Осень в Пекине

Виан Борис

— У него есть только один недостаток, — продолжал Анжель.

— Да, но это не страшно.

— Он мог бы от него избавиться.

— Ему нужно, чтобы кто-нибудь о нем заботился. Чтобы кто-нибудь всегда был рядом.

— Возможно, вы правы. Но около него всегда есть кто-нибудь.

— Я бы не хотела, чтобы рядом было много людей, — задумчиво произнесла Рошель. — Только верные друзья. Вот вы, например.

— А я верный друг?

— Вы... Хотелось бы быть сестрой такого человека, как вы. Именно сестрой.

Анжель потупился.

После ее слов от иллюзий не осталось и следа — ведь он не умел улыбаться так, как Анна. Это была главная причина. Рошель продолжала танцевать не в такт и с наслаждением слушала музыку. Все танцующие слушали музыку. Было жарко и накурено. Ноты пробирались меж скрюченных серых дымков над умирающими в пепельницах окурками. А пепельницы рекламировали фирму «Дюпон», что на улице Отфёй, и представляли собой в уменьшенном виде судна, утки и другие приспособления для лежачих больных.

— А вы чем занимаетесь? — спросил Анжель.

— Как это, чем я занимаюсь?

— Я имею в виду — в жизни.

— Я часто танцую, — сказала Рошель. — После экзамена на степень половой зрелости училась, чтобы стать секретаршей. Пока что я не работаю. Родители считают, что сначала я должна приобрести навыки поведения в обществе.

Музыка кончилась. Анжель хотел остаться, чтобы продолжить танец, когда музыканты заиграют снова, но они принялись оттачивать свои инструменты. Рошель поспешила к столику и уселась поближе к Анне. Анжель поплелся за ней.

— Вы обещаете мне следующий танец? — спросил Анна.

— Конечно, — ответила Рошель. — Мне нравится танцевать с вами.

Анжель сделал вид, что не слышит. У других девушек тоже могут быть красивые волосы, но такого голоса ни у кого больше нет. Не говоря уже о формах.

Анжель не хотел становиться другу поперек дороги. В конце концов, Рошель — знакомая Анны, и пусть он сам с ней разбирается. Анжель достал новую бутылку из ведра с зеленым льдом и наполнил свой бокал. Девиц кругом было множество, но ни одна не привлекала его. А влекла только Рошель. Увы, пальма первенства принадлежала Анне.

И Анна был его другом.

2

Они решили пойти поужинать. Нельзя же мотаться черт-те где всю ночь, когда утром на работу. В машине Рошель села вперед, к Анне; Анжель забрался на заднее сиденье. С Рошель Анна вел себя сдержанно. Он не обнимал ее за талию, не наклонялся к ней, не брал за руку. Анжель обязательно делал бы все наоборот, познакомься он с Рошель первым. Но Анна больше зарабатывал; он имел на это право. Танцевать не в такт не такой уж великий грех, коли не слышишь музыку. На это можно закрыть глаза. Время от времени Анна мог сморозить какую-нибудь глупость, и Рошель с готовностью принималась смеяться, встряхивая своими искристыми волосами над воротником ярко-зеленого костюма...

Анна сказал что-то Анжелю, но тот думал о другом и не обратил внимания. Чего же тут такого? Тогда Анна обернулся и невольно

крутанул руль. Как это ни печально, но по улице шел человек, и машина, заехав на тротуар, сильно ударила его крылом. Человек с грохотом повалился на землю и схватился за бедро. У него начались конвульсии. Анжель распахнул дверцу и бросился вон из машины. Одолеваемый беспокойством, он склонился над пострадавшим. Тот корчился от смеха, временами останавливаясь, чтобы издать протяжный стон, а затем снова начинал хохотать и кататься по асфальту.

— Вам очень больно? — спросил Анжель.

Рошель не решалась посмотреть в окно. Она сидела в машине, обхватив голову руками. Анна совсем спал с лица; он был мертвенно бледен. Он думал, что человек умирает.

— Это вы меня сбили? — икая, спросил потерпевший у Анжеля.

Его снова обуял смех. Слезы струились у него по щекам.

— Полежите спокойно, — сказал Анжель. — Вам, должно быть, очень больно.

— Я зверски страдаю, — с трудом выговорил человек. Собственные слова повергли его в такое исступление, что он сделал кульбит и откатился в сторону. Анна, стоя рядом, растерянно наблюдал эту сцену. Он оглянулся и увидел, что Рошель плачет: ей представилось, что лежащий человек обвиняет Анну, и она испугалась. Анна подошел к открытой дверце, взял голову девушки в свои большие ладони и поцеловал ее в глаза.

Так получилось, что Анжель все это видел. Когда же руки Рошель сомкнулись на шее Анны, он поскорее снова повернулся к потерпевшему. Человек пытался вытащить из кармана бумажник.

— Вы инженер? — спросил он Анжеля. Приступы смеха понемногу стихли.

— Инженер... — пробормотал Анжель.

— Тогда вы поедете вместо меня. Я не в состоянии достойным образом добраться до Экзопотамии, коль скоро бедро у меня разбито на пять кусков. Если бы вы знали, до чего я рад!..

— Но ведь... — начал было Анжель.

— За рулем были вы, не так ли? — спросил лежащий господин.

— Нет, Анна...

— Какая жалость, — сказал господин. Лицо его омрачилось, губы задрожали.

— Не плачьте, — попытался утешить его Анжель.

— Но я не могу послать вместо себя девушку...

— Это юноша... — сказал Анжель. Известие очень воодушевило господина:

— Поздравьте от меня его мать.

— Обязательно. Правда, она уже привыкла.

— Значит, мы пошлем в Экзопотамию Анну. Меня зовут Корнелиус Шмонт.

— А меня Анжель.

— Предупредите Анну. Он должен подписать бумагу. К счастью, в контракте оставили пропуск вместо имени.

— Почему? — спросил Анжель.

— Вероятно, они мне не доверяли. Позовите же Анну. Анжель обернулся и посмотрел. Ему сделалось больно, но он шагнул к машине и положил руку на плечо друга. Анна был как в бреду, и глаза его... Лучше бы не видеть. У Рошель глаза были закрыты.

— Анна, ты должен подписать бумагу, — сказал Анжель.

— Чего? — не понял тот.