Осень Овидия Назона(Историческая повесть)
Шрифт:
— Я дам тебе папирус из своих запасов, — предложил Котта Максим. — Ты сделаешь несколько списков «Любовных песен», перепишешь кое-что из «Фастов» и «Метаморфоз», мы продадим эти свитки любителям поэзии, и эти деньги пойдут тебе на дорогу. Разумеется, что я постараюсь продать их людям богатым, чтобы не скупились. Когда же все будет готово к отъезду, тогда скажешь Фабии, что можешь взять поручение. Пусть пошлет с тобой то, что считает нужным и полезным для нашего бедного поэта.
Разговор с лучшим другом Овидия Назона обнадежил Дориона. Он с великой радостью засядет за работу, старательно перепишет лучшие стихи Овидия Назона. Он будет
И словно отвечая на размышления отца, Дорион говорил сам себе: не для себя я делаю эту жертву. Не для собственной пользы и радости. Не для развлечения, а для человечности. Бывает ведь так, что во имя человечности надо перенести трудности? Бывает? «Бывает! — ответил сам себе Дорион. Но при этом подумал: — Я вначале навещу господина, помогу чем-нибудь, утешу, обнадежу, а потом все же отправлюсь в Пантикапей к отцу. Ведь мой отец состарился в горестях и лишениях. Надо его пожалеть».
Пользуясь тем, что поручений у Фабии было немного, а «Метаморфозы» уже были переписаны, Дорион приступил к переписке «Любовных песен». Он решил сделать точно такие свитки, какие заказывал для себя сам Овидий Назон.
ПРАЗДНИК В ДОМЕ ФЕМИСТОКЛА
Стояла ранняя осень. Пантикапей утопал в золотой листве платанов, дубов и вязов. Сверкал белыми колоннами храмов и дворцов. Ласковое солнце отражало лучи в спокойных водах Понта. Глядя на море, Фемистокл с улыбкой вспоминал свои страхи, ожидание грозных бурь и холодных злых ветров. Это была вторая осень Фемистокла на чужбине. Она сулила ему веселый праздник по случаю свадьбы дочерей. Еще месяц назад Фемистокл не думал о свадьбе, он трудился неустанно, чтобы выплатить долги за жилище и чтобы собрать кое-что для подарков дочерям. Он хотел сыграть свадьбу тогда, когда полностью освободится от долга. Но вот к нему пришли братья, и старший, Аристид, сказал: «Не будем больше откладывать наш радостный праздник, так и жизнь пройдет в ожидании. Две семьи будут счастливы после нашей свадьбы. Назначим день, друг наш Фемистокл».
— Слава Зевсу-заступнику, — ответил Фемистокл. — И я жду счастливого праздника. Только тревожат меня долги. Я должен прежде всего расплатиться, а потом уже все остальное.
— Можно подумать, что тебе угрожает долговое рабство, — рассмеялся Аристид. — Уплатишь позднее. Только вознаграждение за ссуду увеличится. Кстати, ты не потрудился спросить о сумме вознаграждения, должно быть, знаешь?
— Не знаю, — промолвил в растерянности Фемистокл. — Вы ничего не сказали мне, и я решил по-родственному отблагодарить вас, когда расплачусь.
— А разве тебе не приходилось писать акты, долговые обязательства? — удивился Аристид.
— Я писал философские комментарии моего господина на книги Платона
— Поистине так, — согласился Аристид. — Но ты, уже прожил долгую жизнь и знаешь всякие законы и порядки. Мог догадаться, что такие вещи не делаются безвозмездно. Видя твою тревогу, я назову тебе самую малость — одну седьмую часть всей суммы.
— И ты считаешь это малостью? — воскликнул взволнованный Фемистокл. — Когда же я соберу такие деньги? И когда освобожусь от долгов? Или на роду мне написано всю жизнь откупаться? Я в полном недоумении. Боюсь, что мои бедные дочери никогда не дождутся радостного дня свадьбы.
— Тебе говорят, что радостный день близок. Все зависит от тебя. Долго ли договориться, друг наш Фемистокл?
— Признаться, я выбился из сил. Больше года я отдавал вам все, что мог заработать, оставляя себе самую малость на покупку рыбы и пшеничного зерна. Я еще ничего не припас для подарков дочерям. Боюсь, что праздник наш состоится не скоро, хоть и готовы белые свадебные одежды.
— И ты можешь отказать нам из-за процента на ссуду? — Андрокл был искренне удивлен и расстроен. — Уступи ему! — обратился он к брату. — Пусть убавится сумма вознаграждения, но пусть уже состоится наша долгожданная свадьба.
— Назначим одну десятую, — предложил Аристид. Было бы глупо отказаться от вознаграждения только потому, что Фемистокл сейчас беден. Сегодня он беден, а завтра будет богат.
Фемистокл прикинул, какова будет сумма долга, и решил, что для счастья дочерей примет на себя эту обузу. Ему ничего не оставалось делать. Тем более, что совсем недавно он получил письмо Дориона и понял, что на него нельзя рассчитывать, а, наоборот, надо ему помогать. Голова шла кругом от этих забот, но надо было преодолеть все трудности. Надо было устоять. «Не такие еще были заботы, — сказал он себе. — Терпи, Фемистокл, для дочерей». Он дал согласие на свадьбу ровно через месяц.
— Через месяц свадьба! — сообщила Клеоника сестре.
— Какое счастье! — сказала Эпиктета и кинулась обнимать сестру. — Отец согласился, он не стал откладывать? А как же долги?
— Все будет хорошо, — утешила сестру Клеоника. — Теперь у нас забота подготовиться к священнодействию.
Братья знали, что нет у Фемистокла свадебных подарков, и потому предоставили ему заботу о пиршестве. Они оказались куда более расчетливыми, чем думал Фемистокл. Когда они предложили Фемистоклу деньги в долг, чтобы купить дом, бедный переписчик был в восторге от их благородства и решил, что потом вознаградит братьев. «Они богаты, а я беден, они хотят нам помочь, ведь мы породнимся», — думал Фемистокл.
Он не знал, что молодые ювелиры еще в Афинах были ростовщиками и отдавали деньги в долг под большие проценты. Таким образом они накопили изрядную сумму. Вот почему у них была возможность купить дом. К тому же они побывали на дальних золотых приисках в Египте, принадлежащих самому императору Августу. Там они купили по дешевке золото у откупщика. Они рисковали многим, даже своей свободой. Но им повезло, они привезли это золото с собой, чтобы здесь изготовить из него дорогие украшения для богатых скифов.