"Орлы Наполеона"
Шрифт:
Её трясло. Горб на стене заколыхался. Была в этот миг Жанна вся какая-то нездешняя, и казалось, что впала она в транс наподобие тех, в которые впадают прорицатели. Сергею стало крепко не по себе. Не придумав ничего лучше, он взял девушку за плечи и как следует встряхнул.
— Ну, успокойтесь, успокойтесь, — приговаривал он. — Что с вами, голубушка? Я вам очень признателен за беспокойство и заботу, но нельзя же так, право слово…
Девушка смотрела на Белозёрова отсутствующим взглядом и освободиться из его рук не пыталась.
—
— Это как?
— Спасайтесь!
Оттолкнув Сергея, она опрометью выбежала из комнаты.
На завтрак в гостиницу пожаловал нежданный гость. То был начальник местного полицейского участка сержант Мартен. Поздоровавшись с постояльцами и грузно усевшись на затрещавший стул, он обратился к Сергею с неожиданным вопросом.
— Мсье Белозёров, вот вы русский художник, не так ли?
— Совершенно так, — мрачно подтвердил Сергей.
После вчерашнего разговора с Жанной был он не в своей тарелке, почти всю ночь не спал, и теперь странный вопрос полицейского вызвал с трудом сдержанное раздражение.
Мартен удовлетворённо хмыкнул.
— Отлично! А скажите, других русских художников вы знаете?
Сергей опешил.
— Знаю, само собой, — сказал он нетерпеливо.
— Ну, не всех, конечно…
Мартен достал из кармана смятый лист.
— В таком случае известен ли вам некий мсье, он развернул бумагу и прочитал по складам: Зве-зди-лоф?
Фалалеев посмотрел на Сергея, а Сергей на Фалалеева, — и оба с полным недоумением.
— Знаю такого, — осторожно сказал Сергей после паузы. — А в чём, собственно, дело?
— Дело в том, что мсье Звездилоф три дня назад приехал и поселился в соседней коммуне Сен-Робер, — внушительным тоном сообщил Мартен. — Она всего-то в полульё [23] от нас.
Час от часу не легче… Какого чёрта понадобилось этому бездарю во французской глуши, да ещё под боком у Сергея? Да ещё в одно время с ним?
23
Льё — старинная французская единица измерения расстояния. Равна примерно 4,5 км.
Сергей откашлялся.
— Ну, приехал и приехал. Поселился и поселился, — недовольно сказал он. — Мне до этого дела нет.
Мартен откинулся на спинку стула и загадочно посмотрел на Белозёрова.
— Возможно, вам будет интересно знать, — сказал медленно, — что сегодня ни свет ни заря ко мне прискакал мэр Сен-Робера. Знаете, что он мне рассказал?
— Ни малейшего представления…
— А рассказал он, что сегодня ранним утром мсье Звездилоф был найден мёртвым. Судя по рассказу, убит.
Интерлюдия (7 июля 1846 года)
С мерзким лязгом открылось дверное
— Чего тебе, Грантен? — лениво спросил узник, лежавший на тюремной койке с книгой в руках.
— Священник, стало быть, к вам пришёл. Душеспасительно побеседовать, — прохрипел надзиратель.
Узник оторвался от книги.
— Священник? Какой там, к дьяволу, священник? Я его не звал.
— Сам пришёл, стало быть. Так что, впускать?
Узник со вздохом пожал плечами и, отложив книгу, сел на койке.
— Впускай, стало быть, — передразнил надзирателя. — Что ж патеру [24] в коридоре томиться…
Железная дверь шумно распахнулась. В камеру неторопливо зашёл осанистый пожилой человек в чёрной сутане и в чёрной же круглой шляпе, с небольшим деревянным крестом на груди. Обернувшись к Грантену, топтавшемуся на пороге, священник тихо сказал:
24
Патер (от лат. pater — отец) — католический священник.
— Благодарю тебя, сын мой. Ступай, оставь нас одних.
С неловким поклоном надзиратель отступил в коридор.
— Вы, стало быть, стучите, если что, — проворчал он, закрывая дверь.
— Не премину, сын мой, не премину…
Из уважения к сану и возрасту святого отца узник поднялся. Некоторое время они молча изучали друг друга взглядами.
У служителя церкви было спокойное невыразительное лицо. Такие заурядные физиономии, обделённые своеобразием и яркостью черт, забываешь после общения сразу и бесповоротно. А вот узник, — о, узник был из тех, кого, увидев однажды, уже не забудешь.
Высокий рост, широкие плечи и узкая талия. Лицо с аристократически тонкими чертами. Изящный нос с горбинкой и решительная челюсть, украшенная остроконечной бородкой вкупе с браво закрученными усами. Тридцать восемь лет от роду, не мальчик, и многое уже за плечами, но выглядит моложе. Возможно, из-за энергичного блеска больших карих глаз…
Первым молчание прервал узник.
— Добрый день, святой отец! Спасибо, что навестили…
— Не благодарите, сын мой, — перебил священник. — Я лишь выполняю свой долг.
— Однако тут какая-то ошибка! Я в душеспасительной беседе не нуждаюсь и вас не приглашал. Видимо, в канцелярии крепости что-то напутали…
Священник ласково улыбнулся.
— Никто ничего не напутал, — негромко сказал он. — Я сам решил вас навестить. По собственной воле.
— Странно… И в чём причина такой любезности?
— Исключительно в желании увидеть вас… ваше высочество.
Узник высоко поднял брови.
— Вот как? Вы знаете, кто я? — спросил он, выдержав паузу.