Осенний лист упал на землю
Шрифт:
– Надина Георгиевна, что с вами? Вы заболели? – Она и не заметила, как шеф оказался рядом с ней (зачем? почему?)
– Да, я… я заболела… наверное, простыла… Можно я пойду домой? Отлежусь…
– Конечно, идите. Может, вам врача вызвать?
– Нет, не надо… пока не надо… я сама если что…
– Я распоряжусь, вас отвезут домой.
«Как хорошо было бы действительно всерьез заболеть, лечь в больницу недели на две, а лучше на три… Это был бы лучший выход из положения. Семинар прошел бы без меня, да и Видов бы поостыл… – рассуждала она после ухода врача, (пришлось-таки вызывать скорую) потихоньку проваливаясь в мутный лекарственный сон – а то ведь даже отказываться от семинара уже поздно. Чем я объясню свой отказ начальству? Передумала? Это
– Вы позволите пригласить вас на танец?
Она повернула голову на едва различимый в грохоте музыки голос.
– Д-да – выдохнула обреченно.
Знала, что этот момент настанет, знала, ради чего ее пригласили на семинар. И все равно надеялась, до последнего надеялась, что Видов передумает, или его увлечет какая-нибудь другая девушка, более яркая и решительная. Надина видела, какие взгляды бросали на него девицы. Многие из них не прочь были бы переспать с ним, без лишних уговоров, а то и по собственной инициативе, не мучаясь от различных морально-нравственных заморочек. За обедом, узнав, что Надина знакома с Видовым, ее подвергли допросу: кто он, что он, какой он? Надина с готовностью сообщила, что он не женат, женского общества не чурается, но ни в чем предосудительном замешан не был, по крайней мере, она об этом ничего не знает… И вот… увы, до ужина оказалось слишком мало времени, девушки не успели…
– Надина Георгиевна, я, что такой страшный?
– Нет. Почему вы спрашиваете?
– Мне кажется, что вы меня боитесь. Вы пошли со мной танцевать как на прием к стоматологу, причем к старому, когда бор был похож на отбойный молоток.
Она невольно улыбнулась, посмотрела ему прямо в глаза. Он не отвел взгляда. Она смутилась. Он чуть привлек ее к себе. Она ощутила его сильное напряжённое тело… На миг в воображении мелькнуло растерянное лицо Олега, что бы он сейчас подумал… Мелькнуло и пропало. «Это же ради него»
– Вы мне очень нравитесь, Надина, очень, но я не собираюсь вас ни к чему принуждать, – слова обожгли ее ухо, руки прижали ещё крепче…
Попыталась хоть немного отстраниться. Не пускает… «Ни к чему не собирается принуждать…» – Она снова испытующе посмотрела ему в глаза. Он слегка кивнул головой.
Танец закончился.
– У меня к вам предложение: давайте выпьем на брудершафт. Или вы и этого боитесь?
– Не боюсь. Давайте, – она с трудом уняла противную нервную дрожь.
Надина нервничала, очень нервничала. Она не знала, как себя вести, что делать.
Не могла ни на что решиться, но при этом боялась ошибиться.
– Пойдемте, за мой столик. Или вам за вашим удобнее?
– Мне все равно. Нет, пожалуй, пойдемте за наш. Разбавьте наш чисто женский коллектив, – она попыталась улыбнуться.
– С удовольствием! Обожаю женские коллективы. – Он усадил ее за столик и отошел, кивнув завистливо глядящим на Надину соседкам.
Через минуту вернулся с шампанским, следом ему принесли стул и прибор. Девушки с готовностью потеснились. Надина смогла немного расслабиться, решив, что какое-то время Видову будет не до нее, а может, кому-нибудь из соседок и удастся добиться его расположения. Он же каждой из них, а столик был на шестерых, оказывал равное внимание, за всеми одинаково ухаживал, шутил, деликатно избегая двусмысленностей. Музыку сделали чуть тише, стало возможно разговаривать. Как-то незаметно без всякого брудершафта все перешли на ты. Надина наблюдала за ним, она впервые смотрела на него не как на бизнесмена-благотворителя, партнера по работе, а как на мужчину, молодого и обаятельного. Этот мужчина начинал ей нравиться, она даже ощутила нечто похожее на легкий укол ревности, когда он пошел танцевать с другой. Шампанское подействовало наконец, расслабив и приятно закружив голову. Мысли о возможной близости с Видовым уже не вызывали у нее отвращения. Во время очередного
Серый, пасмурный день, легкое покачивание автобуса, все это соответствовало ее настроению. Надина смотрела в окно и вспоминала прошедшие три дня, последнюю ночь. Ей казалось, что они не просто многое изменили в ее жизни, они изменили ее саму. Она и не подозревала, что способна так быстро увлечься, потерять голову, забыть обо всех приличиях. Никогда еще ей не было так легко и спокойно с мужчиной. Казалось, они понимали друг друга без слов и были абсолютно откровенны в своих желаниях, в своих ласках и фантазиях. Он действительно ни на чем не настаивал, все произошло словно бы само собой, словно бы и не было у них никакого уговора. «А может, его и не было? Он же сразу сказал, что я ему нравлюсь. Может, он просто придумал такой своеобразный способ привлечь внимание», – сейчас ей были смешны недавние страхи и сомнения, хорошо, что не поддалась им. «Скорей бы увидеть его – думала она, блаженно улыбаясь. Они не уговаривались о встрече, дома ждала работа, дела, а созвониться можно в любое время.
Город накрыла изморось. Дождь не дождь – так, романтическая дымка, делающая все вокруг неясным, расплывчатым, нереальным. Она решила идти дворами, здесь можно идти, погрузившись в свои мысли и не смотреть по сторонам. «Жаль, что дворами нельзя дойти до дома, надо выходить на проспект», – Надина немного постояла на углу, переводя дух, словно перед прыжком в воду. На столбе у перекрестка снова цветы. Красные гвоздики. Чёрная лента. Подошла ближе. С фотографии смотрит пожилая женщина, улыбающаяся одними глазами. Надина узнала бывшую соседку.
– Она же всегда очень внимательна и осторожна, даже слишком осторожна, – вслух удивилась Надина.
– От беды никто не застрахован, – послышался рядом хрипловатый прерывающийся голос. – Да, вот ведь как в жизни бывает… стояла у светофора, ждала зеленого света, светофором ее и убило. Пьяный лихач вылетел со встречной полосы… и прямо в столб… со светофором, на котором вспыхнул зеленый свет. Сегодня похоронили, – мужчина положил цветы к фотографии…
Надина вспомнила, как совсем недавно, недели три назад, случайно встретила эту свою бывшую соседку, и та, немного смущаясь, сказала, что скоро, наверное, выйдет замуж: «Встретила наконец-то своего человека… уж и надеяться давно перестала, смирилась… Жизнь словно бы мимо прошла, без любви, без семьи, только работа и работа… В жизни, Наденька, иногда надо совершать и безрассудные поступки. Вот я все осторожничала, осторожничала… Жизнь к закату катится, скоро совсем пройдёт, и что останется?».
Надина поспешила уйти от этого страшного места. «Я становлюсь эгоисткой» – вяло подумала она. И все же в душу и в мысли прокралась тревога. Надина прибавила шаг и почти вбежала домой. Едва за ней закрылась дверь, раздался телефонный звонок. «Видов» – подумалось сладко.
– Ты куда пропала, недоступная?
– Олег? – растерянно выдохнула Надина.
– Ваш семинар в подземном бункере проходил? «Абонент временно недоступен» – гнусаво передразнил он голос оператора.
– Почему недоступен? Доступен.
Она достала телефон и, обнаружив погасший экран, вспомнила, что отключила его в первый же день на время лекции, а потом, видимо, забыла включить.
– Не сердись, так получилось, замоталась.
И с тревогой подумала: «Мама, наверное, тоже с ума сходит. Надо ей позвонить, успокоить».
– Я соскучился! Очень хочу тебя обнять. Я приеду?
«Нет! Только не это! Не сегодня! Не сейчас!» – Она с трудом взяла себя в руки.
– Давай завтра, я устала.
– Так устала, что даже не хочешь меня видеть? – обиделся Олег.