Оранжевая планета
Шрифт:
Жители этой планеты низкорослы. Самый высокий не достигает мне до плеча. Красная, словно обваренная кожа, треугольные, широко поставленные, темные глаза, короткие четырехпалые руки. Маленькие, странные, непривычные моему глазу люди.
Я шагаю по пустынным улицам. На площадях высятся статуи какого-то планетянина. Кто он? Великий поэт, ученый? Может быть, бог, которому поклоняются жители оранжевой планеты? В треугольных глазницах статуи горят лиловые огни.
Когда я, не торопясь, разглядывал одного
— Почему ты один?
Я не понял. Робот ждал ответа. Тогда я спросил:
— А что, одному ходить нельзя?
Наверное, этому роботу вопросов не задавали. Он помолчал и снова спросил:
— Почему ты один? На улице?
— Гуляю, — ответил я. Глагола: гуляю, прогуливаюсь — нет в языке планетян. Поэтому я ответил примерно так: хожу без особой цели.
Робот заволновался. Металлическая рука приподнялась, словно собираясь коснуться моего плеча, и снова опустилась.
— Надо идти. Домой. На работу. На спорт.
Я не стал спорить с механическим блюстителем порядка.
Бродя по прямым, словно вычерченным по линейке улицам, я не знал, что с меня не спускают глаз соглядатаи службы наблюдения. Я даже не знал тогда, что такая служба есть на планете.
Первое донесение соглядатаев:
Путник прибыл в город Туе. Рост Путника — рост могучего робота. Вооружен. Оружие людям планеты Экз известно. Следовательно, Путник опасен. Первые наблюдения показали, что Путник склонен к отвратительному пороку: к одиночеству.
2. НОЧЬ В ГОРОДЕ ТУВ
Весь день я бродил по городу. Роботы на перекрестках встречали и провожали меня пристальными взглядами, медленно поворачивая блестящие головы. Я устал, ноги болели. Хотелось найти какую-нибудь гостиницу, захлопнуть за собой дверь комнаты, отдохнуть. Но гостиниц на этой планете не было.
Правильные ряды домов. Неотличимые друг от друга подъезды. Одинаковые улицы… Расспрашивать роботов не хотелось: я опасался что-нибудь напутать.
Я ходил по улицам, задыхаясь от обиды и злости. Ведь не каждый день, черт возьми, сюда прилетают люди с иных планет! Так почему никто не подойдет ко мне, не заговорит? Не спросит, откуда я взялся?
На планете должны быть ученые. Неужели даже их не заинтересовал мой прилет? Я казался себе невидимкой: на меня смотрели — и меня не видели…
Ночь наступила, как всегда на оранжевой планете, внезапно. Желтая звезда — солнце — провалилась за квадратные крыши, и все три луны, как огромные лампы, зажглись и застыли в небе. Яркий фиолетовый свет окрасил здания. Тени гигантскими мантиями легли у подножия статуй.
И сразу, будто луны включили все радиостанции оранжевой планеты, водопад звуков затопил улицы. Музыка ревела и свистела, скрежетала и квакала. Музыка, плотная, как вода, стояла над городом.
Я
Улицы были по-прежнему пустынны. Изредка небольшие группы планетян переходили из подъезда в подъезд.
Люди смеялись и жестикулировали: трудно разговаривать в музыкальном грохоте.
Музыка буйствовала часа три. Потом минута тишины и — громовой голос прокатился над планетой: «Полночь. Поздняя пора. Людям Экза спать пора!»
Повторять не пришлось. Погасли огни. Исчезли, словно их унесло вихрем, автобусы. Последние прохожие опрометью кинулись к подъездам.
Я застыл посреди улицы. Это странное смешение детского сада с казармой показалось смешным и нелепым, Однако, как известно, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Надо было решать, где провести ночь.
Моя ракета — единственное место, где я могу выспаться, не думая об опасности. Откидное кресло пилота. Запертый люк. Автоматические детонаторы. Пошатываясь от навалившейся усталости, я двинулся к городской окраине.
Город вымер. Исчезли даже роботы с перекрестков.
Впрочем, вскоре я услышал звонкий металлический стук. Роботы шли от окраин к центру. Каждый по своей улице. Навстречу друг другу. Куда бы я ни повернул — отовсюду ко мне двигался робот.
Я было положил руку на лучевой пистолет, но тут же ее отдернул. Неизвестно, сколько времени придется пробыть на планете. И вряд ли ее обитателям понравится, если они утром найдут на улице вместо могучего робота оплавленный кусок металла. Хватит и тех, двух, у ракеты…
Тяжелые шаги роботов приближались, когда из-за поворота выскочила маленькая человеческая фигура. Она, видимо, хотела перебежать улицу, но, увидев меня, остановилась. Я подошел поближе.
Это была планетянка, женщина. Обитатели планеты носили одинаковую одежду — что-то вроде комбинезона.
Но длинные волосы, белая краска на узких губах… Треугольные глаза удивленно расширились:
— Разве ты не могучий робот?
— Я — Путник…
— Ты — один, — укоризненно сказала планетянка.
— Ты тоже одна.
— Да-да, — согласилась она, — я опоздала…
За углом совсем рядом гремели шаги.
— Пойдем вместе. — Она взяла меня за руку торопливо и доверчиво, как ребенок.
Робот, выйдя на перекресток, увидел нас. Он встал, словно раздумывая: подойти или нет. Я чувствовал, страх сотрясает маленькое тело. Пальцы похолодели, судорожно вцепившись в мою ладонь.
Будь что будет, но я не дам ее обидеть этому механическому болвану!
Робот медленно повернулся, пересек улицу. Женщина прерывисто вздохнула: