"Орлы Наполеона"
Шрифт:
Да, это был Звездилов. Незадачливый живописец лежал в кровати на спине. Из груди его, прямо в области сердца, торчал кинжал. Должно быть, смерть пришла во сне. Посиневшее лицо с торчащей вверх бородой было спокойно, руки вытянуты вдоль тела, ночная рубашка и простыня с одеялом густо пропитаны кровью.
— Ну, что, мсье Белозёров, узнаёте? — негромко спросил Мартен, указывая на покойника.
— Как не узнать, — мрачно ответил Сергей.
— Он это, он, — подхватил Фалалеев, крестясь. — Господи, страсти какие…
—
Тусклые глаза вдовы налились слезами, широкое морщинистое лицо плаксиво сморщилось.
Мсье Триаль занялся осмотром трупа. Мартен увёл хозяйку дома в соседнюю комнату и занялся составлением протокола. Пифо, подойдя к постели, склонился над телом, словно хотел его как следует изучить.
— Удивительно, — сказал он вдруг себе под нос, однако Сергей расслышал.
— Что же вас удивило? — спросил он.
— Да вот этот кинжал…
Пифо указал на клинок, торчащий в груди Звездилова.
— Чем именно?
— А вы посмотрите на рукоять.
Сергей вгляделся в рукоять. Действительно… На плоской деревянной ручке стояло клеймо с изображением орла, распростёршего крылья. Да ведь это имперский знак — орёл Наполеона! Кинжал, получается, в некотором роде фирменный. А может, даже исторический…
— Интересные тут у вас орудия преступления, — удивлённо сказал Сергей полицейскому, но тот отмахнулся.
— Уж какие есть… Тут другое интересно.
— Что же?
Пифо сдвинул фуражку на лоб и звучно почесал черноволосый затылок.
— Как сказать… Я, кажется, когда-то этот кинжал видел. Вот ей-богу! Ну, или точь-в-точь такой же.
Вот так штука!
— Когда? Где? У кого и при каких обстоятельствах? — быстро спросил Сергей.
Пифо пожал плечами.
— Не помню, мсье, хоть убей. Наверно, давно это было, и по случаю.
— Ты вспомни, голубчик, вспомни, — ворчливо сказал Мартен, появившийся из соседней комнаты. — А мы, глядишь, через кинжал найдём убийцу. Считай, дело раскроем. И выйдет нам от начальства благодарность. Хочешь благодарность от начальства?
— Хочу, мсье Мартен. Особенно если деньгами.
— Вот и вспоминай… Что там у вас, мсье Триаль?
Врач, вытирая тряпкой испачканные кровью руки, подошёл к сержанту.
— Всё совершенно очевидно, — заявил он. — Убийство совершенно под утро, часов шесть-семь назад. Удар сильный, умелый. Я бы сказал, профессиональный. И без вскрытия ясно, что сердце пробито насквозь, с одного раза. Покойник даже не проснулся — видите, какое спокойное лицо… Можно уносить.
Присев к столу, Мартен быстро набросал записку мэру Сен-Робера с просьбой найти повозку, двух человек в помощь и какой-нибудь
— Мы вам ещё нужны? — спросил Сергей. Откровенно говоря, находиться в компании с убитым Звездиловым было ему неприятно.
Сержант задумался.
— Да, в общем, нет, — решил он. — Опознание провели, осмотр тела тоже, а протокол можно и потом подписать. Езжайте домой и доктора забирайте, только мне шарабан пришлите обратно. Я тут пока вещи покойника осмотрю и вообще… А Пифо и вовсе на денёк задержится. Может, на два.
— Почему? — спросил любопытный Фалалеев.
— Так он родом из Сен-Робера, — объяснил Мартен. — Женился на девушке из нашей деревни, вот к нам и перебрался. А так-то он тут свой. Пусть походит, осмотрится, со знакомыми поговорит, с родственниками. Он мужик с головой, да и глазастый. Может, какую-то зацепку найдёт. Может, вспомнит, где этот кинжал видел…
— Логично, — оценил Сергей. — Ну, не будем вам мешать.
Сержант занялся осмотром вещей Звездилова, на которые указала мадам Прежан. Сергей с Фалалеевым направились к выходу. Однако в дверях их остановил возглас Мартена:
— Мсье Белозёров!
Оглянувшись, Сергей увидел сержанта, склонившегося над раскрытым тёмно-коричневым саквояжем Звездилова. На глазах Белозёрова Мартен извлёк из недр сумки револьвер. Взвесил на ладони. Искоса посмотрел на опешившего Сергея.
— У вас в России все художники ходят с оружием? — спросил с интересом.
В гостиницу вернулись к полудню. Отобедав, Сергей собрал всех своих в номере и рассказал про опознание. Фалалеев, оседлавший стул, дополнял рассказ деталями.
Выслушав Сергея, Долгов хватил кулаком по столу и в сердцах обронил:
— Вот не было печали…
— Ты о чём? — поинтересовался Фалалеев.
— Да всё о том же! Убит не абы кто — подданный Российской империи. Значит, тело придётся отправлять домой. Это дело муторное и хлопотливое. Надо телеграфировать в посольство.
— Да и мне в министерство тоже, — заметил Марешаль. — Убийство иностранного гражданина на территории Франции — происшествие чрезвычайное. Будем соболезновать и извиняться.
— Не о том говорите, господа, — сердито сказал Сергей, поднимаясь. — Соболезнования, извинения, доставка тела — это всё, конечно, важно. Однако второстепенно. Надо понять главное: зачем Звездилов здесь появился, почему в одно время со мной и, наконец, кому и за каким чёртом понадобилось его убивать. Нелепый был человек, бездарный, но, в общем, безобидный, царство ему небесное…
— Ну, насчёт безобидного я бы поспорил, — задумчиво произнёс Марешаль, разглаживая мизинцем аккуратные усики. — Безобидные с револьверами в саквояже не разъезжают.