Ордер на смерть
Шрифт:
— Разошлись, как в море корабли, — уныло произнес Игорь. — Слишком разные у нас с ней темпераменты оказались. Она как мороженая треска в постели… Ой, Яна, извини за такой треп!
— Фигня! — Яна тоже захмелела. — Мне даже интересно. Только хочу вам заметить, господа, что мне тут сидеть надоело.
— Ладно, рванули. — Игорь встал, покачнувшись.
Следом за ним и все остальные «Гжелку» решили взять с собой, потому что Завадский на этом настоял. У него было хулиганистое настроение, и он предложил тайком под столом в клубе разливать принесенную с собой водку. Хотя мог вполне себе позволить не делать этого, а просто и чинно заказывать за большие деньги сомнительные коктейли из меню клуба.
Мерингер закрыл дверь кабинета, все гурьбой выкатились на улицу и уселись в мощный джип спонсора. Он собрался везти всех в клуб «Грезы» на Новослободской. В последнюю минуту перед отправкой Мерингер заметил Ленчика-фотографа и тоже взял его в теплую компанию.
Ленчик был хилым тщедушным пареньком с большим носом и крашенной в желтый цвет шевелюрой. Мерингер по старой дружбе давал работу в своей газете всяким музыкантам, которые не могли прокормиться жалкими доходами со своих концертов. При условии, конечно, что они могут принести газете какую-то пользу. Ленчик отлично фотографировал — и барабанил при этом в четырех группах.
Андрей сидел рядом с Игорем, пусть и выпившим, но уверенно ведущим машину. Сзади расположились остальные, причем Рудольф долго отдавал какие-то распоряжения оставшимся в редакции работникам по мобильнику Завадского. У Мерингера было одно классное качество: сколько бы Рудольф ни выпил, все свои дела он держал под жестким контролем. Андрея же вскоре развезло — к чему он и стремился. Нужно было на время забыть обо всем.
Поэтому дальнейшие события он воспринимал как бы сквозь туман… Приехали, Завадский провел их в зал, заказал выпивки и закуски в баре, не забыл и про водку, принесенную с собой. Андрей стал уже отказываться, пропускать очередные тосты — так много он пить не привык.
В стены клуба были вмурованы большие аквариумы с плавающими рыбками, и Андрей разглядывал их, совсем уже успокоившись. Потом началась культурная программа — пели мощные нынче певицы, под фонограмму, кривлялся на сцене какой-то наглый конферансье. Были в зале и красивые девушки, и очень известные политики, и музкритик Теплов, подошедший к Андрею поздороваться. Яна пригласила Андрея танцевать. После чего ему что-то долго кричал на ухо Ленчик — о разновидностях фотоаппаратов, кажется. Андрей ему прямо сказал, стараясь, однако, ничем парня не обидеть:
— Слушай, Ленчик, отвянь от меня, ей-богу! Очень грузишь.
Потом Завадский подбежал к Ярцеву и стал кричать, что он договорился с администрацией клуба — Андрей может прямо сейчас выйти на сцену и почитать свои стихи. Андрей согласился…
— Ты пойми, — орал Завадский, — это крутая засветка! Вон тут сколько известных людей в зале, и все скучают. Иди, читай!
Андрей, слегка покачиваясь, вышел на сцену и, обхватив одной рукой металлический столб для стриптизерш, взял в другую руку микрофон, услужливо протянутый ему вездесущим Завадским.
— Здоровой девушке не свойственно стыдиться, как заявил однажды Лев Толстой. Ей свойственно улыбками искриться, чтобы завлечь мужчину красотой. Здоровой девушке не свойственно стесняться, а свойственно от похоти вопить и за парнями робкими гоняться, их догонять и наземь их валить…
Он дочитал это стихотворение под одобрительный смех публики, потом прочел еще одно, потом еще — и под конец выступления так завел публику, что его стали просить читать дальше, и он читал… В конце концов Ярцев сошел со сцены под бурные аплодисменты и вернулся к столику своих друзей. Все начали его поздравлять, наперебой пожимать руку, уверяя, что он был невероятно обаятелен и выступил просто замечательно.
Потом Андрей вместе с остальными смотрел стриптиз, прихлопывая в ладоши и поощряя криками голых девиц, танцующих по очереди у шеста. Потом все вообще заволокло туманом… Очнулся он уже в машине, несущейся куда-то по улицам вечерней Москвы. За рулем сидел Завадский, громко что-то поющий.
— А где все? — спросил его Андрей. — И куда мы едем?
— Домой тебя везу, — ответил Игорь, — все уже уехали…
Андрей снова задремал. Прошло какое-то время, и Завадский его растолкал. Оказывается, они уже приехали к станции метро «Площадь Ильича».
— Ладно, дальше я сам дойду, — заявил Андрей.
Но Игорь покачал головой и сказал, добродушно посмеиваясь:
— Да куда ты пойдешь? Еще не доберешься — сам-то. Говори, как тут лучше подъехать — налево свернуть или направо?
— Направо, а где мой пакет? Не дай бог — потерял!
Андрей пошарил вокруг себя — пакет был здесь. Ощупал — ага, диктофон на месте, и видеокассета тоже, и пустая папка… Игорь довез его до самого подъезда и предложил проводить до квартиры, но Андрей отказался. Напоследок он сказал спонсору:
— А вообще, Игорек, зря ты все-таки по городу пьяным разъезжаешь. Так, знаешь, когда-нибудь тебе удача-то изменит!
— Ерунда, — отозвался Игорь, — не изменит! Она меня любит.
Андрей попрощался с ним и с пакетом в руках поднялся на свой этаж лифтом. Достал из кармана ключ, но тут услышал из-за двери музыку. «Анна приехала! — осенило его. — Наконец-то!»
Позвонил в дверь, и ему действительно открыла жена. Он сразу обнял ее — очень по ней соскучился. Она спросила:
— О, я смотрю, мы уже хорошие — где-то набрались?
— Извини, Анют, я с Завадским и Мерингером гулял. Нервный стресс, понимаешь, лечил. Такой завал у меня на всех фронтах — ну, ты сама увидишь, сколько мне предстоит работы. Завтра все расскажу. Ты-то как? Надолго? Уже на работу? А кот где?..
Андрей стал раздеваться, поглядывая на экран включенного цветного телевизора «Шиваки» — там крутили какой-то клип Мадонны. Аккуратно повесил одежду на вешалку и упал на кровать.
— Чаю хочешь? — спросила его Анна, погладив мужа по волосам. Потом нагнулась и поцеловала в губы. Ему было приятно. Андрей взял в руки пульт и выключил телевизор.