Орхидеи еще не зацвели
Шрифт:
— Благоденственного и мирного пребывания! — игриво продребезжал тенорок.
— Здравствуйте, мистер Френкленд! — слащаво ответила Элиза, ни дать ни взять настоящая барменша. Я подумал, что ей не следует приобретать подобные привычки, если она хочет стать миссис Альберт Вустон. И еще подумал: ага, да это папик Лоры Лайонс пришел скакать на травке!
— Мистер, мистер, — сварливо подхватил Френкленд, — что толку, что вы зовете меня мистером.
— Я зову вас, как все здесь зовут, уважая ваши ум и ученость.
— Да не
«Ого, ну дает. Изо всех известных мне руин эта самая резвая!» — подумал я, начиная понемногу кипятиться. Между тем, трухлявый представитель мезозойской флоры… грибы — это флора, да?… продолжал свои грязные домогательства:
— Не в состоянии даже изъяснить вам, душенька, силу любви моей! Когда б имел… гм-гм… это… столько языков, сколько прецедентов в законодательстве Британии или запятых в актах парламента, и того не хватило бы для восхваления благолепия вашего! Ей-ей, люблю вас до бесконечности!
Старая калоша, очевидно, долго искала случая сделать девушке предложение с глазу на глаз. И вот дождалась.
— Бог с вами, мистер Френкленд, ну что вы говорите! — отвечала Элиза. — Не понимаю, к чему вы клоните.
Недогадливая моя!
— Лукавишь, детка. Прекрасно ты все понимаешь. Но если так, буду краток: люблю тебя и жениться хочу.
Как он быстро перешел на «ты»! И мне бы не мешало. Но вообще-то она ему хотя бы не говорит «с», а мне же и с этим пришлось бороться. Попробуй сделай предложение, когда возлюбленная говорит тебе «с». Чувствуешь себя, не как будто делаешь предложение, а как будто наступил в саду на шланг — так и штаны недолго замочить.
— Грех вам смеяться над бедной девушкой. Разве я вам ровня? Вы нотариус, а мы люди не местные.
Ой-ей-ей-ей! Девушка! У мужа борода лопатой, а сама девушка!
— Изложенные в ответных речах твоих резоны… кхэ-кхэ… для любви ничтожны. Поелику уязвленное вышеназванной любовью сердце, по всем божеским и человеческим законам, не взирает ни на породу, ни на лета, ни на состояние. Оное чувство все равняет. Произнеси только, прелестная: «Люблю тебя, мистер Френкленд», и имярек выполнит присягу о верном и вечном союзе с тобой.
— Ну, мистер Френкленд, как же я могу сразу произнести то, что вы просите. Из столь пылкой особы не выйдет хорошей жены для джентльмена ваших лет. Дайте время подумать. Извините, но я должна сейчас вас покинуть.
С этими словами она удалилась в подсобное помещение. Дедулька потоптался на месте и тоже удалился. Сквозь приоткрытую дверцы стойки я увидел его тощие подагрические ноги, молодцевато ушаркивающие из паба. Это придало мне решимости вскочить, словно чертик из табакерки. Во мне все клокотало. Если Френкленд для нее слишком богат и знатен, то как же я? А, черт с ним, не буду спрашивать…
Я дернул на себя дверь подсобного помещения, она была закрыта, я дернул сильней, она не поддалась, тогда я толкнул ее и ввалился в комнатку, где, судя по всему, варили пиво. Элиза сидела на подоконнике, и глаза у нее были, как у перевозбужденной кошки, обнаруженной под креслом в попытках совладать со своими чувствами — они мерцали жидким фосфором.
— Я вижу, ты нарасхват, — произнес я, не сказать, чтобы очень вежливо. То есть я не добавил «Хо!», но как бы и добавил.
— Это не я нарасхват, это Орландина, — резонно возразила Элиза. — Я даже и не думала, что к ней Френкленд таскается.
— Ну ладно, дедульке не повезло, а вот что скажет Бэрримор, когда обнаружит вместо своей жены какую-то там Орландину?
— Он знает. Мы скрыть-то не смогли бы, ведь Орли еще девушка. Джон бы весьма удивился… ну, вы понимаете. — Барышня улыбнулась.
— Да неужто??? — спросил я с некоторым недоверием.
— Сэр, здесь вам не Париж. Мы здесь всегда выходим замуж девушками… конечно, за исключением нашего с вами конкретного случая. Я не девушка, вы не против?
— Нет, — буркнул я. — Только за. Избавлен от права первой ночи. И что Бэрримор?
— Ничего, он доволен. Он с самого начала сватался к Орли. Но она ему сказала, что матушка не согласится выдать замуж младшую сестру раньше, чем старшую.
— А она младшая?
— Да. Она посоветовала Бэрримору пойти и посватать меня. Он так и сделал.
— Ему что, все равно было?
— Нет, он не понял шутки. Решил, что ему отказали.
— И что Орли?
— Плакала.
— Ну а ты?
— Я не знала. Ко мне посватались. Дворецкий — весьма подходящая партия, а еще Джон — такой красавец.
— Гмм… А он?
— Он пытался меня полюбить, но не смог и продолжал любить Орли. Со временем ситуация прояснилась, но на что-либо решиться было сложно. И мы продолжали разыгрывать образцовую семью.
— Перегибали палку.
— Да, пожалуй.
— Э, так я еще вовремя подоспел.
— Да-с… то есть да, вовремя. Очень вовремя. Джон подслушал ваш разговор о чае для похудания. Так что если бы ты не…это…
— Как рыцарь на дебелом коне?
— Примерно как он.
— Что ж, тогда мне осталось только сейчас вскочить на своего белого педального коня, поскакать на почту и дать объявление, что Орландина Селден помолвлена с Альбертом Хью Вустоном. Кстати, ты в курсе, что я Вустон?
— Стивен утром сказал. Для меня тоже главное, чтоб пахло розой, а не Баскервилями или Вустонами.
— Розы — это когда старая аристократия с тугой мошной?
— Да уж не дерьмо собачье-с.
— Хорошо, без дерьма собачьего постараемся обойтись. Других пожеланий нет?
— Ну, не знаю… как-то все же странно, что так быстро… Может, надо подождать с объявлением недельку-другую…
— Я хотел бы поскорей приступить к обязанностям жениха.
— И что ж мешает?
— Можно прямо здесь?