Осенние каникулы
Шрифт:
– Нет-нет, что вы… А вы не могли бы показать мне его фотографию?
– Могу, конечно… – Он тяжело встал и пошел вразвалочку в другую комнату, как раз ту, где спала Сара. Вернулся через минуту. – Представляете, спит как сурок… Она такая милая, эта Сара… А вот и мой Герман… – И он протянул Наталии фотоснимок.
«Это он. Какой ужас…»
– Красивый мальчик, верно?
– Давайте еще выпьем… – Наталия налила в бокал Монахову остатки коньяка. – До утра еще все равно далеко…
Она
То, что они были как-то близки с Литвиновой, еще не доказывает связь их романа с ее самоубийством… Ей бы радоваться, что она, предположим, выходит замуж за Монахова или, во всяком случае, что сумела его в себя влюбить… Разве что она утопилась с горя, когда узнала, что Самсонов, которого она боготворила, бросил ее, наплевав на ее чувства и уехав в Москву?.. Это мало походило на правду.
Решив, что отступать поздно и что теперь, когда она выяснила, что Герман, который был у нее вчера утром и которого она видела в морге, является (вернее, являлся) сыном Монахова, ей не оставалось ничего другого, как задать ему остальные, не менее важные, на ее взгляд, вопросы:
– Скажите, Константин Андреевич, Герман не говорил вам, куда и с кем он сегодня пойдет или поедет… У него была машина?
– Нет, я ему не разрешал ездить на машине… Пускай сначала поучится, сдаст на права, а там посмотрим…
– Ему вчера никто не звонил?
– Звонили Лари и Жорж…
– И все?
– Не знаю… Меня днем-то дома не было…
– А когда вы видели его последний раз?
– Часов в девять или в половине девятого… А почему вы меня об этом спрашиваете?
– Вам лучше еще выпить, Константин Андреевич… Мне нужно вам сказать что-то очень важное… И я не знаю, как подготовить вас к этому страшному известию…
Монахов вытаращил глаза и побледнел.
– Это связано с Германом?
– Да… С ним случилось несчастье…
– Они убили его, да? Эти скоты убили его? – Он поднялся, и Наталия увидела, как сжались его кулаки.
– Он погиб… – выдохнула она и опустила голову. Ей казалось, что она сделала все правильно: утром ему бы все равно позвонили и сообщили…
– Что с ним сделали? – услышала она словно издалека его голос. Он стал выше и тоньше.
– Я видела его в морге… Знаете, его как будто загрызла собака…
– Собака? Да вы что, с ума сошли?! Какая еще собака?
– Большая и черная, – неожиданно для себя сказала она. – Пока никто ничего не знает…
– Значит, вы пришли ко мне не случайно? И Сара все знала?
– Не сердитесь на нее… Она сильно переживает… Мы не знали, как вам это сообщить… Кроме того, мне важно было посмотреть на его фотографию, чтобы удостовериться в том, что я видела именно его… Вот потому-то я и спросила, не звонил ли кто ему утром или в обед… Понимаете, его нашли на кладбище, а это означает, что кто-то его туда вызвал… телефонным звонком или запиской…
– Записка? Да, была… Тридцать первого… Я сам достал ее из почтового ящика. Обычный белый листок, сложенный вчетверо, а на нем синими чернилами написано «Герману». Я прочитал, конечно…
– Ну и что там было?
– Там было написано: «1 ноября в 3 часа в „Арлекино“. А.». Я так понял, что ему какая-нибудь девица назначила свидание. Я еще спросила его, кто такая эта А., и он ответил, что это какая-то Настя…
– Настя, Анастасия… Вполне может быть…
Монахов встал.
– Я пьян, я едва стою на ногах… А может, мне все это приснилось? Скажите, я сплю? Где мой сын?
– Мне очень жаль… – Наталия тоже поднялась, подошла к нему и взяла его за руку. – По-дурацки все получилось… Вы извините меня, Бога ради, что я немного использовала вас… Расспрашивала о Литвиновой…
– Что? – Он посмотрел на нее, как на привидение, но потом, очевидно, вспомнив что-то, закачал головой: – Да-да, Ира Литвинова… В вас говорило не просто любопытство… Вы самая настоящая садистка… Сначала вы говорили мне об Ирочке, чтобы помучить меня, а потом захотели посмотреть, как я буду реагировать на смерть сына? Да кто вы такая, чтобы ставить надо мной такие эксперименты?
– Вы ошибаетесь… И если вы в чем-то не уверены, то спросите лучше у Сары… Она вам все объяснит, кто я и чем занимаюсь…
– Вы упиваетесь чужим горем… Уходите, я не могу вас видеть…
Она видела, как у него трясутся руки, и сама почувствовала озноб.
– Я могу отвезти вас в морг…
– А что прокуратура? Они знают о том, что случилось? – Он быстро трезвел, его уже колотила дрожь, а говорил он отрывисто, словно челюсти ему сводило судорогой.
– Прокурор Логинов ждет вас внизу, в машине…
Он поднял голову и с удивлением взглянул на нее:
– Игорь Валентинович? Вы уж простите тогда меня… Я уже совсем ничего не соображаю…
Глава 7
ЛАРИ
Лари посмотрел на себя в зеркало, затем повернул голову и ухмыльнулся, глядя на спящую женщину.
– Эй, Машка, просыпайся!
Женщина открыла глаза и, прикрывшись одеялом, громко зевнула.
– Ты что, уже уходишь?
Лари было пятнадцать лет, женщине – двадцать шесть.
Частная квартира, превращенная в дом свиданий, окупала себя с первого дня. Хозяйка Изольда Рыжова устраивала здесь встречи с малолетними девочками, подростками… Зная слабые места своих клиентов и понимая всю опасность своего весьма прибыльного бизнеса, она тем не менее шла на риск, приводя все новых и новых школьниц и школьников, родители которых ради денег способны были не только отдать свою десятилетнюю дочурку на ночь, но и вовсе продать в рабство.