Осенний любовник
Шрифт:
– Конечно, сражаться на стороне Юга – идея Кейса и Белинды. Молодые горячие головы верили во весь этот вздор насчет благородства и хлопка.
– Белинда?
– Его жена, упокой ее душу, Господи. – И потом, вздохнув, Морган добавил:
– Похоже, черт очень близко от места ее вечного упокоения.
Элисса уже не слышала. Итак, Белинда, жена Хантера, вполне реальная женщина, и он любил ее, женился на ней. А она умерла, и его сердце сгорает из-за нее.
– Кейс? А это кто? – быстро спросила Элисса.
– Младший брат Хантера.
– Он тоже умер?
– Нет, мадам. Хотя многие юнионисты изо всех сил старались.
– И ты тоже?
Морган помотал головой.
– Нет. Братьям Максвеллам я обязан жизнью, – вздохнул он. – И когда пришло время, я помог им, как они мне когда-то.
– Как?
– Помог Кейсу пробраться в тюрьму, где держали Хантера. А Кейс провернул все остальное.
Элисса вздрогнула от мысли, что Хантер сидел в тюрьме. Военные тюрьмы пользовались дурной славой, там ужасно обращались с заключенными.
– До войны Кейс был отчаянный парень, горячая голова, – сказал Морган. – Но он излечился от этого напрочь. Сейчас это крепкий мужчина. Действительно крепкий.
– До войны? – спросила Элисса. – Это когда тебя выручил Хантер?
Морган кивнул.
– А что случилось? – спросила Элисса. Морган со вздохом пошевелился в седле и направил лошадь направо, чтобы наблюдать за болотом.
– Задолго до войны, – тихо сказал Морган, – белая дрянь на юге Техаса думала, что меня, цветного парня, можно повесить на дереве и посмотреть, долго ли я буду дергаться.
Элисса в ужасе уставилась на Моргана, а он не отрывал взгляда от болота и даже улыбался, будто наслаждаясь воспоминаниями.
– Хантер подъехал к ним и заговорил, – продолжал Морган. – Он был абсолютно спокоен. Он понял, что я не виноват и вешать меня не за что.
Элисса слушала, замерев.
– Хантер сделал какой-то знак, за спиной у ребят возник Кейс, – продолжал Морган.
– И они тебя отпустили? – заторопилась Элисса.
– Нет, мадам. Все шестеро схватились за ружья.
– Шестеро? – выдохнула Элисса. Морган кивнул.
– Но Кейс так же скор, как и его старший брат, – сказал Морган. – Когда стрельба прекратилась, два Калпеппера были покойниками, а остальные – кто истекал кровью, кто уносил ноги.
– Калпепперы? Те самые, которые здесь? – сердце Элиссы неровно заколотилось.
– Тот же клан, только другая ветвь. С того дня я стал первым помощником Хантера. И с того дня перед Хантером встала проблема – Калпепперы. И он решит ее здесь. Навсегда. Попомни мои слова.
– Что ты хочешь этим сказать? Что Хантер появился в Руби-Маунтинз, узнав, что Калпепперы…
Морган предостерегающе поднял руку, требуя тишины. Она проследила за его взглядом – Хантера едва можно было различить среди сожженной солнцем травы и кустов.
Слабый цокот копыт долетел до Моргана и Элиссы.
– Черт побери, проклятие! Мустангов что-то вспугнуло!
С этими словами Морган схватил поводья Багл-Боя и пришпорил лошадь.
Хантер встретил Моргана на полпути к лощине. Он мигом вскочил на Багл-Боя и понесся галопом.
– Перерезай под горой! – крикнул Хантер. – Погоним лошадей к ранчо!
В ответ Морган махнул рукой.
– Следи за Калпепперами! – предупредил Хантер. – Животных что-то напугало.
Морган улыбнулся Хантеру и пришпорил коня. Он явно искал встречи с Калпепперами – с одним или с двумя.
Хантер повернулся к Элиссе.
– Держись ближе! – велел он ей резким голосом. Хантер вонзил шпоры в бока Багл-Боя и понесся, как ветер, прежде чем она успела ответить.
Глава 14
Длинноногая кобыла мчалась вперед, и Элисса думала не о Калпепперах, а о том, чтобы удержаться в седле. Животное с трудом поспевало за Багл-Боем, но по крайней мере не спотыкалось. Сейчас проворство было важнее скорости: ехать по кромке болота – опасное дело. Можно совершенно неожиданно утонуть – под густой травой не видно ни глинистых впадин, ни кочек, ни обнаженной каменистой породы. И лошадь внезапно могла упасть, а вместе с ней и всадник.
Нагретая солнцем земля громыхала под копытами. Элисса пригнулась и сощурила глаза, на которые набежали слезы. Она управляла кобылой с мастерством, обретенным во время охоты на лисиц в поместьях английских родственников.
Несмотря на холодные порывы ветра, лошади начали потеть. Их шкуры потемнели, потом покрылись белыми разводами мыльной пены.
Багл-Бой резко взял в гору. Огромная лошадь стелилась по земле, вытянув шею, хвост развевался по ветру. Кобыла Элиссы устремилась за ним.
Хантер оглянулся. Тощая кобыла шла в пятидесяти ярдах от него, Элисса, почти слившись с животным, вцепилась, как репей, в длинную черную гриву.
Вдруг кобыла споткнулась о невидимое препятствие, Элисса встала в стременах, натянула поводья и сумела вернуть лошади равновесие. На эти несколько секунд сердце Хантера остановилось, ведь Элисса была так близка к несчастью. Он снова обернулся и в который раз подумал:
«Я должен оставлять ее на ранчо. Ей незачем рисковать своей шеей!»
Но как ее заставить подчиниться, не мог же он привязать ее за руки и за ноги к кровати.
И вообще, если ему придется оказаться с ней возле кровати, то уж не для того, чтобы привязать и уехать. Зло чертыхаясь, Хантер направил Багл-Боя вправо. Лошадь перескочила через проток. Под летящими копытами коня расстилалась нагретая солнцем рыжая от жухлой травы земля.
Справа от Хантера, меньше чем в миле, лежало огромное высохшее болото. Ветер, гулявший в траве, менял ее оттенки от золотистого до коричневого.