Оружейница
Шрифт:
— Наверно подождём, того, что есть — нам хватит, только пару стульев подкупить надо будет. Ладно, давай баиньки, тебе завтра тоже школу себе искать.
— Самой? — изумилась я.
— А как ты думала, возьмёшь «индусика» и поедешь. Спокойной ночи.
Саша укатила в свою комнату, а я пошла в свою. Постелив постель и ещё раз мысленно поблагодарив Сашину маму за постельное бельё, одеяла и подушки, запакованные вместе с остальным грузом, я нырнула в кровать и, вспомнив девичье поверье, пробормотала: «Сплю на новом месте — приснись жених невесте».
Я лежала, ворочалась, но сон не шёл. Было тревожно.
Чёрт! Бежать прятаться под бок Саше? А когда приедет её Сергей, что я тогда буду делать? На фиг! Отчим где-то в другом измерении, и нечего трястись. Я ещё немного поворочалась, потом встала и положила рядом с подушкой люгер в кобуре. Как ни странно, изделие немецких оружейников оказалось отличным снотворным — уже через пять минут я крепко спала, а приснился мне… Приснился мне Лёшка, Сашин брат!
Демидовский механический завод
31 число 10 месяца 21 года, 08 часов 15 минут, понедельник
Саша
Мы дружно проснулись в полседьмого утра, Наська стремительно шмыгнула в душ, а я сначала вышла на веранду. Утро было пасмурное и неожиданно зябкое, было видно, что ночью шёл дождь. Быстро замёрзнув, я отправилась в душ, а когда вышла, то по дому уже плавали соблазнительные запахи завтрака. Пока я мылась, Настя успела соорудить яичницу с колбасой, сварить кофе и поставила на стол остатки вчерашнего салата.
За едой мы определились, что она сначала едет в роддом, а потом решает вопрос со школой, ну а я еду на завод и по ходу покупаю ей мобильник и отношу в банк золото.
Когда мы стали одеваться, я поняла, что в план необходимо внести коррективы.
— Так, Нась, вот тебе сто экю, и начни день с покупки себе куртки, а то в моей ты выглядишь как беспризорница и, если хватит денег, купи себе и плащ, ну, а потом — по плану.
Мы вышли из дома и, поглядывая на серые дождевые облака, расселись по машинам и поехали.
Я стояла на проходной завода и ждала, пока мне оформят разовый пропуск в отдел кадров. Судя по проверке документов и опросу, учинённому мне охраной, режим на заводе был достаточно строгим. Мне это понравилось, ибо в моём понимании режим был показателем дисциплины, а на дисциплинированном производстве работать проще, если ты сам, конечно, не патентованный раззвиздяй.
Наконец мне выдали пропуск и подсказали куда идти, но эта инфа оказалась невостребованной — выйдя из проходной, я увидела идущего мне навстречу Генриха Карловича. Поздоровавшись, он первым делом отвёл меня на собеседование к директору.
Разговор был коротким и свёлся к выслушиванию моего устного резюме, сопровождавшегося парой коротких комментариев от Генриха Карловича и напутствием типа «работай красавица, а что получится — вскрытие покажет». Поинтересовавшись напоследок, не нужно ли мне кресло на работе и выслушав отрицательный ответ, директор сказал, что если всё-таки потребуется, то сваяют мигом, и отправил оформляться и знакомиться с заводом.
Оформление заняло минут сорок, большую часть которых я потратила на написание автобиографии, и по истечении
КБ размещалось в большой комнате и было устроено по-американски — стеклянная выгородка для начальника и отсеки, разделённые перегородками в рост человека, для сотрудников. Вдоль глухой стены стояло несколько принтеров, начиная с великана формата А0 и заканчивая парой под А4. На наружной стене висела пара кондиционеров.
Генрих Карлович попросил всех ненадолго отвлечься и представил меня собравшимся, а потом стал представлять моих уже (ой, мама!) коллег. В силу многопрофильной специфики завода, в КБ тоже было всякой твари по паре (определение Генриха Карловича): и станкостроители, и мостостроители, и выпускник МАДИ, и мой коллега по «бауманке» и даже по шестой кафедре — Семён Семёнович, благообразный седоватый мужчина около пятидесяти лет с цепким взглядом. Он окончил «альма матер» в восемьдесят втором и с тех пор работал технологом на Мотовилихе, сначала на «геноциде» [53] , потом на «Мсте» [54] , на Новой Земле он был уже два здешних года.
53
«Геноцид» — 152-мм пушка 2А36 «Гиацинт-Б», своё полное чёрного юмора прозвище заработала в Афганистане.
54
«Мста» — 152-мм пушка 2А65 «Мста-Б». Оба орудия выпускались на Мотовилихинском заводе в Перми.
Как только представление закончилось, в Генрих Карловича сразу же вцепилась и потянула в свою ячейку Ада (просто Ада, и никаких отчеств!), высокая и ширококостная тётка лет тридцати с грубо вырубленным лицом и короткими волосами, выкрашенными в рыжий цвет. Из ячейки тут же донеслась прочувствованная тирада о необходимости срочно решить вопрос с металлургами насчёт профиля для какого-то моста. Остальные тоже дружно двинулись за ней ловить начальство и решать всяческие сверхнеотложные вопросы
В этот момент Семён Семёнович взял меня под руку, провёл в незанятый крайний отсек и, пристально посмотрев в лицо, сказал:
— Саша, вам предстоит работать под моим руководством и я, как старший товарищ и опытный производственник, хочу, чтобы вы сразу поняли — успешность вашей стажировки напрямую зависит от того, как вы с самого начала будете относиться к тому, что вам поручено, и насколько точно будете выполнять мои указания. А предстоит заводу, не много и не мало, наладить производство АКМ.
Оба-на! Это что? Профилактическая накачка нового сотрудника? Но этим скорее должен заниматься начальник, а не рядовой сотрудник, тем паче, что шеф ещё ничего не говорил о том — с кем я буду работать, да и тон его в общении со мной был совсем другой. Или это наезд сходу, чтобы показать мне моё место и чёрточки вокруг? Кстати, Генрих Карлович говорил о конкурсе… А вот сейчас… Я уставилась на собеседника честным девичьим взглядом и спросила:
— Семён Семёнович, а нас так и будет только двое? Или ещё кто-нибудь придёт?