Оранжевый для савана
Шрифт:
Чуки вела себя с ним в среду точно также, как и накануне. Но без повадок старшей медсестры. У нее глаза блестели, во всем чувствовалась ленивая расслабленность. Он отвечал тем же. Я был исключен из их круга. Артур теперь ходил с гордо поднятым подбородком. Он даже рискнул отпустить парочку своих мягких, натянутых шуточек, наградой ему служил переливчатый девичий хохот. Я старался держаться от них подальше. Но временами «Дутый Флэш» кажется слишком маленьким. Днем я выдумал себе дело в Лонг-Ки, замену фильтра, и с одинаковым выражением подавленной антипатии на лицах они махали мне, отплывающему на своей лодке.
Наутро, в пятницу я задал ему самый существенный вопрос. Я выбрал якорь, а он помог мне разложить вдоль борта лини, чтобы просушить перед тем, как сматывать.
Артур уже выглядел вполне нормально. Костляво, но нормально.
— Ну, так как? — спросил я его.
Сидя на корточках, он поднял голову.
— Что так?
— Ты готов помочь мне отправиться за награбленным?
Он встал.
— Мне кажется... сейчас я готов.
Я оценил ситуацию. Он был уже не тем парнем, членом нашей вечно меняющейся компании, каким казался мне больше года назад. Но выглядел почти также, хотя и похудел. Я решил, что дело в глазах. Раньше он мог смотреть на вас приятным зафиксированным взглядом домашней гончей. Теперь же глаза его ползли вверх, потом опускались, взгляд его возвращался назад и уходил в пустоту.
— Послушай, Артур. Надо относиться к этим людям без гнева, без негодования, без ненависти. Никакой героики. Никакой мести. Мы идем туда холодные, мудрые и сообразительные. И ты стоишь в стороне от дел. Ты мой умный советник. Я приношу тебе разрозненные куски, и мы вместе пытаемся сложить их в единое целое. Но если мне понадобится ввести тебя в дело, я хочу быть уверен в том, что ты сделаешь все в точности, как я скажу, согласен ли с этим или нет. Ты меня понимаешь? Я хочу быть уверен, что ты не допустишь, чтобы это плохо повлияло на тебя.
— Трев... все что я могу обещать, это постараться.
— Как ты себя чувствуешь?
Он попытался улыбнуться.
— Как мотылек.
Можешь оставаться мотыльком, но у тебя должен быть деловой подход. Мы собираемся вырвать мясо из тигриных лап. Мы отвлечем внимание зверя. Чуки втягивать в это не будем. И начнем прямо сейчас.
Он облизал губы и проглотил слюну.
— Куда мы плывем?
— Ну, хотя бы для начала в Марко.
Глава 6
Я повел «Дутый флэш» во Фламинго через пролив Уайтвотер и далее через устье реки Шарк в Мексиканский залив. Залив был ровным и спокойным, так что я увел яхту на десять километров от берега, взяв такой курс, чтобы пройти мимо мыса Романе, и поставил старый надежный автопилот «Металлического Моряка». Он стал слабо поворачивать штурвал туда-сюда каждый раз всего на несколько сантиметров. Я проверил держит ли он курс. Солнце начало припекать сквозь легкую дымку и единственный ветерок при метровом штиле возникал от того, что мы шли на большой катерной скорости. Днем я прослушал прогноз погоды Морской службы Майами. Тропический циклон с эпицентром ниже Юкатанского перешейка двигался к северу северо-востоку со скоростью пять-шесть узлов.
Чуки принесла обед наверх. У нее и Артура был подавленный вид. Я понял, что их беспокоит неизвестность. Нужно инстинктивно чувствовать, как много следует рассказывать своим войскам. Слишком мало так же нельзя, как и чересчур много.
— Что нас ожидает, — сказал я, — так это большая игровая афера. Этакая псевдозаконная вариация известной игры в «нашедшего бумажник».
— Что это значит? — спросила Чуки.
— Сначала выбирают клиента, потом главный роняет бумажник, да потолще, там где было намечено. Помощник успевает подобрать его, опередив клиента на долю секунды. Они отходят в переулок. Помощник считает деньги, и клиент видит, что там, скажем, девятьсот долларов. Потом появляется главный, очень доверительного вида тип. Знакомый помощника, но из тех, кого он почтительно величает «мистером». Помощник утверждает, что нашел бумажник один. Главный отводит клиента в сторону и говорит, что это несправедливо: они нашли бумажник вместе, а значит и деньги должны разделить поровну. Помощник нехотя соглашается. Главный говорит, что теперь надо в течение недели следить за объявлением о пропаже. Если никаких объявлений не появится, то можно делить деньги. Достает коричневый конверт, засовывает туда бумажник вместе с ярлычком, помощник и клиент расписываются на ярлычке. Ну, ладно, а у кого конверт будет храниться? После некоторого спора решено, что клиент может оставить его у себя, отдав помощнику триста долларов в качестве залога своих добрых намерений. Главный соглашается подержать конверт до тех пор, пока клиент не вернется с тремя сотнями. Обмениваются адресами. Клиент, получив конверт, в течение недели читает все объявления о пропаже, потом радостно надрывает конверт и находит старый драный бумажник, набитый газетами. Его подменили, пока ждали, когда он вернется с тремястами долларами. Или, если попадется более умный клиент, то замену производят прямо у него на глазах, разрешив держать конверт у себя и отправившись в банк за деньгами вместе с ним. Это обычно зависит от уровня человеческой жадности. Такая игра, Артур, является несколько усложненной вариацией все той же старой аферы, что и та, где роль главного сыграл Стеббер, Вильма была наводчицей, а Гизик, Уаксвелл и Уаттс — помощниками. Сделав дело, они ушли на дно. Но так как оно было не совсем законным, то двоим из них — Уаттсу и Уаксвеллу — пришлось остаться на поверхности. Подозреваю, что им достались куски помельче. Так что от нас потребуется выставить им маленькую приманку.
Чуки вскинула брови.
— Чтобы заставить Стеббера и Гизика играть в открытую? Но ты не похож на клиента, Тревис. И если ты наткнешься на Вильму, то она тебя узнает.
— Есть у меня кое-кто на примете. Он уже дал свое согласие, и мне нужна помощь компетентного человека, чтобы представить его в лучшем виде.
— Кого? — напрямую спросил Артур.
— Придется нам изобрести его. Но если мне понадобится обеспечить его присутствие, то следует иметь кого-нибудь про запас, кто бросится сюда по первому зову и сумеет хорошо сыграть эту роль.
— И у тебя есть кто-нибудь на примете, да? — с вызовом сказала Чуки.
— Ты когда-нибудь встречалась с Роджером Блиссом?
Она не знала его. Я рассказал им о Роджере. Если бы не роковая капля честности, он мог бы стать величайшим хранителем тайн нашего времени. Получив образование в области изящных искусств, он отправился учиться и писать картины в Италию. Там он столкнулся с киношниками и стал помогать им в разработке персонажей. Он был прирожденным мимиком. И вскоре понял, что никогда не станет большим художником. Но со временем кино ему надоело. Сегодня он стал хозяином маленькой и дорогой картинной галереи в Голливуде, с немалой выгодой обхаживающим целую группу покровителей искусств. Зажил хорошо, часто бездельничая, особенно в сезон затишья. В прошлом он пару раз помогал мне, когда нужно было, чтобы доверенный человек представился как известный психиатр, полковник военно-воздушных сил, декан колледжа или авантюрист из Оклахомы. Роджер обладает потрясающими способностями перевоплощаться абсолютно правдоподобно, вплоть до манеры поведения и деталей одежды. Я убедился, что его всегда можно вызвать. И подумал над легендой, от которой у Стеббера и компании слюнки потекут.
Итак, мы обошли сбоку Эверглейдз, проплыли мимо затуманенной береговой линии Десяти Тысяч Мангравских островов, необычно темный и странный край, одно из немногих оставшихся на земле мест, которое не удалось испортить человеку. Большая полоса водорослей, самая широкая и мелкая на континенте, начинается невдалеке от Окихоби и уходит на юг. Развесистые дубы, капустные пальмы и еще пятьдесят видов деревьев кажутся колышущимися островами на сорокакилометровой водорослевой реке. На ее широких влажных берегах высятся безмолвные кипарисы. Там, где прилив просачивается в песок, превышая все пределы солености, начинаются заросли карликовой ризофоры. Десять тысяч островов охватывают огромный, насыщенный парами приливной бассейн. Здесь полоса водорослей входит в Гольфстрим и Флоридский залив.