Орган геноцида
Шрифт:
Капсула мягко упала на землю, я разблокировал замок и толкнул крышку. Четырехугольная дверца плавно откинулась наружу, и вместо потолка в грузовом отсеке «водоросли» я увидел ночной небосклон.
Убедившись, что снаружи безопасно, мы с парнями молча принялись за работу. Капсула Уильямса приземлилась меньше чем в сорока футах. Моя вообще оказалась в центре, а еще двоих раскидало по окружности радиусом в четыреста футов. Существует огромное количество систем наведения: по GPS, лазерное, с помощью малых БПЛА. Но ни один не лишен так называемого КВО, то есть кругового вероятного отклонения – это значение радиуса окружности, в которую попадет половина пущенных снарядов. Однако в нашем случае это число, разумеется,
Я перевел капсулу в режим самоуничтожения, перекрыв доступ к особым ферментам, которые питали клетки органических тканей, начиная с искусственных мышц. Структура начала стремительно разлагаться. Жидкость вытекла, капсула скукожилась, как мумия, ороговела и отмерла, как кожа старика. Скоро она рассыплется в прах и останется только удобрение для сорняков.
Чтобы полностью избавиться от следов капсулы, нам оставалось ликвидировать лишь немногочисленные механические компоненты, но и те спроектированы модульным образом, так что много времени это не отнимало. Мы тихо избавлялись от остатков оборудования под покровом ночи, как тинейджеры, заметающие следы ночных посиделок у костра.
С той только разницей, что для нас самое веселье еще только начиналось.
Мы выдвинулись, как только закончили прибираться.
Надо закончить дело до рассвета. Днем неприятно ни убивать цель, ни убегать. В идеале нас вообще никто не должен видеть… по возможности – и цель тоже.
Команда состояла из четырех человек: нас с Уильямсом и еще двоих, таких же матерых парней, которые собаку съели на подобных заданиях. По стандартной операционной процедуре Алекс, наша самая талантливая ищейка, отправился на разведку и ушел довольно далеко вперед. За тылом приглядывал ровесник Алекса по службе Леланд. Пока эти двое прикрывали нас с фронта и тыла, мы с Уильямсом наступали на врага под ночной завесой.
Наступление – работенка не из легких. Хотя, конечно, нам намного легче, чем пионерам ремесла. Белье отводило лишнюю влагу от тела, перерабатывало и возвращало обратно в организм, глаза защищала нанопленка, которая регулировала поступающий через роговицу поток света, так что мы не просто видели даже в темную, как сегодня, облачную ночь: нам на сетчатку проецировались необходимые боевые сводки.
По самой природе миссии мы не могли приземлиться близко к цели. Еще нескоро отпадет необходимость заниматься классической спецназовской работой: продираться с пушками, бомбами и прочими полезными гаджетами наперевес в самое логово неприятеля. Спецназ, по идее, занимается разными делами, но по моим личным ощущениям как минимум половину службы солдат ходит ножками. Лучшие ребята, прошедшие самый строгий отбор, часами устраивали энергичные… даже не переходы, а перебежки с набитыми камнями «Бергенами» на плечах. Примерно на этом, самом начальном этапе подготовки, отваливалась половина добровольцев.
Мы с парнями перед вылетом обсудили все мелочи, склонившись над сводками разведки и картами. Выбрали, как мы считали, идеальное место для высадки, но до цели все равно оставалось еще четыре часа вверх по гористому рельефу, так что приходилось целенаправленно топать.
Алекс – наш главный ветеран, так что он раньше всех добрался до перевала, и ему доверили критически важную задачу – контролировать местность. По плану миссия должна занять меньше двенадцати часов, поэтому мы не набивали «Бергены» провизией, водой и амуницией. Из-за этого наступление значительно ускорилось. Собственно, мы продвигались к цели с максимально допустимой быстротой, при которой не прошляпишь врага.
По данным спутника на дороге – хотя какая уж это дорога: скорее уж едва протоптанная и толком не выложенная межа между двух полей – наблюдалось достаточно оживленное движение, поэтому включать ее в маршрут было бы неоправданным риском. Пришлось прокладывать путь по необжитой местности. С другой стороны, здесь, на стыке Европы и России, в основном простирались леса и луга. Лучше так, чем шпарить по пустыне или сквозь джунгли.
Мир уже узнал, что здесь, в этой стране, развернулось классическое, но оттого не менее острое противостояние мусульман и христиан. Разумеется, конфликт вспыхнул не из-за одной-единственной причины. Найдется немало стран, где представители ислама находят с христианами общий язык. Чего далеко ходить: до недавнего времени и этот край входил в их число. Населением этой бывшей республики СССР раньше управляла коммунистическая партия. Это потом они объявили о независимости и рассорились с Россией по вопросу природных ресурсов… Стандартный путь страны постсоветского пространства. О том, что тут тлеют угольки религиозного конфликта, никто и думать не думал – еще несколько лет назад.
Почему он вдруг так обострился? Как ненависть разрослась до такой степени, что начался геноцид – да еще и с растущим в геометрической прогрессии числом жертв? Пока еще ни один социолог не выдвинул удовлетворительной гипотезы, объясняющей происходящее.
Перед нами поставили четкую задачу: любой ценой избежать контакта с противником до успешного завершения миссии. Если нас засекут раньше, то наши объекты уведомят о вторжении по рации, и они покинут заданную точку. С нашим оборудованием и подготовкой несложно вырваться даже из очень плотного окружения, но миссию мы провалим.
Спустя два часа решили остановиться на привал. Все это время мы почти бежали, так что Уильямс уже выдыхался, да и я тоже устал. Мы упали в траву, нанопокрытие тут же отсканировало цвета окружающей местности и прямо на нас сымитировало похожий узор. Адаптивный камуфляж. Волшебный гаджет, чрезвычайно облегчающий жизнь во время засады.
А вот расслабиться мы все-таки поспешили.
Прямо напротив нашей стоянки вдруг затормозил пикап. Натренированные мышцы у нас тут же перешли в режим полного контроля. Затаив дыхание, слившись с кустами, мы следили, что будет дальше. Из кузова спрыгнули трое парней с калашами. Мы уже напряглись, но они как будто вообще не обратили на нас внимания и принялись разводить костер.
Кажется, они не понимали, что автоматы заряжены. Сложили ружья у костра прямо вместе с магазинами.
– Салаги, – одними губами произнес Уильямс, и я пожал плечами.
Местные солдаты… если, конечно, этого названия достойны те, кто по любому поводу, а иногда и без повода грабит деревни и измывается над захваченными жителями – словом, местные солдаты выучкой не отличались.
Только если они тут задержатся, то и мы застрянем вместе с ними. До рассвета оставалось не так много времени, и подобные проволочки в план не входили. Поэтому я, не испытывая ни малейших угрызений совести, принял решение убить патрульных, которые даже не по наши души здесь собрались, а просто хотели погреться у костра.
Мы быстро обыскали убитых. Никаких знаков отличия. Тогда я распорол ножом заляпанную одежду, чуть не оторвав рукав.
Так и знал: на плече – небольшой бугорок, который и не заметишь, если заранее не знаешь, что искать. Мельче ногтя на мизинце. Я бы и сам не заметил, если бы не бледный шрамик.
Вырезал ножом эту часть мышцы. В мясе оказалась крошечная табличка эллипсоидной формы.
Идентификационная бирка.
Уильямс вскинул бровь и бросил на меня выразительный взгляд. Я почти сразу понял, что он предлагает сделать все как всегда. Последнее слово за мной. С учетом местной специфики неудивительно, что все четверо – новички. Как и те, кто устроил геноцид на религиозной почве.