Орудие ведьмы – любовь
Шрифт:
– Геката, Бригид, Морриган [17] , все богини, прошу вас, явите милосердие! Не забирайте его! – Она положила его голову себе на колени. – Возьмите у меня все, заберите всю мою силу, только не забирайте его жизнь. Молю вас, не забирайте его жизнь!
Она подняла лицо к небу, все еще озаренному белым огнем, и обратила свою колдовскую силу ко всем, кто мог ее слышать.
– Заберите все, что хотите, все, что вам нужно, но только не его жизнь!
По щекам Брэнны катились теплые слезы и капали на обожженную кожу Фина.
17
Богини кельтской мифологии.
– Сорка! – молилась она. – Мать матерей! Исправь свою ошибку. Спаси его жизнь!
– Т-ш-ш-ш… – Пальцы Фина в ее ладони шевельнулись. – Я не умер. Я здесь.
– Ты живой…
И мгновенно все в мире вновь стало на свои места, земля успокоилась, а огонь в небесах утих.
– Как ты… Неважно. Ты живой! – Она покрывала поцелуями его лицо, его волосы. – О боже, у тебя кровь, ты весь в крови! Лежи тихо. Тихонько, любовь моя. Помоги мне, – повернулась она к своей тезке из далекого прошлого. – Пожалуйста, Брэнног!
– Конечно, помогу. Вы в точности такие, как она говорила. – Брэнног встала на колени и наложила руки на рану в боку Фина, туда, где его рубаха и кожа были разодраны и обожжены. – Он вылитый мой Ойн.
– Что?
Брэнног сжала ей руку.
– У него лицо в точности как у моего любимого. И сердце – как у него. Как у мужчины моей жизни. Он никогда не принадлежал Кэвону, в главном – никогда. – Она посмотрела на Фина и коснулась губами его лба. – Ты принадлежишь мне, так же как и ей. Сейчас будет немного больно.
– Немного, – пробурчал Фин, стиснув зубы от пронзившей его боли.
– Смотри на меня. Смотри в меня, – ворковала над ним Брэнна.
– Не стану. Тебе это ни к чему. Это моя боль. А что остальные?
– Ими уже занимаются. Ну тебя в черту, Финбар, я же подумала, что убила тебя! Сколько же из тебя крови натекло! И рубаха до сих пор дымится. – Взмахом руки она загасила теплящийся огонь. – Боже мой, ты же обгорел до мяса! Коннор!
– Иду. – Слегка прихрамывая, тот смахнул с лица кровавый пот. – Мира с Бойлом идут на поправку, хотя… И досталось же ей! Один или два удара – прямо наповал. Тем не менее… Господи, Фин, ты только взгляни, что ты с собой сделал!
Он взял голову друга обеими руками, поднапрягся и проник в его мысли и его боль.
– О черт! – прошептал Коннор.
К ним присоединились остальные, и все равно минуты тянулись как столетия. Пока длился процесс врачевания, Коннор и Фин взмокли от пота, выбились из сил, запыхались. Сейчас оба были охвачены дрожью.
– Он поправится. – Тейган погладила Брэнну по локтю. – Вы с моей сестрой – искусные целительницы. Немного отдохнет, примет укрепляющего зелья – и все будет в порядке.
– Да, спасибо тебе. И тебе спасибо. – Она прижалась щекой к плечу брата. – Спасибо.
– Он и мой тоже!
– Он наш, – поправил Эймон. – Мы вернулись домой. Мы поучаствовали в уничтожении Кэвона. Но он сыграл в этом куда более важную роль. Так что ты наш, Финбар Бэрк, хоть ты и носишь знак Кэвона.
– Больше – нет, – взволнованно прошептала Тейган. – Кэвона заклеймила я, когда запустила в него камень. А наша мама заклеймила весь его род – и всех, кто пошел от него. А теперь я думаю, что она и свет сняли с него это проклятье. Потому что это не Кэвона метка.
– О чем это ты? – встрепенулся Фин. Он изогнулся посмотреть и увидел, что на плече, на том месте, где с восемнадцати лет он носил отметину колдуна, теперь красуется кельтский тройной узел, узор из трех переплетенных петель.
Знак трех.
И это ошеломило и потрясло его сильнее, чем пламя ядовитого зелья, сильнее, чем ослепительный белый огонь.
– Клеймо исчезло. – Фин потрогал злополучное место и не почувствовал никакой боли, никакой тьмы, никакой подспудной тяги во тьму. – Я от него освободился. Освободился!
– Ты был готов отдать жизнь. Пролить кровь, – поняла Брэнна. Глаза ее светились от радости. – Пятно исчезло благодаря твоей готовности к самопожертвованию. Ты сам снял с себя заклятие, Фин!
Она накрыла его руку своей, поверх знака трех.
– Ты сам себя спас. И, наверное, дух Сорки тебе помог. Ты спас нас всех.
– Другие тоже немножко поучаствовали, – оскорбился Коннор. Но улыбнулся Фину. – Красивый знак! Я уже подумываю, не сделать ли нам всем такую же татуировку – за компанию.
– А что, мне нравится, – объявила Мира, утирая слезы.
– Сейчас не о татушках надо думать. – Бойл подал Фину руку. – А ну-ка, поднимайся. – Он схватил друга за обе руки, поставил на землю и крепко обнял. – С возвращением!
– Как я рад, что я здесь! – воскликнул Фин. Айона подскочила и повисла у него на шее, смахивая слезы. – Господи, до чего же домой хочется! Давайте скорее заканчивать. – Он чмокнул Айону в макушку. – Надо покончить с этим и начать наконец жить.
– Так и будет. – Эймон протянул руку для крепкого рукопожатия. – Когда у меня родится сын, я назову его твоим именем, брат.
Они подожгли пепел – все тем же белым пламенем, взрыхлили землю, развеяли все, что осталось, и посыпали солью.
Потом встали посреди поляны. В тишине и покое.
– Все. Миссия исполнена. – Брэнног подошла к могиле матери. – И она теперь свободна. Я это точно знаю.
– Мы отдали дань ее самопожертвованию, исполнили свое предназначение. А теперь я чувствую, как меня тянет домой. – Эймон подал руку младшей сестренке. – Но, думаю, мы с вами еще увидимся, родные.
Коннор вынул из кармана белый камешек, полюбовался его сиянием.