Орион

Айдем М. К.

— Вам кажется странным, что я так разговариваю с вами, хотя до отбытия в Торниан я бы этого не делал, — Орион помолчал, пытаясь собраться с мыслями. — Те из вас, кто находится в этой комнате, относятся к числу моих самых надежных воинов, и я считаю вас своими братьями, — при этих словах гордость наполнила каждого. — Многие из вас, такие как капитан Шен, были со мной с тех пор, как мой манно встретил Богиню, и я знаю, что было много трудных времен. Менее достойные мужчины покинули Дом Ригель, решив служить в другом месте, потому что они считали, что моя… ситуация плохо отразится на них.

— Мой лорд… — попытался прервать его Шен, но Орион сделал ему знак рукой заставив замолчать.

— Это правда, Шен, и вы все это знаете. Моя Исида отказалась покинуть меня, даже после того, как представила мне двух пригодных самцов. Многие предъявляли мне

претензии по этому поводу, что я не заставил ее уйти, — Орион окинул взглядом мужчин в комнате, — чтобы она смогла передать свой «дар» другим мужчинам, возможно, этими мужчинами могли бы быть вы, — сердце Ориона сжалось при мысли, что один из этих мужчин, которым он доверял, прикоснется к его Исиде. — По правде говоря, мне было бы очень трудно не убить любого мужчину, который попытался бы отобрать у меня мою Исиду, прежде чем отправиться на Торниан. Теперь же я убью любого мужчину, который только подумает забрать ее у меня. Она — моя! — и ни один мужчина не усомнился в правдивости слов своего господина. Орион тяжело вздохнул и попытался успокоиться. — Мне нужно объяснить вам, почему мое отношение ко всему изменилось, и я надеюсь, что это объяснит вам, как изменилась ваша Вселенная и что у вас появился реальный шанс заполучить женщину. Когда Императрица Ким впервые была представлена Собранию, мы все отвергли ее как непригодную самку. Несмотря на то, что она была очень похожа на наших женщин, она не была истинной торнианкой, хотя Император объявил ее таковой. Она была для нас всего лишь маленьким ничтожным существом… — Орион увидел, как его собеседники согласно кивнули. — Пока она не забеременела… тогда все обратили на это внимание. Мы пытались заставить ее рассказать нам, где находится ее планета, чтобы мы могли приобрести больше подобных ей, но она отказалась. Она даже отказалась сообщить об этом Императору. Вы знаете кого-нибудь настолько храброго из торнианских самок, чтобы иметь смелость отказать своему мужчине? — спросил Орион, обводя взглядом присутствующих в командном центре. — Мои братья, наши женщины боятся нас, и это — наша вина, потому что мы не дали им то, что им действительно нужно, и я не говорю о материальных благах, которыми мы стараемся обеспечивать им постоянно. Императрица не боится Императора, потому что она знает, что он любит и заботится о ней так же, как и она о нем.

— Но, мой лорд, — заговорил Фонг. — Они — женщины.

— Да, с собственными мыслями, чувствами и разумом. Это то, о чем мы позабыли с нашим страхом исчезновения как вида. Наши самки — не производительницы потомства, потому что Королева Лиза обвинила нас в том, что именно так мы относимся к ним. Мы не похожи на ганглианцев, которые просто берут и используют женщин для собственного освобождения. Мне так бы хотелось, чтобы вы все присутствовали на Собрании Лордов, чтобы увидеть Королеву на Церемонии Соединения, не только как она противостояла всей Ассамблее, но как она реагировала на что-либо, если она воспринимала это как оскорбление Короля Грима. Она защищала Грима, хотя напали на нее, пока находилась под его защитой. И она не рассматривает его шрамы как признак слабости, а как знак мужества, полагая, что если он был достаточно силен, чтобы пережить это, то он всегда сможет защитить ее и ее потомство. Это то, что мы должны были понять.

Орион посмотрел на портрет своего манно, который все еще висел на стене напротив его стола. Он держал его там, чтобы это напоминало ему обо всем, чему его учил манно, о том, что он должен быть достойным мужчиной. И никогда прежде Орион не сомневался в том, чему его учили… Но теперь он уже не был так уверен в истинности того, что впитывал в себя с самого детства.

— Мне никогда не было так стыдно быть торнианцем, как пока я сидел в этом Собрании и слушал Королеву Лизу. Она стояла перед нами, сильная, гордая и заставила нас признать, что то, что мы делали с нашими самками, ничем не отличается от того, что ганглианцы сделали с Императрицей. То, что мы сделали с нашими самками, заставило их поверить, что их единственная ценность для нас — это возможность представлять потомство.

— Что?! — несколько самцов вскочили на ноги, как те, кто был на Собрании, оскорбленные этим высказыванием.

— Сядьте! — приказал Орион и подождал, пока они сделают это, прежде чем продолжить. — Она не ошиблась. Не потому ли так много торнианцев смотрели свысока на мою Исиду за ее отказ позволить использовать себя подобным образом? За время, прошедшее с тех пор, как мы прибыли отсюда, я пришел

к мысли, что есть сила тела, которую мы все считаем первостепенной, а затем — сила духа, о которой мы, кажется, забыли. Но я пришел к выводу, что сила духа сильнее всего. Это то, что позволило Императрице пережить свое время надругательств над ней ганглианцами. Ее дух, а не ее физическая сила, помешал им сломить ее. Это то, что позволило Королю Гриму пережить его нападение, когда большинство из нас сдалось бы, — он сделал паузу, вновь взглянув на портрет своего манно. — Что характеризует нас как доблестных воинов — что мы скорее сдадимся, чем будем осуждены другими? Что то, как мы выглядим, имеет большее значение, чем наши действия? Мне стыдно, что мы никогда не задумывались о том, что похищение этих женщин будет значить для них. Мы думали только о наших собственных желаниях и потребностях, а не о них. Мы поступили с ними и нашими собственными женщинами очень несправедливо. Стоит ли удивляться, что Богиня так долго скрывала от нас свои благословения?

— Значит, мы обречены, — произнес Кайс, и Орион увидел, как угасает вера в этих достойных воинах.

— Нет. Мы не обречены, — ответил им Орион. — Не из-за наших собственных поступков и высокомерия, а потому, что те же самые женщины, которых мы осудили так сурово и которых мы считали в праве забрать для себя без последствий, показали нам путь к благословению Богини.

— Каким образом? — вновь спросил Кайс.

— Почитая их. Осознав, что они действительно являются самой важной ценностью во всех известных вселенных.

— Это мы уже знаем, — произнес Хантли.

— Что все женщины достойны этого, — подчеркнул Орион, — торнианки они или нет. Они имеют на это право: присоединиться к мужчине… или нет. Они имеют право выбирать самца, которого хотят, независимо от того, достиг он высокого статуса или нет.

— Мой лорд, а другие женщины…

Орион знал, о чем хотел спросить Фонг.

— Находятся под защитой Короля Грима на Люде.

— Значит, у всех самцов на Люде будут самки! — выплюнул Хантли.

— Нет. Я знаю, что так думают многие, но Король связался со всеми лордами, чтобы сообщить им, что было решено, что в течение следующих двух месяцев, ни один самец не имеет права представляться земным самкам, в том числе его собственные. Понятно, что самкам нужно время, чтобы приспособиться ко всему, через что мы их заставили пройти. Через два месяца заинтересованным мужчинам будет разрешено отправить заявку на Люду и обратиться с просьбой разрешить им представиться самкам. Затем самки решают, какие самцы могут прибыть на Люду на основании этого заявления. Только тогда самец будет допущен на Люду.

Ошеломленная тишина повисла в комнате, когда Орион закончил говорить, и каждый мужчина внезапно осознал, что у них у всех есть шанс найти свою женщину…

Глава 3

Было уже поздно, когда Орион, наконец, вернулся в свои покои. Гораздо позже, чем он планировал. Но после того, как на него посыпались вопросы, ему ничего не оставалось делать как, остаться и ответить на них.

Войдя в свою комнату отдыха, Орион обнаружил, что там было темно, единственным источником света было пламя догорающего огня в камине, который уже не согревал комнату. Он тут же перевел взгляд на кровать и почувствовал, как у него на миг замерло сердце. В ней не было его Исиды. Она разозлилась, что он не вернулся раньше? Это было то, о чем он никогда раньше не беспокоился, она всегда дожидалась его.

Пройдя через комнату, он направился вверх по лестнице. Если она разозлилась, ей просто придется унять свой гнев, потому что он больше никогда не согласиться отдыхать без нее. Остановившись на вершине лестницы, он с удивлением обнаружил, что и здесь приветствовала его тьма. Его Исида всегда следила за тем, чтобы в ее покоях постоянно было тепло, и она всегда оставляла включенным хотя бы слабый свет.

Если ее здесь не было… Если она не была в его постели… Где же она была?

Кинувшись обратно вниз по лестнице, он пересек комнату и уже был готов поднять на ноги весь дом, когда его внимание привлекло слабое движение у камина. Он тихо направился к нему и почувствовал, как его сердце снова пропустило удар. Вот она, его Исида. Расположившись в кресле и накрыв себя пледом, которое, он точно знал, было из ее покоев, положив голову на подлокотник, она удобно устроилась в его недрах. Ее глаза были прикрыты, а дыхание — размеренным. Скорее всего она задремала, дожидаясь тут его.