Ордер на смерть
Шрифт:
Подкрался к двери и прильнул к ней ухом…
Кацман говорил:
— Артур, ну что — прям такое срочное дело? Нет, я ничего, я просто хотел кое-куда успеть… Куда? Ну, Артур, разве у меня нет личной жизни?.. Хорошо, хорошо, я подожду… А когда вы подъедете? Уже едете, да?.. Ну, до встречи!
Вдовин слышал, как Жорик смачно выругался, после того как повесил трубку, а затем поспешно набрал еще номер и быстро, словно куда-то торопясь, залопотал кому-то:
— Владимирыч? Один?.. Все отлично, бабки я получил… Да-да, свою долю получишь, я слово держу… Конечно, не при себе! Что я, сумасшедший, что ли? Все как положено, тихо ждут своего часа в кейсе, в камере хранения… В «Шереметьево-2». Так что подгребай туда, ко входу, через час. Сможешь?.. Артур? Ну а как он узнает? Да и поздно теперь такие вопросы задавать, дело-то сделано уже… А как ты хотел? Не наделай там в штаны от страха. Или тебе нравится копейки от Князева получать? Вот впервые по полной программе и загребешь… Почему через час? Да, блин, я как раз Артура сейчас жду, но он точно не в курсах — просто хочет новое дело со мной обсудить. Так что запомни: ровно через час, аэропорт, вход в камеры эти…
Жорик положил трубку и стал весело насвистывать какую-то песенку. Потом кровать скрипнула — Жорик, кажется, направлялся к двери. Вдовин, вспотевший от напряжения, бесшумно вернулся на кухню и стал усердно сосать погасший окурок и глядеть в окно. Вдруг он услышал ругань Кацмана, обернулся…
Побледневший Жорик лихорадочно шарил у себя в карманах, выворачивал их наружу. Потом неожиданно со всей силы врезал кулаком по стене. Даже штукатурка с потолка слегка осыпалась!
— Не может быть! — шипел Жорик. — Не может быть!!!
— Что случилось? — проявляя участие, спросил его Вдовин.
— Слушай, Степаныч, ты никакого жетона на полу не видел? — продолжая шарить у себя по карманам, спросил Кацман в ответ. — Ох, япона мать, да куда же он задевался?.. Видел?
— Нет, — нагло глядя в черные очки, заявил Вдовин. — А что, какой-то важный жетон потерялся, что ли?
— Важный, ох какой важный! — Жорик включил свет в коридоре и стал быстро осматривать линолеум повсюду. Потом и на кухне все облазил, бормоча: — Внизу, в машине, я же проверял — он был… Может, на лестнице обронил? Так, Степаныч, давай еще раз все посмотри, а я пойду на лестнице пошарю…
Жорик забежал в комнату: низко нагнувшись, поискал и там, чертыхнулся и выскочил на лестничную клетку.
Вдовин же прокрался в комнату, пока Жорик был где-то на лестнице, открыл дрожащими руками блокнот, достал свою ручку и лист бумаги, списал для себя и будущей статьи Ярцева телефоны Артура, Новика, еще ряда людей… Из блокнота выпала вдвое сложенная бумажка. Вдовин быстро развернул ее. На бумажке-то было рукой Кацмана написано: «Кам. хран., аэропорт, не забыть!» — и номер жетона.
Когда уже белый от ярости Кацман ворвался в квартиру, Вдовин к тому моменту успел запихать свой листок в тот же носок, а блокнот — аккуратно положить на место. И сосредоточенно шарил под кроватью. Потом стряхнул с рук пыль и спросил:
— Ну что, нигде нету?
— Выворачивай карманы давай! — вдруг потребовал Жорик и снял черные очки.
Вдовин вывернул карманы брюк, из которых посыпалась одна табачная крошка, — и тут раздался звонок в дверь.
Затем в дверь затарабанили кулаками. Раздался чей-то голос:
— Жора, блин, открывай, это мы с Петровичем! Открой!
Кацман покрылся холодным потом, смерил взглядом стоявшего перед ним Вдовина, на лице которого ясно читалось искреннее недоумение, плюнул на пол и пошел открывать входную дверь.
На пороге выросли двухметровый гигант во всем светлом и чернобородый крепыш во всем черном. Они вошли, захлопнули за собою дверь и уставились сначала на Жорика, а потом и на Вдовина.
— Вот… Артур… — забормотал бледный Кацман. — Как ты и просил, сижу, жду. Хотя, конечно, уже сильно опаздываю…
— Да? — с ненавистью глядя на него, прищурился гигант. — Куда это ты опаздываешь? Не в «Шереметьево-2», случайно, — денежки мои с Новиком делить? Что зенки выпучил? Или ты думал, что Артур — идиот, Артура можно кинуть, как лоха последнего, и свалить за бугор? Сядь! Петрович, ходи сюда, взгляни на этого урода…
— Ты чего, Артур?! — начал отпираться Кацман. — Когда я тебя кидал? Какое «Шереметьево»? Даже в мыслях такого не было!
— Не гунди, — оборвал его Артур, — Новик раскололся.
— Да он все врет! — стукнул кулаком по столу Жорик. — Эта скотина меня специально хочет подставить, я же знаю!
— Это что за сухофрукт? — вдруг спросил у Кацмана Артур, больно ткнув пальцем в грудь Николая Степаныча.
— Я тебе говорил про него, — с неожиданным спокойствием ответил Жорик, — нужный старик, на телефоне здесь сидит.
— Ты это, отец, шел бы погулять свежим воздухом… — обратился ко Вдовину чернобородый. — Да побыстрее! Иди, иди.
Жорик закрутил головой, хотел что-то сказать, глядя, как Петрович выталкивает Вдовина в коридор, но тут Артур взял со стола блокнот Кацмана и стал его перелистывать. Оттуда выпала бумажка с номером жетона. Артур развернул ее, прочитал, посмотрел, не написано ли чего с обратной стороны. И вдруг, размахнувшись, заехал Кацману кулаком в зубы:
— Ах ты, крысятник, падла! Прямо в глаза мне врешь уже! А ведь Новик-то мне сейчас звонил, что вы с ним в аэропорту должны встретиться! Вот же, у меня в руках, твои записи в блокноте! Но этого мне, Жора, мало… Гони жетон, да побыстрее!
Артур вложил в новый удар всю силу — по крайней мере, Кацмана отшвырнуло на кровать, он стукнулся о стену затылком и замычал, прижимая растопыренные пальцы ко рту. Посмотрел на свои окровавленные руки, сплюнул выбитый зуб и захныкал:
— Артур! Я потерял жетон! Клянусь, потерял! Нет его!
Губы у Жорика были разбиты, и с них на белоснежный костюм Кацмана капала кровь. Вернувшийся из прихожей Петрович вынул из-за пояса свой любимый «гном» — пистолет, снаряженный зарядами с повышенной пробиваемостью и бронебойными пулями, имеющий даже лазерный целеуказатель, — и врезал им Кацману по затылку. Тот охнул, но сразу затих, когда Петрович приставил пистолет ему к виску и снял с предохранителя.
Артур тяжело сел к столу, стал вертеть в руках недособранный Вдовиным будильник. Попросил у Горохова сигарету. Тот достал из кармана левой рукой зажигалку и пачку «Ротманса», протянул шефу. Артур закурил, выпустил облако дыма прямо в лицо своему бывшему подельнику Кацману и, взглянув на свои часы фирмы «Брегет», начал говорить:
— Так… Ну и что мы сейчас имеем? Мы долго работали с тобой вместе, Жора. Деньгами я тебя всегда снабжал аккуратно, вовремя. Большими деньгами, кстати! Потом я стал замечать, что ты отлыниваешь от работы. Задумался: не переплачиваю ли я тебе? Решил присмотреться к такому сомнительному работничку. С каждым днем ты мне нравился все меньше и меньше. Тогда я сказал всем нашим: ребята, имейте в виду, если кто-то из вас начнет тихушничать и втемную обтяпывать делишки с Кацманом, я вас урою! Я обычно вполне внятно выражаюсь — ты, Жора, знаешь. Так вот: на днях мне звякнул нотариус наш, Новик, и настучал на тебя. Что ты уговорил его тайком от меня оформить документы на продажу четырехкомнатной квартиры вблизи «Третьяковской». И ты, дорогой наш крысятник, умудрился уже и продать эту хату, никому ничего не сказав. Новик передо мной полчаса извинялся — мол, бес попутал, мол, на деньги позарился… А почему он вовремя очухался? Потому что боится меня, боится Петровича, боится справедливой кары за содеянное. А ты? Ты, получается, не боишься? Срать на всех на нас хотел?! Он, Новик-то, все-все мне рассказал: и что ты деньги должен получить, и что, ему кинув долю, собираешься в Израиль с концами рвануть… Ну откуда ты такой умный, а? Да ведь мы бы тебя и в Израиле откопали — ты моих связей не знаешь! Да и незачем тебе их знать. Сегодня Новик сказал мне, как раз когда мы сюда ехали, что ты уже и бабки получил и заховал их в надежном месте… И что ты вполне готов к отрыву. Какой у тебя был запланирован следующий шаг? Билет, аэропорт — и здравствуй, земля отцов? Глупо, Жора. Ну, я отвлекся… Нас с Петровичем больше всего интересует — где жетон от камеры хранения? А код кейса? Видишь, сколько интересного ты нам должен рассказать! Ну?