Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны
Шрифт:
«Я редко видел человека, столь быстро загоравшегося и так же быстро гаснувшего после спокойного отпора его натиску, — таковы были впечатления генерала от встречи с адмиралом. — Очень нервный и неустойчивый. Хлопот с ним будет немало».
Колчак предложил генералу взять на себя всю полноту власти, Болдырев отказался:
— Власть принадлежит правительству, а мое дело командовать армией.
Ответ Колчака устраивал. Все бросив, он внезапно отправился на фронт. Это была идея его сторонников. Они решили показать адмирала солдатам и устроить ему встречу с офицерами определенных
Адмирала привезли в штаб корпуса, которым командовал младший брат одного из главных заговорщиков, Виктора Николаевича Пепеляева — молодой генерал-майор Анатолий Пепеляев, который освободил Иркутск от большевиков.
Колчак произвел сильнейшее впечатление на командира британского экспедиционного отряда полковника Джона Уорда. Познакомившись с адмиралом, полковник констатировал:
— Несомненно, Россия может быть спасена только установлением единой верховной власти, цель которой — создание национального правительства. И у России есть человек, способный спасти ее от анархии.
Союзники с первых дней существования Сибирского правительства имели здесь большое влияние.
На банкете с участием иностранных представителей в начале сентября 1918 года предшественник Колчака на посту военного министра молодой генерал Алексей Николаевич Гришин-Алмазов, раздраженный ироническими замечаниями английского консула, выпив, сказал:
— Русские менее нуждаются в союзниках, чем союзники в русских, потому что только одна Россия может сейчас выставить свежую армию, которая в зависимости от того, к кому она присоединится, решит судьбу войны.
Дипломаты заявили протест. Глава Сибирского правительства потребовал от Гришина-Алмазова подать в отставку. Генералу пришлось уйти.
Положение правительства, как ни странно, ухудшилось из-за того, что Первая мировая закончилась. Когда в конце октября 1918 года пришло известие, что кайзеровская Германия капитулирует, глава Директории Авксентьев сразу понял, чем это грозит Белому движению.
— Вот тебе и на! — только и мог он выговорить.
«Поражение кайзеровской Германии оказалось роковым для дела борьбы с большевизмом, — говорили тогда в Омске. — С этого момента помощь приходила нерешительная, как будто исподтишка. Продержись Германия дольше, помощь союзников вылилась бы в иные формы».
А так чешско-словацкий корпус сразу утратил интерес к участию в боевых действиях против Красной армии. 6 ноября генерал Болдырев сказал на заседании правительства, что на фронте сражаются только русские войска, чешские части ушли на отдых. Они больше не горели желанием поддерживать демократические силы России. Для них война закончилась, и они хотели только одного — поскорее вернуться домой.
«Дальний Восток, откуда могла и должна была прийти смерть большевизму, становится для большевиков все менее опасным, ибо здесь гноится все то, что должно было создать сибирскую белую военную силу, — с горечью писал генерал-лейтенант барон Алексей Павлович Будберг. — Все это было бы очень смешно, если бы не было так бесконечно печально; вся судьба России на Дальнем Востоке болтается
Сопротивление большевикам целиком зависело от поддержки союзников.
Директория обратилась к Вудро Вильсону: «Россия не погибнет. Она больна, но не мертва… К президенту Великой Северо-Американской республики, признанному бескорыстному апостолу мира и братства среди народов, обращен первый призыв Временного Всероссийского правительства. Вся прежняя помощь России со стороны ее союзников окажется напрасной, если новая помощь придет слишком поздно и в недостаточно широких размерах. Каждый час промедления грозит неисчислимыми бедствиями для России, для самих союзников и для всего мира».
14 ноября в здании гарнизонного собрания устроили праздничный обед по случаю прибытия в Омск французских офицеров. Оркестр, как и положено по дипломатическому протоколу, исполнил гимн Франции — «Марсельезу». Пьяные офицеры во главе с атаманом Иваном Николаевичем Красильниковым потребовали сыграть «Боже, царя храни». И, угрожая револьверами, заставляли всех встать. Французские и американские консулы в знак протеста покинули зал — после Февральской революции Россия стала республикой, и прежний гимн отменили.
Вечером 15 ноября товарищ министра внутренних дел Евгений Францевич Роговский, дворянин, член ЦК партии эсеров и член Учредительного собрания, предупредил правительство: правые готовят переворот.
Главком Болдырев подписал приказ: «Армия вне политики, публичное выявление своих политических симпатий совершенно недопустимо со стороны представителей армии». Но через сутки главком срочно отбыл на Уфимский фронт, а Колчак, которому сообщили, что генерал Болдырев покинул город, напротив, утром 17 ноября вернулся в Омск. Приказ действовать был отдан. И к ночи свершился военный переворот.
Три сотни казаков разоружили батальон государственной охраны, подчинявшийся заместителю министра внутренних дел Евгению Роговскому. Член Директории Владимир Михайлович Зензинов, эсер по политическим взглядам, вспоминал, как они сидели у Роговского и пили чай. Вдруг открывается дверь, и врываются несколько десятков офицеров с криком:
— Руки вверх!
Почти все были пьяны. Свергнутых членов Директории держали в сельскохозяйственном училище, которое занял под свой штаб казачий атаман Красильников. Потом выслали из Омска. Сопровождали их британские солдаты, дабы министров по дороге, как водится, не расстреляли при попытке к бегству.
Председатель совета министров Петр Васильевич Вологодский узнал об арестах в половине четвертого утра. Телефонными звонками подняли с постели остальных членов правительства: Директория арестована, назначено чрезвычайное заседание кабинета министров. Когда собрались, настроение было подавленное. Вологодский был потрясен, расплакался, потребовал арестовать организаторов переворота.
Но его никто не поддержал, напротив, все заговорили:
— Сделано то, что нужно!
Директория всем надоела. Правые министры уверенно говорили, что необходимо сосредоточить всю власть в руках одного человека, верховного правителя.