Осенние каникулы
Шрифт:
– Кого-то убили? – как ни в чем не бывало спросила Соня, словно она и не слышала всего того, что только что ей сейчас наговорила Наталия. – Я знаю этого человека? Это связано с Сарой? Ну скажи мне, пожалуйста… Сережа тоже молчит… Ты ему, случайно, ничего такого не говорила?
– Нет… Но если быть до конца честной, то я сказала Логинову… Он должен знать, чтобы не травмировать тебя…
– Но ведь он же может сказать Сапрыкину, и тогда все будет кончено! – разволновалась Соня.
– Ты очень странно рассуждаешь… Но это твое личное дело… Что касается
Соня молча повернулась и вышла из кабинета. Но через минуту вернулась и сказала:
– Знаешь, здесь так пахнет копченой рыбой… У меня слюнки текут…
– Ну так поди и поешь… У нас же еще осталась…
– Я видела коптильню и какую-то старуху… или старика, я так и не поняла… Был дым, туман, какие-то деревья… И пахло копченой рыбой, тиной, водорослями… А до этого я видела барышню в кондитерской… Я ничего не понимаю… Но на всякий случай записала…
Было утро, но в комнате было темно, пасмурно и неуютно. Игорь, которому удалось поспать всего пару часов, чувствовал себя разбитым и невыспавшимся. Наталия же, закутавшись в теплый халат, мечтала о большой чашке горячего чаю… Они с Соней все-таки съели целую копченую селедку, после чего Соня почти без труда выпытала у Наталии про Германа.
– Коптильню? А ты не могла бы зарисовать ее?
– Это еще зачем? Обычная избушка…
– А то, что чешуя могла быть и на коптильне… Ведь ты же сама сказала, что пахло копченой рыбой… Значит, можно сказать, что эксперимент удался… – Он закрыл глаза и натянул одеяло до подбородка: – Если бы ты знала, Ната, как мне не хочется покидать эту теплую постельку… Знаешь, иногда мне кажется, что я оказался прокурором совершенно случайно, что мне просто не повезло в жизни… Ну что такое прокурор? Это реки крови, трупы, преступники, смерть…
– Вот и я тоже сейчас подумала: с какой это стати я провела всю ночь у Монахова, вытрясая у него информацию о погибшей в прошлом году учительнице математики, когда мне положено в ноябре вообще отдыхать! Ведь я, если ты, конечно, не забыл, преподавательница сольфеджио, музыкальной литературы и фортепиано вообще-то… А в музыкальной школе, где я должна работать, сейчас осенние каникулы… Напрасно я согласилась вести это дело…
– Ты про Литвинову? Что-нибудь новое? И при чем здесь Монахов?
– Ты можешь, конечно, не поверить, но у Монахова с Литвиновой был роман…
– Роман? Но как ты об этом узнала?
– Все очень просто: вчера я была на поминальном обеде в лицее и узнала массу интересных вещей… Но самое главное, это то, что у Литвиновой в лицее могли бы быть большие неприятности вплоть до увольнения, и только покровительство Монахова позволило ей не потерять работу… Он собирался, как я поняла его, жениться на ней…
– А что за конфликты в лицее?
– У нее оказался очень тяжелый характер… Она была максималисткой и бравировала своими принципами и бескомпромиссностью…
– А с кем конкретно она конфликтовала?
– Да со всеми понемногу… Ну посуди сам: на поминках никто, кроме директрисы, о ней не сказал ни слова. Разве это нормально?
– А ты не пробовала разговаривать с учителями?
– Я не могла. Они все сидели за столом и ели… Пренеприятное зрелище, скажу я тебе… Вообще непонятно было, зачем они там собрались…
– Сама же сказала, что они ели… А кто оплачивал это странное мероприятие?
– Монахов!
– Интересно… – Логинов все же поднялся и накинул халат. – Знаешь, я не удивлюсь, если окажется, что история Литвиновой еще не закончена… А что, если в ее смерти виноват как раз Монахов? По-моему, это логично. Только человек, чувствующий свою вину, способен на этот странный поступок…
– Ты имеешь в виду поминки?
– Ну да… Давай ты будешь держать меня в курсе дела… И если тебе понадобится наша помощь – скажешь. Идет? Обещай мне, что будешь предельно осторожна…
– Ты думаешь, что Монахов способен…
– А почему бы и нет? Он жил спокойно целый год…
– Откуда ты знаешь, что он был для него спокойным?
– Да потому что никакого уголовного дела возбуждено не было, Литвинову похоронили, а с ней и все вопросы… И вдруг заявляешься ты и начинаешь ворошить прошлое… В случае если Монахов виноват в ее смерти, он обязательно насторожится и будет ждать твоих дальнейших действий…
– Но какие могут здесь быть действия? Ведь если он и виноват, то скорее всего в каком-то нравственном, духовном плане… К примеру, Литвинова узнала, что у него есть еще какая-нибудь женщина… Сара…
– Сара? А при чем здесь Сара?
– При том… – Она покраснела и прикусила губу: проговорилась! – При том, что Монахов совсем недавно сделал предложение и Саре… нашей Саре Кауфман! А кто их знает, может, они встречаются уже не первый год!
– Ну и подружка у тебя… С ней не соскучишься…
– Дело не в Саре, а в Монахове. Он мог наобещать Литвиновой золотые горы, а потом просто бросить ее, как это принято у вас, у мужчин… Мне известно, что Литвинова была влюблена в журналиста Самсонова. Знал об этом и Монахов, поэтому-то он и отправил этого Самсонова в Москву, чтобы не мешался под ногами… А тот и рад стараться! Литвинова этого могла не знать. Вот Самсонов уезжает, Монахов делает ей предложение, и она… соглашается… Представляешь, какую работу она должна была провести в своей душе и в своих мозгах, чтобы заставить себя позабыть Самсонова и согласиться соединить свою жизнь с человеком, который почти в три раза старше ее… И это при том, что все окружающие люди знают ее как человека принципиального и жесткого, бескомпромиссного и волевого… Тебе не кажется это странным?
– Монахов богат, поэтому ради денег можно спрятать подальше не только принципы, но и совесть, я уж не говорю о чести… Все мы живые люди…
– Возможно, что ты и прав…
– Но вообще-то, когда я говорил о том, что Монахов мог быть повинен в ее смерти, я имел в виду вину совершенно другого толка…
– Не понимаю…
– А что, если он ее убил?
– Логинов! Это гениально! Как же я раньше-то об этом не подумала! Только непонятно, чем же она так насолила ему, что он ее убил? Кроме того, ты сам только что сказал мне о том, что на ее теле не нашли следов насильственной смерти… Ее вскрывал Романов?