Ощепков
Шрифт:
A. Дзюдо в ассоциации физической культуры: в рамках секции дзюдо проводятся курсы под руководством обладателя 2-го дана Кодокана Василия Ощепкова.
Стандартная продолжительность курсов — 30 часов. Как сообщают, число занимающихся на таких курсах (в основном это учащиеся) достигает 300 человек за год. Кроме того, в секции дзюдо с позиций медицинской науки проводятся исследования влияния занятий дзюдо на здоровье человека.
Б. Школа милиции: Курсы по дзюдо проводит также означенный выше Василий Ощепков. Как сообщают, число занимающихся на 30-часовых курсах достигает 300 человек за год. Главная цель проведения курсов заключается в обучении сотрудников милиции приемам самозащиты.
B. Дом Красной армии: Курсы по дзюдо проводит также означенный выше Василий Ощепков. Как сообщают, число занимающихся на 30-часовых курсах достигает около 30 человек за год.
Г. Спортивная секция “Динамо”, работающая под управлением ГПУ: Проводятся курсы под руководством некого Спиридонова, число слушателей
Этот исключительно важный документ проливает свет на ситуацию, в которой оказался в Москве Василий Сергеевич. Продолжавший, как тренер, методист, как спортсмен, изучать мировое наследие борьбы в большей степени теоретически, он лихорадочно искал выходы на мировой уровень. Прежде всего, конечно, его интересовала связь с Кодоканом. Установление таких контактов в 1931–1932 годах было рискованным, если не безрассудным, шагом. Не исключено, что со временем мы увидим документы о наблюдении советской контрразведки за преподавателем инфизкульта Ощепковым — непонятно, как, с чьей санкции или вообще без оной, он пошел на контакт с японскими дипломатами, находившимися под плотным контролем ОГПУ. Поверить в то, что о связях Ощепкова и японского посольства на Лубянке не знали, не получается.
310
Сообщение посла Хирота // Дзюдо. Кодокан бункакай. 1932. № 5. С. 11–12. (Япон. яз.).
Интересно, что ни о какой модернизации японского дзюдо, уже давно осуществлявшейся Ощепковым, в документе речь не идет. Непонятно, в какой степени старый дзюдоист Хирота был введен в заблуждение кодокановским прошлым Ощепкова и действительно ли он думал, что тот преподает в Советской России японское дзюдо. Но, во всяком случае, возможность узнать содержание дзюудо Ощепкова у посла была. В том же 1932 году некто Петров опубликовал статью в 5-м номере журнала «Физкультура и социалистическое строительство», где писал очень четко: «Система дзюудо объединяет все современные достижения по рукопашному бою: джиу-джитсу, французский бокс, вольноамериканскую борьбу, СМО — японская профессиональная борьба (сумо. — А. К.) и элементы фехтования» [311] .
311
Цит по: Горбылев А. М. Источники совершенствования системы дзюудо Ощепкова. С. 89.
Возможно, что это утверждение справедливо только для 1932 года, ведь в коротком списке источников будущего самбо начисто отсутствуют национальные виды единоборств народов Советского Союза. Вроде бы тот же киноролик показывает, что, помимо большой аналитической работы по осмыслению и адаптации к авторской системе самозащиты европейских и американских видов борьбы, Институт физкультуры дал Василию Сергеевичу огромный простор для анализа национальных видов борьбы Советского Союза.
Сложно сказать сегодня, насколько был прав Михаил Николаевич Лукашев, когда писал, что среди «нацкадров» студентов, поступивших в Институт физкультуры, «едва ли не каждый был хорошо знаком с искусством борьбы своего народа» [312] . Скорее всего, это сильное преувеличение — свое отношение к «национальным истокам» ветераны самбо, первые ученики Ощепкова, еще выскажут через полвека. Но тогда, в предвоенные годы, аргументы об истинно советском происхождении самбо активно приводились свидетелями по понятным политическим мотивам — с целью вывести на задний план роль японского дзюдо и выпятить сугубо советские источники в становлении самбо. В условиях неприятия всего иностранного в Советском Союзе 1930-х годов это было естественно. Связь с Японией автоматически закрывала дорогу борьбе, основанной на дзюдо, а указание на местное, советское, происхождение, да еще укрепляющее дружбу народов, наоборот, могло обеспечить успех новой системе. Тем более что не во всех случаях национальные виды борьбы упомянуты совсем уж из конъюнктурных соображений. Вот что вспоминал ученик и коллега Василия Сергеевича Николай Галковский о хранителях национальных традиций в ГЦОЛИФКе: «Эти любители борьбы обменивались опытом со специалистами из других видов единоборств. Мы специально практически изучали элементы техники из этих видов борьбы, в которых нас особенно привлекали приемы с действием ногами. Эти приемы были особенно хорошо разработаны в грузинской народной борьбе “Чидаоба”. Аналогичные приемы имелись также в татарской, узбекской, казахской, киргизской, туркменской и других видах борьбы» [313] .
312
Лукашев М. Н. Сотворение самбо: Родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской… С. 55.
313
Цит.
Армянин Сагателян вторил Галковскому: «В. С. Ощепков занимался изучением национальных видов борьбы, о чем часто говорил на наших учебных занятиях. В тренировочных занятиях по приглашению Ощепкова принимали участие нацмены, которые учились в институте. Многие из них знали вид борьбы, в котором применялись подножки. Это были студенты, знающие грузинскую борьбу чидаоба или азербайджанскую гюлеш или узбекскую кураш» [314] . Другой ученик Василия Сергеевича — Анатолий Харлампиев вспоминал, что Ощепков специально устраивал товарищеские схватки своих кружковцев с «нацменами», а ученикам, поступившим в московский институт с окраин советской империи, тому же Сагателяну, поручал привозить с каникул фотографии приемов национальных единоборств.
314
Цит. по: Лукашев М. Н. Сотворение самбо: Родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской… С. 56.
В любом случае, результатом особого внимания преподавателей ГЦОЛИФКа, прежде всего самого Ощепкова, к вопросам туземных единоборств стало появление в нормах комплекса ГТО II ступени возможности замены сдачи ощепковской системы дзюудо национальной борьбой, если таковая вообще практиковалась в какой-то определенной местности. Пожалуй, это действительно тот случай, когда можно говорить о реально существовавшем пролетарском интернационализме и даже о своеобразной спортивной демократии и ни капли не кривить душой при этом. Однако о том, как этот борцовский плюрализм осуществлялся на практике (если такое вообще имело место в истории), убедительных свидетельств пока не найдено.
Для самой ощепковской системы 1932–1934 годы стали новым витком развития, очередным этапом подъема к вершинам совершенства и популярности, и короткий фильм оператора Бориса Бурта (по мнению Льва Матвеева, его дипломная работа во ВГИКе) сохранил для нас экспресс-репортаж этого подъема. Из него ясно видно, как изменилась структура ощепковского дзюудо, как оно шагнуло из Кодокана в море новой системы единоборств, где безопасные волны спортивного раздела соседствовали с боевой техникой, работа над которой проходила в том числе в условиях реальных столкновений. Теперь оставалось немногое: запустить эту систему в плавание, обозначив фарватер буйками правил, выставив лучших учеников как издалека видные маяки и организовав четкую систему подготовки новых капитанов, штурманов, лоцманов: чемпионов, тренеров, преподавателей.
После введения в 1934 году в Институте физкультуры специализации по дзюудо и начала подготовки профессиональных тренеров началось строительство федераций. Именно на их фундаменте должна была покоиться вся эта система. В 1935 году были созданы Московская городская секция дзюудо (Н. М. Галковский) и Ленинградская секция борьбы вольного стиля (И. В. Васильев), открылись новые кружки в этих городах, были проведены первые межгородские соревнования по «вольной борьбе дзюудо». Начал работу кружок в Харькове, и в том же году в Москве, в Бауманском детском доме культуры, Валентин Сидоров открыл первую в СССР детскую секцию дзюудо — в 1940-х годах первое поколение советских дзюудоистов должна была сменить молодежь…
Изучение, конструирование, разработка методики нового вида борьбы, ее преподавание, обучение тренеров, агитация, пропаганда и реклама — все это было поставлено на ход одним человеком, которому беззаветно верили и которому помогали, не жалея своих сил, его ученики. И только в одном пропагандистском моменте Василий Сергеевич допустил роковую, фатальную для его наследия ошибку. Вопрос, который казался ему тогда, возможно, не слишком важным, не насущным, стал определяющим для сохранения памяти Мастера на много десятилетий вперед.
Глава двадцать третья
СХВАТКА БУЛЬДОГОВ У БОРЦОВСКОГО КОВРА
Приехав в Москву в конце 1929 года, Василий Сергеевич с его системой дзюудо оказался не первым, кто предложил поставить экзотическую японскую борьбу на службу обществу. Да, Ощепкову едва ли не мгновенно удалось завоевать авторитет и популярность с помощью высокого личного мастерства, оценить которое мог любой желающий, построения грамотной рекламной кампании и благодаря команде — замечательным ученикам, в которых он вкладывал душу. Речь идет в первую очередь о тех самых ути-дэси — ближнем круге его воспитанников, ставших в будущем мастерами и ведущими тренерами по самбо. Но вообще учеников у Василия Сергеевича было много и, как ни парадоксально это может показаться на первый взгляд, не все изначально были «ощепковцами». Динамовец В. С. Харитонов рассказал много десятилетий спустя Михаилу Лукашеву, что вместе с несколькими товарищами он был специально заслан в кружок Ощепкова в ЦДКА с разведывательной миссией по заданию своего истинного на тот момент наставника — Виктора Афанасьевича Спиридонова.