Орли, сын Орлика
Шрифт:
Гетман истово перекрестился.
– Хорошо, как мой господин пожелает, так пусть и будет.
Али обернулся к янычарам, махнул рукой, и тюремщики вышли прочь. Едва лишь двери за ними затворились, как Пилип Орлик бросился к гостью, крепко обнял его, трижды расцеловал и сказал растроганно:
– Ну, вот я и дождался наконец-то свидания с родным человеком!
– Здравствуйте, отец!
– Григорий!
– Отец!
– А почему это мы стоим?! Ты же, наверное, притомился с дороги…
Они зашли в глубь комнаты и уселись на подушки дивана. Гетман отодвинулся подальше и, прищурив глаза, принялся рассматривать сына. Совсем взрослым уже стал…
Господин капитан шведской гвардии Густав Бартель…
– А что это, Григорий мой дорогой, за лицедейство? Отчего ты настоящим именем не назвался? Ты же к отцу родному шел, не к чужому.
– Ваша правда – к отцу. Но ведь через чужих людей!
– Это люди султана Ахмеда…
– Да, знаю. Тем не менее, все же следует быть поосторожнее.
– Даже с ними?
– Или забыли вы, отец, о печальной судьбе Войнаровского?
– Разумеется, сынок, я все помню… – вздохнул гетман и прибавил уныло: – И понимаю твою предусмотрительность. Да, сынок, жадность человеческая не знает границ, и хоть как эти янычары ни боятся своего султана, даже они не откажутся от горстки золота в обмен на любые сведения о неожиданных гостях заключенного в Салониках казацкого гетмана. Ты прав, сынок, прав…
Некоторое время они молчали.
– Но не печальтесь, отец! – Григорий вдруг оживился. – Похоже, наша звезда всходит на небосклон и в ближайшее время все может измениться к лучшему.
– Что ты имеешь в виду, Григорий?
– Известно ли вам, что происходит сейчас в новой имперской столице московитов – в Санкт-Петербурге?
– Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что человек в моем положении… – начал было гетман. Не дослушав, Григорий кивнул и сказал:
– Так вот вам, отец, отрадная новость: четыре месяца назад император Петр II умер от оспы.
– Да что ты говоришь?! – от неожиданности Пилип Орлик аж подскочил.
– Вместо него на престол взошла Анна Иоанновна. Понимаете ли, что такой ход событий означает приближение сладкого мига освобождения нашей родной Украйны из московских объятий?!
Гетман стоял некоторое время с окаменевшим лицом, схватившись за сердце, неистово колотившееся в груди, потом медленно опустился на диван и произнес непослушными губами:
– Насколько я понимаю, именно с этой доброй вестью и связано твое появление здесь, в султанских владениях…
– Правильно понимаете, отец.
– Итак, старая идея создания антимосковской коалиции…
– Сегодня она кстати, как никогда прежде!
– И тебе поручено…
– Я имею поручение от французского министра иностранных дел маркиза де Шовлена встретиться по меньшей мере с послом в Стамбуле Вильневым.
– Так твой путь ныне лежит в Стамбул?
– Да, отец. Сюда я завернул специально, чтобы тайно встретиться и провести некоторое время с вами. Понимая ваше положение, мне это разрешили.
– Благодарю, Григорий, благодарю за твою сыновнюю любовь и уважение!
– Ну что вы, отец?! За такое не благодарят…
– А этот посол Вильнев…
– У вас есть какие-то сомнения?
– Ты уверен, что для тебя подобное путешествие безопасно?
Григорий на миг задумался, затем сказал медленно:
– Не я один – вся казацкая нация избрала опасную судьбу, двадцать лет тому назад решив биться с московитами за Украйну не на жизнь, а на смерть.
– Хорошо сказано, Григорий… И все же, твоя нынешняя миссия…
– Что именно вас смущает, отец?
– Вот я, например, отправился в свое время искать милости турецкого султана, а вместо этого… – он тяжело вздохнул. – Вместо этого стал заложником чужой воли. Хотя, надо признать, все могло кончиться еще хуже.
– Я старался быть крайне внимательным и осторожным – вот и все, что могу сказать. Находясь во Франции, почувствовал заинтересованность нашими делами как со стороны маркиза де Шовлена, так и самого кардинала Флери. Никаких неблагоприятных признаков… по крайней мере, насколько можно судить!
– Ну, они-то в Париже, а вот этот Вильнев…
– Его должны предупредить о моем визите заранее, а там… – Григорий лишь руками развел и закончил: – а там, отец, на все воля Божья!
– Ой, Григорий, Григорий, в опасные игры ты нынче играешь!.. – вздохнул гетман. – Слишком длинные руки имеют и слишком большую ненависть к нам питают московиты. Помнишь, как нас едва не схватили сначала в Гамбурге, а потом в Ганновере? [15]
– Еще бы!
– А не боишься, что московские шпионы перекупят посла Вильнева или перехватят посланца, который должен предупредить его о твоем визите?
15
Речь идет о событиях января 1721 года (см. Хронологическую таблицу).
– Приходится рисковать, отец, что поделаешь!..
– Не хочу, чтобы старший мой сынок… конечно, не дай Бог… – гетман быстро перекрестился. – Не хочу, чтобы ты оказался в таком же положении, как вот я… а то и в худшем!
– Но ведь если посчастливится, то через Вильнева я выйду на переговоры с самим султаном Ахмедом!
– Ты уверен, сынок?
– По крайней мере, маркиз де Шовлен заверил, что именно такое поручение французскому послу я везу в тайных письмах. Как по мне, ради этого можно и рискнуть.