Орчиха в свадебной фате
Шрифт:
— А ты не видела? Понимаю. В бою не до того, а трупы обыскивать тебе, видно, неприятно было. Амулеты эти похожи на воронку с горлышком толщиной в твой средний палец, — ор-Шот слегка царапнул когтем упомянутый палец, вздохнул тяжко. — Наши магмейстеры сотни таких амулетов исследовали всеми известными способами, но никакой магии в них не почувствовали. Сам я уже таких не застал, а вот у наемников, что у меня в траттории останавливались, пару раз видел.
На это мне ответить было нечего. Но сама форма амулетов… взглянуть бы на них!
Эх, жаль, не стала наблюдать за тем,
Впрочем, если эти амулеты появились у хунгров десять лет назад, то к моим поискам они точно отношения не имеют. Но загадку разгадать все равно интересно было бы. Ладно, посмотрим, как оно сложится: может, получится разузнать что-то еще о хунграх и их загадочных амулетах.
Пока мы с Ор-Шотом ужинали и вели беседы, в зале наметилось какое-то оживление: в дальнем от стойки конце зала зажглись дополнительные светильники, и я обнаружила, что там, за плотными занавесями, которые я приняла за гобелены, прячутся подмостки — что-то вроде небольшой сцены.
Посетители принялись дружно разворачиваться в ту сторону, топать ногами. Послышались одобрительные выкрики.
— Похоже, сейчас кто-то выступать будет? — поинтересовалась я у Ор-Шота.
— Да, Барбра. Тебе невероятно повезло! У нас в Стеллориене остановились проездом бродячие артисты. Сегодня я позволил им развлекать моих гостей. Не спеши уходить: посиди, послушай. Голос у певца просто волшебный!
Уговаривать меня было не нужно. Я и сама теперь ни за что не ушла бы из траттории, не посмотрев концерта. Мое сердце замерло в сладком предвкушении: сейчас я познакомлюсь с музыкой и песнями этого мира!
На сцену тем временем поднялись трое: мужчина постарше, мужчина помоложе и женщина средних лет. У женщины в руках было что-то вроде дудочки, у молодого парня на ремне, перекинутом через шею, висел инструмент, похожий на ксилофон, а в руках он держал палочки. Старший мужчина принес с собой пятиструнный инструмент, по форме и размерам — что-то среднее между мандолиной и укулеле.
— Тихого вечера, уважаемые жители Стеллориена и его гости! — выйдя вперед, заговорил мужчина постарше. Его курчавые волосы длиной чуть ниже плеч напоминали темное облако, на одухотворенном лице с утонченными чертами горели вдохновением темные, как вишни, глаза. — Меня зовут маг-арт Чайм. Сегодня я и мои спутники будем развлекать вас весь вечер. Какую песню вы хотели бы услышать первой?
— «Меч» давай! — выкрикнул кто-то, и остальные загомонили, поддерживая: — «Живой меч»! Балладу! Давно не слышали ее!
— Я вас понял, — улыбнулся Чайм. — Значит, баллада о Живом Мече.
Первой заиграла женщина на своей дудочке или свирели. Ее тоскливый напев разбавили россыпи дробных переливов-перестуков инструмента, который я про себя окрестила ксилофоном. Третьим вступил маг-арт Чайм со своей укулеле. А потом он запел — низким бархатным теплым баритоном. Парень помоложе взялся подпевать ему, не забывая при этом барабанить палочками по клавишам своего ударного инструмента.
Мелодия извивалась, текла, будто небольшой, но бурный ручей по каменистому
Песня рассказывала о том, как в далекой древности на королевство Тройной Радуги — Триплитирид — напали орды пришедших из тьмы тварей. Никто не мог справиться с темным войском, и тогда король Триплитирида пообещал тому, кто сумеет создать оружие, способное победить врагов, отдать в жены свою единственную дочь. И явился к королю великий магварр, и заявил, что сумеет победить орды тьмы своим живым мечом.
Магварр сдержал свое слово и разогнал вражеское войско, вернул всех до единой тварей туда, откуда они пришли, а потом женился на принцессе, а после смерти короля стал правителем Триплитирида. Свой живой меч он повесил над воротами крепостной стены, ограждавшей столицу Триплитирида, и никто не мог прикоснуться к оружию, кроме самого короля, а тот мог призвать меч к себе в любой момент, где бы ни находился в этот момент сам.
И зажило королевство Тройной Радуги мирно и счастливо под руководством мудрого мага-правителя, и жило так несколько сотен лет, потому что никакие враги не смели посягнуть на границы страны, охраняемой великим королем-магварром и его Живым Мечом.
…Баллада была длинной, в ней красочно описывались ратные подвиги первого короля-магварра, но для меня главным открытием стали слова о том, что владелец живого меча всегда чувствовал, где находится его необычное оружие и в любой момент мог призвать его к себе, независимо от расстояния.
— А это правда, что владелец может призвать свое живое оружие, и оно тут же перенесется к нему? — переспросила я на всякий случай у ориса Ор-Шота, который так и сидел за моим столиком.
— Правда, — подтвердил тот. — И то, что хозяин всегда чует, где сейчас его оружие находится — тоже правда. Поэтому и воровать такое оружие нет смысла: оно никого, кроме владельца, не слушается.
«Угу! Только вот клинок трибуна Виатора почему-то решил сделать для меня исключение!» — мысленно возразила я. Желание и дальше слушать выступление пропало напрочь. Я вдруг вспомнила, что мне нужно найти, где переночевать. А еще мне следовало посидеть — или полежать — в тишине, и хорошенько подумать о том, как избавиться от живого клинка и укрыться от трибуна Алаира Виатора.
— Благодарю за сытный ужин и добрую беседу, орис Ор-Шот, — принялась я прощаться с добродушным хозяином траттории. — Мира и процветания вашему дому.
Орк меня удерживать не стал. Выдал обещанный пирог с почками, подсказал, как найти недорогой постоялый двор и проводил до дверей.
— Крепкой руки и звонкой монеты тебе, наемница, — попрощался он со мной. — Заходи к старику, коли будешь еще в наших краях.
Я пообещала, что зайду непременно, и отправилась вверх по улочке, на которую указал мне когтистым пальцем мой соплеменник. В глубине души я надеялась, что возвращаться в Стеллориен мне никогда не придется.