Орки плачут ночью
Шрифт:
– Убегает? – Гуррхх непонимающе повторил вопрос.
– Ну да, орки, – нетерпеливо объяснил Севка. – Видишь, бегут. В лес, наверное, или в город.
– А! Пусть поедят, – решительно ответил главный помощник. – Немного. Без племя лес плохо. В деревня-город народ не принимать. Надо сказать нет, и все. Потом придут много-много.
– Поедят? – на этот раз не понял Севка. Разобрать обрывки речи старого вояки порой было нелегко. – А если они сбежали к бандитам? – вопрос вызвал беспредельное удивление старого орка. Затем он издал нечто, похожее на глухой смех. Отсмеявшись, Гуррхх объяснился.
– Ты не понимаешь орк голова, – снисходительно сказал он вождю, выразительно
– Ты думаешь, что никто ни на каких условиях наших в банду не примет, – перевел для себя Севка. – Ты хочешь сказать, что орк может жить в племени или в городе и не поедать сожителей, потому что принимает их законы, а великий Отец запрещает есть тех, кто живет по закону. Орк не может жить с разбойниками и не пожирать их, потому что любые существа вне закона – для него просто еда. И разбойники это знают, и орков никогда не примут. Орки – санитары леса. Так?
– Да. Тут – хорошее мясо. Великий отец говорит – можно, нет запрет, – одобрительно кивнул Гуррх. – Все знают. Смотри!
Севка увидел, как из зарослей, стараясь казаться незаметнее, выскальзывают погнавшиеся за разбойниками беглецы и загонщики, виновато оглядываясь на вожака и Учителя. Жадно облизываясь, орки занимали места в бегущем строю, под завистливыми взглядами не таких шустрых сородичей. Севка понимал – скандалить, напоминая договоренности и обещания, данные в день суда, нарушая закрепленный поколениями обычай, было бы глупо и бесполезно – съеденное орками мясо не охранялось законом. Надо было ему в правилах оговорить полный запрет людоедства. Но как-то в голову не пришло!
Оставалось утешать себя тем, что покойные бандиты тоже не являлись образцом гуманизма. Слабое утешение.
– Ну и посмотрел. И что? – с отвращением отвернувшись от облизывающихся людоедов, Севка оглянулся на лохматого вояку.
– Пусть, – повторил Гуррхх. – Потом много-много.
– Я могу объяснить, – вмешался в разговор старших Влак, как обычно болтавшийся неподалеку. – Гуррхх хочет сказать, что другие орки еще придут в племя. Во время войны многие отстали, осели в лесах, в городах и не участвовали в последней битве. Но как только они узнают, что новый вожак ведет орков в Восточные горы, они пойдут вместе с нами.
Насчет «много-много», рок-музыкант очень сомневался, но, подумав, согласился: Гуррхх прав, будь что будет.
Что он им тут, в няньки нанялся, этим людоедам? Сделал все, что мог. Отдав остальным вожакам бесполезный приказ по мере возможности препятствовать побегам – «сказать нет мировому империализму», – Мясоедов махнул на все рукой.
Лес поначалу Севке понравился: уютный и обжитой, с многочисленными тропинками, он вызывал чувство умиротворения и покоя. Казалось, что встреча с разбойниками и жуткий разговор о людоедстве просто почудились. Кроны высоких деревьев, немного похожих на дубы, с мягкими крупными серебристо-зелеными листьями и коричневато-серой потрескавшейся корой, покрытой грубыми цветными наростами мхов, сплетались над дорогой в светло-зеленый полог, почти скрывавший небо. Редкие солнечные лучи, прорвавшись сквозь завесу листьев, разгоняли застывшие у подножья могучих деревьев тени.
В негустом лесу было полно светлых полянок, где пару раз племя делало короткие остановки. Севка просто ложился на траву, уставившись в небо. Возле холодного прозрачного ручья в густой траве и в кустах сновало много всякой живности. Из-под ног то и дело выскакивали мелкие ящероподобные зверьки, одновременно чем-то похожие на броненосцев и на бурундуков, со светлыми продольными полосками на блестящей зеленой чешуе. Непуганые «бурундуки» совершенно не боялись путешественников и лишь иногда беззлобно шипели, заметив протянутую человеком руку.
Несколько раз Севка замечал в лесу людей, несущих хворост. Не раз оркам встречались группы молодежи, собиравшие не то грибы, не то ягоды. На проходящее племя никто не обращал особого внимания. Теперь, после разговора с Гуррххом, Севку не удивляло, что и голодные орки относятся к гуляющим с полным равнодушием – мирных жителей защищал нерушимый закон.
Попадались и гулявшие в обнимку пары. Ничего вокруг не замечая, почти навстречу оркам вышли, обнявшись, высокий человеческий парень и стройная эльфийка. Заметив чужаков, парочка поспешно скрылась в лесу. Лориэна проводила влюбленных неприязненным взглядом.
Несколько раз вдоль дороги проезжали вооруженные отряды городской стражи. Стражники не приближались, но настойчиво следили за продвижением племени.
Дорога впереди заметно сужалась и начинала петлять среди зарослей. И Мясоедов скомандовал замедлить ход.
Незнакомый эльф неожиданно выскользнул из-за деревьев и вежливо поприветствовал наблюдателей. Тариэль.
По Севкиному мнению, приятель Лориэны вообще не походил на эльфа. Высокий рост – быть может, на несколько сантиметров пониже Ларса – светлорусые волосы и атлетическая фигура делали его скорее похожим на античного бога. А выражение лица, спокойное и доброжелательное, неожиданно напомнило Мясоедову учителя химии Виктора Федоровича. Тот снисходительно относился ко всем мальчишеским выходкам и с удовольствием проводил эффектные опыты. Когда Севка с дружком Вовкой Гореловым устроили в школе взрыв, по дурости смешав какие-то порошки, и им грозило исключение из школы, химик взял на педсовете вину на себя. Анька, дочь математички, приносившая в класс все учительские сплетни, считала, что он поступил глупо. Мясоедов, с ужасом представлявший, как будет объясняться с бабушкой по поводу исключения, подумал, что благородно. Хотя химику ничего не грозило: учителей-мужчин в школе было мало, и вряд ли директриса решилась бы уволить отличного специалиста, но на его месте так поступил бы не всякий. Химия долго оставалась для друзей одним из самых любимых предметов, и Володька после школы пошел-таки на химфак. Ну, а у Севки никаких талантов к наукам не оказалось.
Тариэль выглядел благородно. Он нежно приобнял Лориэну за плечи и долго ей что-то говорил, время от времени хмуро сдвигая брови и бросая короткие взгляды в сторону Мясоедова. Потом эльф приблизился к оркскому вожаку и, обронив несколько слов в смысле «приятно познакомиться», поехал рядом, придерживая спурса, как будто обдумывая, как начать серьезный разговор.
Севка и полуогр, нагруженные огромными рюкзаками, двигались быстрым маршевым шагом, с интересом взирая на бредущую впереди парочку. Мэн, уже успевший как-то избавиться от своей ноши, шел в обнимку со Стиной, о чем-то увлеченно болтая и нежно обнимая гномку за талию. Время от времени рука опускалась пониже, объятия становились настойчивее, и девица визгливо хихикала, не делая, впрочем, никаких попыток освободиться.