Орлиное гнездо
Шрифт:
– Тому, что я рядом, - улыбаясь и показывая клыки, ответила Марина. Иоана тоже улыбнулась ей.
– Ты существуешь все так же?
Марина кивнула: глаза ее блестели радостью – как на удачной охоте, которые так любил Раду Кришан.
– А это весело, сестрица, - убивать! Разве вы все этого не знаете? Все, кто живет, должны убивать и убивают, - дохнула она в самое лицо Иоане.
– Я это знаю, Марина.
Вампир коснулся ее щеки – сейчас рука Марины была живой и теплой. Она теперь смотрела серьезно, призывно.
–
Иоана нахмурилась.
– О чем ты говоришь?
Марина улыбнулась – по-человечески, ясно. Потом поцеловала Иоану в щеку – та подпрыгнула, как от ожога. Это существо могло и морозить, и жечь, когда пожелает!
– Ты знаешь, о чем я говорю, - или постигнешь это позже, - ласково сказала старшая дочь Кришанов. – Следуй своей судьбе, как верят наши восточные недруги - которые в столь многом правы!
Она отвернулась и, ступив в сторону, пропала. Иоана уставилась в зеркало, в котором теперь отражалась она одна. Притронулась к щеке, куда ее поцеловали, и тревожно вздохнула.
Потом в дверь заглянула венгерка.
– Я уложила Раду, госпожа.
Иоана вздрогнула и повернулась, хотя ожидала служанку с минуты на минуту. Когда глаза их встретились, во взгляде плотной полногрудой женщины выразились удивление и озабоченность:
– У вас правая щека покраснела! Вы обожглись?
– Да, - сказала Иоана. – На свечке.
Она отвела глаза – и не видела, как на губах венгерки появилась чуть заметная недобрая улыбка.
– Спасибо. Ты можешь идти, Мария, - сказала Иоана, касаясь щеки и хмурясь от боли.
– Доброго вечера, госпожа.
Венгерка присела и удалилась, аккуратно прикрыв дверь.
За дверью Мария приостановилась; потом перекрестилась слева направо и тихонько воззвала к Господу. Покачала головой – быстро управившись с мальчиком и подойдя к гостиной минутою ранее, служанка отчетливо услышала прощание двух сестер, живой и мертвой…
“Все эти валашки из богом забытых замков ведьмы, и думать тут нечего!”
Мария еще раз перекрестилась и быстрым шагом пошла прочь. В коридоре столкнулась с Корнелом, и тому пришлось схватить ее за локти, чтобы она не упала.
– Куда ты бежишь, Мария?
Служанка подняла серые глаза и неприязненно посмотрела из-под редких бровей на молодого красавца-валаха, одетого в алый бархатный кафтан и такие же алые рейтузы, - настоящий лесной принц! Корнел отпустил ее и отступил, чтобы не оскорбить скромности женщины - молодой матери, как и его жена.
– А госпожа сейчас в гостиной опять не пойми с кем разговаривала, - сказала Мария. – С устатку, видно, заговаривается. И щеку на свечке обожгла. Присмотрите уж за ней!
– Это не твоего ума дело, Мария! – воскликнул
– Не моего, господин, - согласилась служанка.
– Прошу покорно не сердиться!
Мария присела, и Корнел посторонился, чтобы пропустить служанку, когда она откланяется.
Мария прошла мимо с потупленными глазами; и только оставив хозяина за спиной, позволила себе усмехнуться под нос. Она знала, что валах так и стоит – глядя ей вслед, с глубочайшей тревогой в своих прекрасных глазах. Ишь ты, голубь невинный – подручный Колосажателя!
Корнел направился к жене. Когда он вошел и заключил ее в объятия, невольно присмотрелся к ее лицу – но у Иоаны пылали обе щеки, и не понять было, которую обжег поцелуй вампира…
– Мария сейчас мне сказала, что слышала твои разговоры, - тихо произнес Корнел, уткнувшись лицом в ее плечо. – Это подлая женщина! Так и предвижу беду!
– Подлых женщин много, - отвечала Иоана горько. – Но она ничего никому не скажет, я уверена, - тогда и она со своим сыном окажется в беде!
– Пожалуй, - сказал Корнел.
Он крепко прижал жену к себе – а в душе разгоралось желание убить эту гадину, которая посмела угрожать его возлюбленной. Корнел мог бы придушить ее в два счета – пикнуть бы не успела!
– Пора ужинать, - ласково сказала Иоана, посмотрев ему в глаза. – Я пойду присмотрю за всем…
– Пойдем вместе, - откликнулся Корнел. – Только боярина не жди! Он уже лег спать!
– Вот какой! – воскликнула Иоана, и беспокоясь за здоровье отца, и досадуя на него. Он ушел от разговора с ней – конечно же! А Корнел ничего ей не скажет, что они сейчас обсуждали, - жди от него!
Может быть, только потом, в более нежные минуты…
Иоана подумала, что они с мужем спят раздельно уже третий месяц. Конечно: так обыкновенно и делалось, когда требовалось поберечь роженицу, - но как Корнел, должно быть, истосковался…
– Ты придешь ко мне сегодня ночью?
Иоана поцеловала мужа, ужасно жалея, что боярин проспит ее прекрасный ужин – фаршированных соловьев, копченый язык, жареную кабанятину с овощами…
– Я приду, - сказал Корнел, помедлив. Глаза его наполнились любовью. – Но мы должны тебя беречь!
– Я знаю, ты убережешь меня, - лукаво ответила Иоана. Она уже знала, о чем муж говорит.
Они ужинали вдвоем – Николае тоже уже почивал. Посреди трапезы Корнел вдруг извинился и встал.
– Я скоро вернусь, любимая.
Она пожала плечами – мало ли, зачем ему могло понадобиться выйти. Корнел выскользнул за дверь – и поступь его изменилась, превратившись в шаги охотника. Добыча была здесь, она еще не ложилась…
Мария попалась ему за поворотом – зачем она околачивалась тут, догадаться было нетрудно. Корнел притер ее к стене, глядя в глаза: у служанки отнялся язык при виде его лица.