Оружие возмездия

Завадский Андрей Сергеевич

Из-за спины Мелианнэ показался Шегерр. Старый маг осторожно, будто то был нежнейший хрусталь, нес глубокий шлем, явно принадлежавший ранее кому-то из эльфов. На дне шлема, шевеля крылышками и шипя, при этом смешно открывая пасть, свернувшись клубком лежал дракончик. Поза ему явно не нравилась, внутри шлема было весьма тесно, хорошо хоть, кто-то положил туда кусок ткани, скорее всего, оторванной от плаща, а то дракончику бы пришлось лежать в этакой чаше из холодного металла. Зато, находясь в такой импровизированной колыбели, он был в относительной безопасности и к тому же не мог никуда сбежать, облегчая задачу присматривавшим за ним эльфам.

Как

чародей добыл это сокровище, которое наверняка охраняли, и охраняли бдительно, было непонятно, и оставалось только надеяться, что при этом не пролилось много крови.

— Госпожа, — Шегерр склонился перед эльфийкой. — Прими это. Пришла пора вернуть драконам их наследника.

— Благодарю, маг, — Мелианнэ, так же поклонившись, осторожно взяла в руки шлем. — Я рада, что не все люди испытывают к нам только ненависть. И я сделаю все для того, чтобы перестала зря проливаться наша и ваша кровь.

Покосившаяся колонна, стоявшая на краю небольшой площади, где происходили все эти события, вдруг с треском упала, от удара расколовшись на множество обломков, брызнувших во все стороны. Кто-то из эльфов с криком схватился за лицо, зажимая рану, оставленную одним из таких осколков с бритвенно острыми краями. А в образовавшемся проеме показалась вытянутая голова дракона, покрытая темно-зеленой чешуей. Крылатый змей, ныне прикованный к земле, обвел взглядом всех, кто собрался на площади, и Ратхару, когда его глаза на миг встретились с глазами этого невероятного существа, показалось, что во взгляде дракона светится разум, чего не могло быть у кровожадного монстра, какими издревле представляли драконов люди.

Зеленый дракон двинулся вперед, туда, где стояла стиснувшая шлем Мелианнэ. Он почуял детеныша, и сейчас стремился быть рядом с ним, чтобы оберегать свое дитя от любой опасности, которую могли причинить двуногие создания. И принцесса, тоже взглянув в глаза приближающемуся дракону, смело сделала шаг вперед.

Они остановились в двух шагах друг от друга, могучий крылатый змей, облитый непроницаемой чешуей, и хрупкая эльфийка в мерцающей кольчуге. И дракон припал на передние лапы, почти распластавшись по земле, чтобы его голова находилась вровень с глазами Мелианнэ.

— Прости нас, о могучий, — взволнованным голосом, хотя и всячески стараясь не выказывать свое волнение, произнесла Мелианнэ, протягивая шлем с шипевшим от радости дракончиков пристально вглядывавшемуся в нее существу. И такая мощь была заключена в этом взгляде, что принцесса едва нашла силы, чтобы не отступить назад. — Возьми свое дитя и не гневайся на нас. Мы не причинили ему вреда.

— «Зачем вы это сделали, — мозг эльфийки пронзила сильная боль, и вместе с ней пришли эти слова, которые мог произнести только дракон. Его голос, как казалось Мелианнэ, был на удивление нежным и мелодичным, совсем не таким, каким ему положено было быть, если верить легендам. — Для чего вы похитили его? Зачем причинили мне эти страдания и заставили нас убивать ни в чем не повинных людей и ваших братьев? Я — Феларнир, его мать, из моей пещеры вы выкрали его, заставив помочь вам несчастных гоблинов, которые по сей день не знают, как еще можно вымолить наше прощение. Их старейшины, опасаясь нашего гнева, уже думают о том, чтобы увести свой народ на запад. Они боятся зря, мы знаем, что гоблины исполняли давным-давно данные клятвы, но вы, вы зачем сделали это? Ты тоже женщина, ты способна дать новую жизнь, так неужели ты не понимаешь что это, потерять единственного ребенка?»

— «Прости меня, —

Мелианнэ сама не заметила, что не поизносила этих слов, лишь только подумав, четко и громко. — Мы не желали вам зла в тот момент. Нашей стране, нашему народу грозила беда, враг, сильный и жестокий, готов был вторгнуться в наши земли, и тогда нам казалось лучшим выходом заставить драконов защитить наше королевство. То была не моя воля, я лишь исполняла приказ. Я говорю это не ради оправдания, но потому, что было именно так. Мы думали, что враг, едва узнав о вас, отступит, испугавшись. Мы ошиблись, и я сожалею, что все произошло так, как произошло. Еще раз прошу тебя, прости меня и моих братьев. — И Мелианнэ опустилась перед замершей драконицей на колени, склонив голову. — Если хочешь наказать, покарай меня, я в твоей власти, но не обращай свой гнев на весь наш народ».

— «Я не стану вас наказывать, — ответила драконица, как показалось эльфийке, печально вздохнув. — Вы уже сами наказали себя достаточно. Мы не держим зла на вас, хотя то, что вы сотворили, достойно самой страшной кары. Я прощаю тебя и твоих родичей».

Драконица склонила голову еще ниже, и детеныш, выскочив из неудобного шлема, взобрался ей на макушку, вцепившись в чешую матери своими совсем маленькими коготками. Драконица, развернувшись, двинулась прочь из города, на поле, с которого она могла взлететь, и эльфы вперемежку с людьми следовали за ней по земле, а высоко в небе кружили два могучих дракона.

По этому лабиринту из множества каменных осколков, фундаментов и полуосыпавшихся стен старых зданий передвигаться дракону было нелегко, но иначе невозможно было взлететь. Крылатые змеи почти всю жизнь проводили в воздухе, опускаясь лишь туда, откуда вновь могли взмыть в небо, например, на горные пики или высокие башни, а здесь, в этой мешанине развалин, могучая драконица просто не могла расправить крылья. И потому она уверенно и неумолимо продвигалась туда, где мертвый город, возведенный в незапамятные времена неведомыми строителями, обрывался, и начиналась безлесная равнина, кольцом опоясывавшая руины. За спиной драконицы оставались сваленные неловким движением колонны, обрушенные стены и раздавленные в пыль, раскрошенные могучими когтями камни, оказавшиеся у нее на пути.

Наконец путь завершился. Феларнир стояла посреди поля, пристальным взором обводя следовавших за ней двуногих, первой из которых шла Мелианнэ. С громким хлопком распахнулись мощные перепончатые крылья, которые прежде были так плотно прижаты к спине дракона, что их едва можно было различить.

— «Прощай, дочь эльфов, — вновь раздался в сознании Мелианнэ голос драконицы. — Мы покидаем обитаемые земли, чтобы больше никто и никогда не заставил нас вновь вмешиваться в дела населяющих их народов. У драконов иной путь, нам нет дела до ваших войн и ссор, и мы ценим свою свободу. Быть может, когда-нибудь наше племя станет более многочисленным, и нам не придется думать лишь о том, чтобы выжить, пока же забудьте о нашем существовании»

Облитый темно-зеленой броней дракон взмахнул могучими крыльями и оторвался от земли, стремительно поднимаясь ввысь, туда, где кружили братья Феларнир, терпеливо ожидая, когда же она вновь присоединится к ним. Мерно взмахивая широкими крылами, драконица поднималась все выше, казалось, устремившись к самым облакам. Она была в своей стихии, прекрасное и грозное создание, в котором сила сочеталась с мудростью целых эпох, свободная, ласкаемая своевольными воздушными течениями, ничем не сдерживаемая более.