Осень Овидия Назона(Историческая повесть)

Моисеева Клара Моисеевна

Фемистокл узнал об этом совсем недавно, когда принес Аристиду очередную выплату и просил отметить выплаченную сумму в свитке должников. Свиток был длинный, и Фемистокл узнал, что он несколько лет служил братьям в Афинах.

«Хорошо ли? Плохо ли, что эти молодые, еще неискушенные трудностями жизни, умеют копить деньги и заботиться о своем будущем? — задавал себе вопрос Фемистокл. — Их дети уже не будут нищими. А следовательно, дочки мои тоже не будут терпеть нужды. А ведь вся их жизнь прошла в нужде. Почему же ты сомневаешься, старый неумелый человек? Ты всю жизнь гнешь свою спину и так до самой старости не смог разогнуть. Что же тебе не нравится? Должно быть,

не нравится расчетливость. Она тебе не свойственна. Но ведь братья на многое способны. Этого не отнимешь. Какие прекрасные вещи сделали они для скифа, прибывшего из дальних степей. У него несметные стада овец, коз и коров. Он не знает им числа. Он очень богат. И захотел иметь нарядный колчан для стрел с золотой обивкой. Он просил изобразить на колчане сцены из жизни кочевых скифов.

Когда Андрокл показал Фемистоклу свою работу, старик был восхищен. Он увидел, что можно на золоте сделать барельеф, подобный настоящей картине. На этой картине скифы были точно такими, какие приходили в Пантикапей на агору, чтобы сделать покупки у греков. А животные — только что не дышали, а выглядели совершенно живыми. Восхищение и разочарование то и дело чередовались у Фемистокла. Но он ни разу ничего не сказал дочерям. А когда слышал похвалы красивым и умелым братьям, всегда соглашался с Эпиктетой, особенно щедрой на добрые слова.

Оставалось несколько дней до свадьбы, и Фемистокл стал частым гостем на агоре. Он закупал разные припасы для угощений. Искал всевозможных рыб, покупал целые корзины фруктов и винограда. Ему понадобилось много дичи и птицы. Он решил своими руками приготовить такое же роскошное угощение, какое в свое время готовил на пирах богатых афинян. О своих заботах он рассказал горшечнику Гордию, и тот ему сочувствовал.

Толкаясь между торговцами съестным, он повторял: «Не забудь, старик, купи пряные приправы и травы». За прошедшие два года Фемистокл ни разу не покупал таких припасов, потому что довольствовался самой скудной едой. Дочери не жаловались, они знали, что время бедности и недостатков скоро пройдет и стоит потерпеть, чтобы настали счастливые дни.

Для приготовления угощений Фемистокл нанял подсобных мальчишек со своей улицы и давал им указания, как чистить овощи, как обращаться с крупной и мелкой рыбой. Как очистить птицу от перьев и подготовить ее к жаркому.

Вся семья трудилась, выполняя указания Фемистокла. Девушкам было любопытно, неужели пиршество будет настоящее, как у богатых? Они очень старались. Им так хотелось показать свое гостеприимство.

Клеоника с великим усердием напекла сдобные лепешки и пироги со сладкой начинкой. Все были озабочены, удастся ли красиво убрать дом и хватит ли посуды для гостей. И вот накануне празднества, вечером к дому Фемистокла подошла целая процессия. Гуськом шли друг за другом с прекрасной керамикой на головах все дети и внуки Гордия во главе с отцом, великим мастером гончарного дела. Фемистокл был изумлен и растроган до слез.

Старый Гордий придерживал на голове краснолаковую амфору для вина, украшенную гроздьями винограда. Старший сын нес большое блюдо с рельефным изображением Гименея, бога брака, сына Аполлона и музы Каллиопы. Второй сын доставил красивый кратер для вина, смешанного с водой, внуки тащили глиняные чаши оранжевого цвета, покрытые лаком.

Краснолаковая посуда Гордия пользовалась большим спросом у пантикапейцев. Она была даже лучше привозной, которая стоила дорого, потому что ее доставляли из городов Греции и Малой Азии.

— Друг мой Гордий, — воскликнул Фемистокл, — с какой щедростью ты приветствуешь моих

дочерей! Они долго будут помнить твой подарок. А мы как раз сокрушались, что у нас не хватит посуды для гостей. Поистине дружба — великое дело! Завтра вы узнаете, каким искусным поваром стал старый Фемистокл. Нужда заставила изучить это тонкое мастерство. Оно уже сослужило мне службу. Но ни разу я с такой охотой и рвением не занимался этим делом. Еда для избранных молодых повес требовала моего усердия, а еда для дорогих гостей, приглашенных на свадьбу моих дочерей, потребует не только усердия, но и самую душу.

Ранним утром праздничного дня жилище Фемистокла сверкало чистотой. Повсюду охапки ярких осенних цветов. Благоухают красные розы, выращенные старым греком. Готово жертвоприношение богам: пирог — Гименею, барашек — Зевсу, венок — нимфам.

Клеоника и Эпиктета одевались в свои белые одежды. На головах венки из роз. Приготовлены прозрачные покрывала для головы. Маленькая дочь соседки, в нарядном платьице с венком на голове, ждет с нетерпением, когда ей поручат понести брачный факел.

Аристид и Андрокл, в праздничных одеждах, напомаженные и причесанные, готовы к встрече с невестами. Сейчас им жалко, что живут они рядом и не нужна брачная колесница, которая бы доставила невест в их дом.

Вот уже вернулся из храма Фемистокл и готовится к жертвоприношению. Все, кто сейчас в доме, окружили его и слушают священную клятву. Аристид и Андрокл здесь. К ним обратился Фемистокл со словами: «Отдаю тебе в жены свою дочь Клеонику, Аристид… Отдаю тебе в жены свою дочь Эпиктету, Андрокл».

Невесты укутали свои лица покрывалом. Впереди невест девочка с брачным факелом в руках. Они пошли в дом своих мужей. Друзья Аристида и Андрокла запели в их честь гимн Гименея.

Когда подошли к порогу жилища Аристида, жених сделал вид, будто хочет похитить свою невесту, а добрая женщина, жена Гордия, сделала вид, будто защищает Клеонику. Тогда Аристид взял на руки Клеонику и осторожно пронес ее в дверь, чтобы она не коснулась порога. То же самое проделал Андрокл с Эпиктетой.

Потом женихи подошли к домашнему очагу. Началась главная часть обряда. Клеонику поставили лицом к домашнему божеству, покропили очистительной водой. Она прикоснулась к священному огню и прочла про себя молитву. Аристид и Клеоника сообща съели хлеб и плоды. Возлияния и молитвы, разделение пищи перед домашним очагом — соединили их. Настала очередь Андрокла окропить Эпиктету очистительной водой. Фемистокл видел сквозь слезы, как его младшая дочь прикоснулась к священному огню Андрокла, как произнесла молитву тихим голосом и вместе с женихом съела хлеб и плоды.

Снова запели гимн Гименею. Настало время поздравлений и пиршества. Теперь уже в доме Фемистокла. Тут ему некогда любоваться на своих красивых и нарядных дочерей. Он только на минутку отвлекся — подумал о том, как пожалеет Дорион, что не смог присутствовать на этом прекрасном священнодействии. А потом стал хлопотать, рассаживать гостей и ставить угощение. Его помощники, одетые во все новое, ловко разносили блюда с рыбой и дичью, корзины с фруктами и виноградом. Разливали доброе вино, доставленное в Пантикапей из Херсонеса. Шумно и весело пировали гости. Гордий со своей семьей очень украсил пир веселыми песнями, которые он знал в великом множестве. Его маленькая внучка играла на лютне. А старший сын вторил ей на рожке. Друзья Аристида и Андрокла были в восторге от гостеприимства хозяев. Они рассказывали забавные истории, весело смеялись и, отдышавшись после сытной и вкусной пищи, принимались петь стройным хором.