Осада
Шрифт:
Исхак-паша спешился, побежал, а вокруг сыпались камни и стрелы. Он ударил плечом в калитку, и та с неожиданной легкостью распахнулась, так что паша оказался в круглой комнате, освещенной единственным факелом. У дальней стены шла наверх винтовая лестница.
— Быстрее, вперед! — воззвал паша к ворвавшимся в комнату воинам. — Наверх!
Он взбежал по лестнице в очередную пустую комнату и выскочил наружу, в город. Слева высился дворец императора христиан. Впереди простирался лабиринт пустынных улиц. Исхак на мгновение растерялся, но все же сумел
— К Месотейхону! — скомандовал он и побежал вдоль стены направо.
Большинство воинов послушно направились следом, но дюжины две откололись и устремились к дворцу.
— Стойте! Куда вы? — крикнул паша.
— Богатеть! — весело крикнул один. — А вы повоюйте!
И был таков. Остальные просто не обратили внимания на Исхака.
— Догнать их? — спросил сотник.
— Не надо. У нас есть дела важнее.
Уильям сидел и нервно теребил рукоять кинжала; София стояла неподалеку, глядя в окно. Оттуда открывался вид на город, а не на стены, но царевна и так слышала звук близкой битвы. Пушки уже смолкли, и теперь до нее доносились однообразные шум и гам, перемежаемые яростными воплями. Постепенно шум стал ритмичным, и в нем проступил слитный топот тысяч ног. По звукам царевне было трудно судить о происходящем, но колокола у стен пока не звонили — значит, стены держатся, и христиане отражают натиск неверных. Но ведь колокола не скажут, жив ли Лонго.
Вдруг шум прекратился. София замерла, прислушиваясь, — ничего. Затем из дворца, из комнаты за ее покоями, закричали по-турецки, а следом раздался истошный женский визг.
— Что это было? — спросил встревоженный Уильям.
— Турки! — воскликнула София. — Они во дворце!
— Выходит, стены пали, — заключил англичанин. — Нам пора на корабль.
— Постой, ведь колокола не звонили, сигнала об отступлении не было! Значит, стены держатся. А если турки в городе, значит, нужно предупредить Лонго. Мы должны…
Ее речь пресекли звуки ударов — кто-то рвался в ее покои. Уильям и царевна отступили в спальню, а дверь в гостиную сотряслась. Древесина у замка расщепилась, дверь распахнулась, и на пороге показались шестеро турецких воинов.
— А-а, у нас тут цветочки! — глумливо выкрикнул их предводитель. — Давненько у меня не было женщины такой аппетитной!
Турки, ухмыляясь, вступили в покои. Уильям обнажил меч и встал в дверях спальни.
— Попробуйте возьмите ее, сволочи.
— Не надо, есть выход. — Царевна потянула за рукав. — За мной!
Насильники бросились к спальне, София же увлекла Уильяма к потайной двери, отворила ее, втолкнула своего защитника. Захлопнула створку, и почти тотчас же на тайную дверь обрушились удары.
— Нам надо спешить.
София взяла Уильяма за руку и потянула за собой. В туннеле царила кромешная тьма, пока враги не выломали дверь, осветив потайной коридор.
— Бежим! — вскричал Уильям, и оба помчались со всех ног.
Они свернули в боковой туннель, подбежали к винтовой лестнице, спустились и снова угодили в непроглядную темень. Только слышался топот бежавших над головой турок. София свернула налево, затем направо, пошла длинным коридором, уперлась в дверь. Нащупала ручку в темноте, и беглецы выбрались наружу, под солнце. Царевна обернулась: турки показались в конце туннеля. Она захлопнула дверь.
— Туда, быстро! — крикнул Уильям, устремляясь к ближайшему дому.
Он вышиб дверь ногой, оба вбежали внутрь и плотно притворили ее за собой. София приникла к окну, закрытому ставнями, посмотрела в щель: турки высыпали из потайной двери, немного посовещались и устремились к парадному входу во дворец.
— Мы в безопасности, — выдохнула царевна. — Они ушли.
— Пойдемте же, — принялся уговаривать Уильям. — Нам нужно пробраться на корабль.
— Нет, мы должны предупредить Лонго: турки в городе! Наши воины не удержат стены, если им придется сражаться на два фронта!
Уильям покачал головой.
— Здесь мы бессильны. Если неприятель в городе, уже поздно предупреждать Лонго.
— Но мы должны хотя бы попытаться.
— Турки могут вернуться в любой момент. А я пообещал Лонго защищать вас.
— Я не слабая беспомощная девчонка! — вспылила София. — Я — царевна, и лучше бы тебе делать, что я говорю! Иди, предупреди Лонго, а тут я буду в безопасности и дождусь твоего возвращения.
— Ладно. — Уильям распахнул дверь и, обернувшись на пороге, пообещал: — Я мигом. Ждите здесь.
София кивнула, и юноша скрылся. Затем она придвинула к двери тяжелый дубовый стол и уселась ждать.
Лонго стоял в проломе стены. В золотистом утреннем свете по полю маршировали стройными колоннами тысячи янычар в черной броне. Он обернулся и посмотрел на выстроившихся христиан, которые заполняли проем шириною в двадцать ярдов. В центре стояли император и Далмат с варяжской гвардией, рядом с ними — греки, итальянцы и даже турки, жившие в Константинополе и поклявшиеся защищать город. Все были опытными, испытанными воинами, все храбро бились, отбивая турецкие атаки, однако защитников Месотейхона было слишком мало. Командиры других участков стены смогли выделить лишь небольшую часть своих людей на подмогу — хотя острие вражеской атаки пришлось на Месотейхон, враги наседали по всей стене. Глубина строя защитников составляла всего десять рядов, а выдержать им предстояло нападение многих тысяч.
Лонго вышел из строя и обратился к бойцам:
— Воины, крепитесь! Победа близка! Эта атака — последняя. У нас больше нет стены, но если мы станем сражаться храбро и дружно, то повергнем врага. Удержим пролом, и день будет наш. Готовы к бою?
Воины согласно взревели.
— Тогда в бой, за Константинополь!
— За Константинополь! — закричали воины эхом. — За Константинополь!
Затем из массы наступающих завыл рожок, и янычары бросились в атаку с оглушительным воплем, перекрывшим крики христиан.