Оружие массового поражения
Шрифт:
19
Прошло несколько дней. Если не считать ночного ливня, стремительно пронесшегося над побережьем, в поселке все было спокойно.
Отдыхающие беззаботно проводили время, принимая солнечные и морские ванны. Размеренную жизнь поселка Орджоникидзе нарушали лишь циркулирующие слухи о медузах-убийцах, и многие с опаской входили в море, насмотревшись вызывающих тревогу новостных сюжетов. Однако море здесь по-прежнему было спокойным, и никаких подводных гадов в нем не наблюдалось.
У променада, над пляжем, стоял восточный ресторан. Это был один из тех многочисленных ресторанчиков, которые, словно по мановению волшебной палочки, возникают во время сезона на набережных курортных городов. Просуществовав отведенное им время, они исчезают, чтобы на следующий год возродиться вновь.
Над входом в это восточное заведение кудрявой полуарабской-полурусской вязью было выведено: «Звезда Востока». Нехитрая иллюминация сверкала по вечерам разноцветными огнями. Но пока еще было светло, время было послеобеденное. Держал это заведение узбек, и все внутри соответствовало классическому среднеазиатскому кабачку со всеми положенными для этого атрибутами. Изнутри доносились тягучие восточные мелодии. Внутри пространство было разбито на классические достарханы – топчаны с подушками, со столом в центре.
Сегодня, несмотря на раннее время, здесь уже было шумно и весело. Похоже, что зал был закрыт на «спецобслуживание» – все присутствующие были явно знакомы. На достарханах возлежала веселая компания во главе с Багратом Манукяном. Повод был достойный – празднование его возвращения из Турции. Рядом с ним полулежали несколько курдских боевиков, приехавших за деньгами.
Манукян, с блестящими от возбуждения глазами, выглядел уверенно. Дело было сделано, и переговоры прошли успешно.
Все было организовано по высшему разряду – и стол ломился от яств.
Манукян уже сильно захмелел.
– Почему все разбились на какие-то маленькие группки? – проворчал он, окидывая взглядом пирушку. Уже никто никого не слушал, каждый старался донести свою пьяную мысль до других, которые и сами уже мало что понимали.
– Прошу внимания! – захлопал в ладоши Баграт. – Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать мое возвращение.
Все прервали свои разговоры и уставились на Манукяна.
– Мы начинаем грандиозное дело, – начал он. – Поэтому этот тост я поднимаю за процветание нашего дела и за моих гостей, прибывших на эту крымскую землю с далекой родины. Курдистан – великая страна. Она такая же родина для меня, как и для вас. И я клянусь, что сделаю все, чтобы Курдистан возродился, сбросил с себя иго проклятых турок и стал великой державой. Поднимем бокалы?
Присутствующие выпили. Все они, приехав из далекой страны, были как один боевиками РПК. Бойцы за освобождение Курдистана выглядели обычными бандитами. На их лоснящихся лицах были написаны несложные чувства – жажда денег и удовольствий. И жестокость. Слава о боевиках расходилась далеко за пределы Турции. РПК принимала участие во всех без исключения кровавых разборках ближневосточного (и не только) региона.
Здесь же присутствовали супруги Гаджиевы. На лице Лейлы не читалось никаких эмоций. Казалось, она полностью замкнулась в себе, и лишь только выражение ее глаз выдавало отношение ко всему происходящему. Гасан, хотя и принимал участие в общем веселье, поглядывал на боевиков Аджалана неодобрительно. Он понимал, что ситуация вышла из-под контроля и пришло время более решительных действий.
– Я покажу скоро всем, кто тут хозяин, – пьяно запинаясь, говорил Манукян. – Если какая-то собака вздумает стоять на моем пути, я сверну ей шею. Вот этими самыми руками!
Он наклонился к Гаджиеву.
– Я все побережье могу раком поставить, вот так! – Он захихикал и выкрикнул:
– Где мой шашлык? Сколько можно ждать? За что я плачу такие деньги?
– Успокойся, не кричи, – потянула его за рукав сестра. – Ты пьян.
– Да, я пьян! Имею право!
Гасана явно раздражала компания, но он вынужден был делать вид, что и ему очень весело. Однако пил он мало, а вскоре прилег на мягкие подушки и оттуда наблюдал за застольем. Оно уже достигло апогея.
Манукян пьяно посмотрел вокруг и поманил Гаджиева. Тот с готовностью поднялся со своего места и подсел ближе к хозяину.
– Когда я был в Стамбуле, – вполголоса заговорил Манукян, – мне ясно дали понять, что вся эта территория отдается мне. И я волен буду делать здесь все, что захочу. Не задаром, это понятно, но на очень выгодных условиях. А эти люди – лучшие боевики РПК.
– Зачем они тебе? – негромко спросил Гаджиев. – Это же отморозки: с ними запросто можно погореть.
– Неважно, отморозки они или нет, – махнул рукой Манукян. – Без них не обойтись.
– Их что, прислали с тобой как контролеров?
– Как помощников. Ну и, естественно, за деньгами. Но это все ерунда, пойми. Скоро я стану хозяином Крыма! Ты понимаешь, что это такое?
– Ваш шашлык, – неслышно подошел к столу официант.
Он, наклоняясь, стал раскладывать аппетитно пахнущее мясо по тарелкам. Все оживились.
В этот момент непонятно откуда появился Максимилиан. Коротко оглядевшись, он, будто неделю некормленый, подбежал к столу и сцапал кусок мяса. Мрачный волосатый курд успел ухватить собаку за ошейник.
– Ты что ж это делаешь, а? – скаля желтые зубы, проговорил он. – Да я тебя на шашлык пущу.
– Грязное животное! – неприятно прорезал воздух надтреснутый голос Беклемишевой. – Сейчас же отпусти его!
Она вошла в ресторан и, скривив тонкие губы, повелительно стояла над курдом.
– Чего? – покосился на нее боевик. – Ты кто такая? Иди отсюда, женщина.
Звонкий хлопок пощечины заставил его отпустить Максимилиана и изумленно уставиться на нежданную гостью.
– Таких, как ты, – она поглядела вокруг, – не то что к столу, а и к корыту подпускать нельзя. Если вы думаете, что у вас есть деньги, то вам все позволено?
– Да я… – стал мгновенно наливаться злобой курд. На смуглом лице багровел след пощечины.
– Сядь, не волнуйся, – потянул его за рукав Баграт. – Не обращай внимания. Ты посмотри на нее – она же бешеная. Мужика ей надо – и все будет в порядке.
– Хам! – коротко выкрикнула Беклемишева. И словно автомат, застрекотала: – Да эта собака культурнее вас всех, вместе взятых. Вы же не можете себя вести, как люди. Посмотрите на себя – вы же отморозки! Вам не понять, что такое культура. Неандертальцы!