Осень матриарха
Шрифт:
Да, где-то незадолго до того, как нам прибыть к месту, в моей жизни приключился такой Нойи. Ной Ланки.
– Вы с ним вместе были в офицерском училище, - наполовину утвердительно вставил Рене.
– Откуда ты взял? Из моей головы, что ли? Даже если я так подумала, то не как чистую правду. Хотя - почти что правду.
И снова Керм сгенерировал, так сказать, идею. Какой-то он не по чину да не по месту был сообразительный; но думать тогда об этом было что чёрта вслух поминать.
Говорит мне однажды:
– Вот-вот отсюда на широкий
– Выдумать, что ли? - спросила я.
– Изобрету, положим. А с тобой тогда что сделается?
Видите ли, он ко мне дышал ой как неровно: в смысле Пигмалион влюбился в Галатею. Кормили-то меня уж давно не сывороткой из-под простокваши да овсянкой, и наряжали не в домотканину, а в лучший гвардейский фуляр и габардин. Про сапоги и речь молчит: натаскали всяких, пар, что ли, семь, и фирмы совершенно исключительной.
– Побрататься нам нужно, если, конечно, ты не против, - сказал Керм. Как отрубил.
А названый, крестовый брат или сестра во всех традициях - человек очень важный. В Динане особенно - и до сих пор так.
Я тогда ответила:
– Твои слова для меня честь. Но тебе - дай Терги, чтоб не обуза сверх всяких возможностей. Подумай сам: брак можно расторгнуть. Дети из дому уходят. А такой союз одна милая земля похоронит, и то наполовину.
Ибо долг побратима перед погибшим побратимом - выше всех иных долгов. Хотя по непреложному правилу в единое целое такие клятвенники не соединяются.
Ну а "милая земля" - это родина. Лучшая любовница изо всех возлюбленных. Помимо Бога, разумеется. Вот ей как раз отдаться можно всей плотью.
Так мы с Кермом и решили, что не отменим сговора, а подумаем оба. Отложим сколько ни на сколько.
Буквально через день он мне говорит:
– Ты из высоких и безупречного рождения, а одну кривую саблю в руке держала. Это для простых всадников: для офицеров и пеших поединков нужен прямой клинок.
Дуэльного кодекса ведь новые власти не отменили: было не с руки. Вот мы на досуге и развлекались.
– И что теперь делать? - спросила я. - Как-то не вижу себя в роли высшего командного состава. А для простых бойцов и плеть-семихвостка сойдёт.
Читали Лескова "Очарованный странник" - о киргизских обычаях? Как там герой спорил со степняком из-за покупки лошади? За обладание девушкой тоже нередко "на перепор" идут - с её прямого согласия. В Динане, особенно глубоко в долинах и высоко в горах, до сих пор бытует нечто похожее.
– Запас карман не трёт, - буркнул он. - Я ж тебе говорил: раз судьба тебе идти другой стезёй отрежь косу. Не сделала - ты ж меня никогда толком не слушалась.
Если
Тем временем я неумолимо хорошела, Керм начинал от меня уставать. Требовалась своего рода прививка от плотского желания.
– И кто из шпажников для меня у тебя припасен? - спросила я.
– Такой, чтобы уж точно в волосах не путался.
– Он точно будет, - ответствовал Керм.
– Искусный до невозможности. Баярд Ной Ланки. Бессмертник.
Надо объяснить, что баярд не имеет ничего общего ни с легендарным рыцарем, ни с бастардом. Это вроде комиссара первых годов рутенской соцреспублики, но больше с уклоном в ликбез и культпросвет, чем в политику. А бессмертник...
Я видела красавца лишь мельком. Небольшой, ухватистый, смуглая кожа, острый нос, седые волосы - чисто орловский рысак, они в ранней юности законно обесцвечиваются, а вовсе не от каких-нибудь там переживаний. Порода такая благородная. Глаза рыси или кошки: янтарные. Может быть, цвета мёда, когда направлял взоры на иной пол. Чаровник и редкостный блядун, причём ухитрялся так устроиться в жизни, что никто из отоваренных дам не был на него в обиде. Из мужчин - тоже: тех, кто выжил. Шучу...
Так вот, судя по имени-фамилии (мы ведь все как один в писаных родословиях знатоки), был сей Ной, Нойи, как мамочка прозвала и бабы подхватили, таким пуританином и кэлангом, что даже страшно. Как его занесло в ряды красноплащников, никому не ведомо. Но ведь были же в рутенской армии военспецы из бывших? Мы именовали таких "бессмертниками" - ибо по-быстрому уйти с этого света дерзкому и наглому никто не даст.
Что сей побег упёртого христианского корня принялся рушить все заповеди гуртом и чохом, не было ничего удивительного. Но вот что такое сходило ему без последствий, позывало на неприятные размышления.
– Подсыл? - спросила я, - Лазутчик?
– Нет, - тотчас отозвался Керм. - Тогда бы его главным говоруном не назначили, упрятали бы понеприметней. Да и я на него то и дело с намёком зыркаю - удрал бы.
– Щёголь? - снова предположила я.
– В зеркальце часто смотрится?
А это, между прочим, был вопросец с подковыркой, как и тогда, у Диамис. Типа - а не состоит ли наш герой в тайном обществе, которое сочится сквозь все поры и дырки Динана, как кровь сквозь стенки капилляров...
При упоминании крови, слегка неуместном, Рене вздрогнул, Дезире изобразил полузадушенную гримасу.
("Ага, - подумала Та-Циан, - второй мальчишка явно умнее. Первый не ожидал нарочитой обмолвки, а этот заранее приготовил маску, что при случае мигом на себя натянет. Не может ведь быть, чтобы вампир совсем не повелся на крючок".)
– Нет, - слишком быстро ответил Керм. - Хотя есть ведь сочувствующие без тяжких обязательств.
Да, разумеется. Как моя тётушка Глакия - творит лишь то, чего требует её любвеобильная натура, и к тому же внешнюю поддержку получает.