночи из ресторана на автостраде:
— Миссия выполнена, профессор.
— Мирей, тебе правда удалось?
— «Икарус» — потрясающая машина. Ему понадобилось чуть более четверти часа. Обе фразы взяты из фрагмента Геродота…
— Геродота? О Боже мой, я поверить не могу.
— Да, Геродот, книга пятая, 92, фрагменты 2–3. Это «Оракул мертвых»… Послание пришло с берегов Ахерона.
Павлос Караманлис прибыл в управление полиции, уверенный в том, что его ждут сведения, относящиеся к фотороботу, разосланному им по всей стране, но капитана ждало разочарование. На его столе скопилось весьма значительное количество донесений: ответ везде отрицательный. Никто как будто никогда не видел этого лица, не считая агентов в Скардамуле и Иеролимине, но им он даже не стал отправлять фоторобот.
Караманлис попросил о встрече своего приятеля из Министерства обороны и пригласил его на ужин в таверну.
— Послушай, — сказал он, — возможно ли, что в ваши картотеки вкралась ошибка… Ну, не знаю, например, одного человека приняли за другого?
— Совершенно исключено. Но почему ты спрашиваешь?
Караманлис вынул из кармана копию фоторобота человека, которого разыскивал:
— Ты его когда-нибудь видел?
Приятель покачал головой.
— Присмотрись хорошенько, — настаивал Караманлис, — это очень важно. Ты уверен, что никогда прежде его не видел?
— Абсолютно уверен. Такое лицо нелегко забыть.
— Ну так вот, я за последние десять лет много раз встречался с этим человеком и считал, что это и есть адмирал Богданос. Так он мне представился десять лет назад, и я был уверен, что это правда.
— Но адмирал Богданос был другим, совсем другим. Боже мой, как такое возможно! Такой человек, как ты? И ты не счел нужным навести справки?
— Я позвонил тебе, ты дал соответствующую информацию. Мне и в голову не пришло просить тебя описать его внешность. Кроме того, он был всегда так полно и глубоко осведомлен обо всем, так решительно настроен и столь неизменно, черт возьми, появлялся в нужное время и в нужном месте, — я и подумать не мог, что это может быть кто-то другой.
— Еще ты сказал, будто недавно видел его.
— Да. Благодаря ему удалось спасти шкуру одному из моих людей, сержанту Влассосу.
— То самое происшествие в Портолагосе?
— Да. Мы пытались скрыть все от прессы, но очевидно, тут мы имеем дело с человеком, прикончившим Руссоса и Карагеоргиса.
— Возможно.
— Я должен найти его, понимаешь? Упустив это дело из рук, я погибну, ведь я сейчас — меж двух огней… С одной стороны — начальство: они уже начали что-то подозревать и, может быть, открыли свое расследование, с другой стороны — экзальтированный безумец…
— Ты хочешь сказать, он и на тебя охотится?
— Я абсолютно в этом уверен.
— А кем для тебя является тот человек?
— Всем. Быть может, спасением…
— Что он знает о тебе?
— Много… слишком много.
— А ты о нем?
— Ничего. Я даже не знаю его имени.
— У тебя по крайней мере есть какой-нибудь след?
Караманлис покачал головой:
— Золотой сосуд, десять лет назад пропавший из Национального музея, в ночь штурма Политехнического. Он явно очень важен для него.
— А где он находится сейчас?
— Неизвестно. Быть может, мнимый адмирал кому-нибудь его отдал или продал…
— Это всё?
— Всё, или почти все, — подтвердил Караманлис.
Они закончили ужин, официант принес кофе. Посетители за одним из соседних столиков принялись петь, а между песнями поедать фисташки, запивая их вином, и громко обсуждать новый футбольный сезон.
— Практически ничего. Очень странное дело, слишком странное… Что-то в нем ускользает от обычного понимания. Не знаю, что именно, но чувствую. Когда ты выяснил, что этот человек — не тот, за кого себя выдает?