Орден Креста
Шрифт:
– Мы очень долго спорили, - проговорил Рейнхард.
– Жаль, конечно, что нельзя было показать все это тем, кто не хотел верить твоим словам, но в итоге...
Мужчина выдохнул и заговорил явно официально:
– Мы просим вас - Стенет Аврелар - принять командование Орденом Креста.
Стен долго смотрел на наставника, так словно собирался отказаться от всего этого, но вместо ответа, он потянул серебряную цепочку на своей шее и извлек из-под черного одеяния серебряный крест, взглянул на него, а после молча и почтительно кивнул.
– Ты согласен?
– взволнованно уточнял Рейнхард.
– Я приду завтра и принесу клятву. На этот счет, можете не беспокоится.
Он улыбался мягко и легко, словно речь шла о легкой деловой беседе, а не о руководстве огромной организацией нуждающейся
Даже король, вынужденный принять все требования нового епископа, шутливо спрашивал:
– Он у вас точно человек?
Но для Ордена ответ был очевиден. Большинству инквизиторов нравился новый епископ. Он не выделялся внешне и часто мелькал в огромных коридорах в самой простой черной сутане. Оттого молодые ребята, еще не знавшие его в лицо частенько попадали в неловкие ситуации, а Стен только улыбался и ускользал по своим делам. Он предлагал конкретные реформы и не принимал единоличного решения, вынося на обсуждение каждое предложение, при этом нередко оставлял верха ордена обсуждать новые проекты, а сам ускользал в свой кабинет, чтобы быть и рядом и не мешать в то же время другим людям работать. Он четко выдавал свою позицию, обозначал варианты и давал ордену выбирать, но когда решение было принято, он покидал здание совета, все же одевая золотую звезду, как символ своей должности, что сразу бросалось в глаза на черной шелковой ленте блеском золота. Тогда в нем что-то менялось и, защищая позицию ордена, он уже не был мягок. Он добивался, доказывал, порой стучал кулаком по столу и даже в некотором роде угрожал: он описывал такие возможные исходы, что у чиновников волосы вставали дыбом от ужаса.
– Тогда нападение прошлого месяца, покажутся вам раем, - говорил он страшным тихим голосом.
– Так, что подписывайте и не сомневайтесь в том, что это нужно.
И его слушали, боясь даже возразить.
Так за первую неделю своей работы он стал личностью, которую в лицо знали даже дворовые мальчишки. А видя его на улице, простые люди частенько кланялись, в очередной раз, поражаясь отсутствию регалий. И только на окраине города ночью, соседи епископа удивленно наблюдали, как на балконе человек в черном одеянии долго курил о чем-то думая. Он не стал переезжать в центр, заселяться на территории ордена, утверждая, что прогулки пойдут ему на пользу.
Не все это понимают, но в действительности каждому человеку идут на пользу небольшие паузы в работе. Остановиться, задуматься и осмотреться. Это действительно помогает, ибо каждый из нас, сам того не замечая, при долгом взгляде на один предмет теряем иные взгляды на него же. Именно поэтому, смена деятельности, прогулки, другие лица и впечатления, оживляют работу. В бесконечном стремлении сделать что-то важное, мы часто теряет саму причину нашего пути и постепенно становится не важно «как» и важно только «что», и в тоже время сама причина, само «зачем» исчезает, оставив нам пустую дорогу без света. Смешно порою замечать, как ради цели кто-то другой буквально танком проезжается по причине своих начинаний. Сколько в мире родителей уходят в карьеру ради лучшей жизни детей, а после кричат и отталкиваю своих чад, чтобы те не мешали работать. Со стороны это бывает нелепо и глупо, но сами люди верят в свою правоту. Так и Стен боялся, что в один прекрасный миг не сможет заметить потребности самого мира, самого света, людей, которых он защищал. И потому с большой радостью, неспешно шагал домой, наблюдая как город прячется в ночь, как кто-то спешит с работы, забирая ребенка домой и при этом беседовал с сыном. Они забывали временно о делах, вскользь обсуждали их и переходили к беседам о самих себе. Артэм делился своими планами и мыслями о самых разных вещах, начиная с теории Тьмы и Света, заканчивая обстановкой нового дома, что была еще не завершена. Утром же напротив, Артэм часто молчал, думая о том, что предстояло сделать, как члену команды разработчиков новых печатей. Он все еще оставался послушником, но в нем уже признавали гения и обращали внимание на его идеи, не превращая мальчишку в расшифровщика записей Ричарда.
Зато Стен ловя запах свежей выпечки, порой задерживался, чтобы переговорить с кем-нибудь из городских властей или с необычайно хмурым лавочником, позволяя сыну опередить себя и приступить к работе. Все это давало ему силы, чтобы лучше видеть свои собственные цели.
Он очень быстро привык к существующему положению вещей и был уверен, что готов ко всему, но не прошло и месяца, как на его лице возникло выражение испуганной растерянности. Он просто спешно выскочил из кабинета и чуть не сбил белокурую целительницу.
– Камилла?
– только и смог прошептать он, не веря, что на него вновь смотрят те самые завороженные глаза.
Заливаясь краской, молодая женщина прятала глаза и отступала.
– Не думала, что вы знаете мое имя, - прошептала она тихо.
– Я думала, вы давно его забыли.
– Что ты делаешь здесь?
– недоумевал Стен.
– Я перевелась сюда, - шептал ласковый голос.
– Что бы быть рядом с вами.
В этот миг, она все же решилась посмотреть на него. Именно тогда их глаза встретились впервые по-настоящему, не вскользь, не убегая в сомнении. Она видела синеву, которая чуть дрожала, озаряясь странным блеском надежды. Он же видел в ней живые осколки неба и поражался, как мало он знал о той, что вот уже пять лет робко завораживала его взгляд.
Она улыбнулась, но он уже опомнился и спешно отвернулся, вспоминая, что все-таки женат, а через миг, посмотрев на нее, он был уже серьезен, одев официальное выражение лица поверх человеческого лика.
– Это хорошо, что ты здесь, сейчас в столице мало практиков, а теоретики не способны в одиночку создавать новые законы так, чтобы они были пригодны для использования. Добро пожаловать в команду.
Он мягко улыбнулся, и признавшись, что спешит, ускользнул, отчаянно понимая, что сердце в его груди беспокойно стучит, какой-то давно позабытый ритм.
Он не был готов говорить с ней, хотя отсутствие товарища и долгих ночных бесед, нехватка той открытости и честности, что давали беседы с Ричардом, как бы подводили его к необходимости сделать этот шаг, но он снова и снова напоминал себе, что не был вдовцом, что врал все эти годы, что браки не расторгаются и что где-то в этом мире, есть его законная жена, а это девочка не заслуживает такой безжалостной жестокости, и главное от кого - от самого епископа! Этого Стен просто не мог допустить. И уходил в дела так, что все чаще оставался ночевать в своем кабинете, особенно тогда, когда в столицу прибыл Лейн. Он не спешил сюда, опасаясь не быть таким же особенным, как в Ксаме. Будучи натурой тщеславной, он в этом отличался от отца. Молодой Стен, получив возможность попасть в столицу, не раздумывая мчался туда. Он прекрасно понимал, что дома он - молодое талантливое дарование, а в столице просто мальчишка, которого заметили, но одна мыль о том, что у него будет возможность учиться у самых лучших, путешествовать по всей стране и осваивать то, что в Ксаме просто невозможно - приводило его в восторг. Лейн же хмурился, понимая, что ему придется вновь завоевывать авторитет и доказывать всем, что он не просто сын своего отца, а тоже способен на что-то значимое. Впрочем, он не был готов признаться себе, что попадает в столицу только потому, что туда попал отец, а не потому что поразил столичного мечника, как это было со Стеном. Вот только долгие раздумья, сомнения и уговоры младшего брата смогли убедить Лейна приехать. При этом у него был вид человека, делающего одолжение своей семье, которое заставляло Артэма смеяться.
Стен же не обращал на это внимание, буквально перепоручив капризного юнца своему наставнику.
– Много у него спеси, - жаловался старый Рейнхард, - но ничего, мы его перевоспитаем.
Стен только улыбался, прекрасно зная, что Рейнхард может и научить, и осадить, если надо, и даже проучить; и ничего дурного в этом не видел, потому даже не думал вмешиваться и вслушиваться в жалобы сына, давая ему полную свободу выбора. Сам же тоже выбирал, что хотел и в особо сложные дни, он оставался в кабинете. Его дети уже не ждали его, а Артэм сам уходил домой и встречал Стена там, если тот все же появлялся, как правило, в полном мраке.