Ошейник для Лисицы 2
Шрифт:
Я же, фыркая от негодования, поспешил удалиться из главного зала вслед за Вулином. Мне посчастливилось сегодня проснуться достаточно рано, чтобы увидеть клан в предрассветном состоянии и получить замечательную возможность прогуляться по своей живописной земле. Не дожидаясь, пока меня заметят, я свернул на восток, где на краю владений начинался огромный обрыв, где я часто сидел с Мирумасом. Быть на краю гибели, в одном шаге от неё для меня уже стало естественным делом, я не боялся сидеть на обрыве, несмотря на сильный ветер, который зачастую пытался столкнуть меня с края пропасти. Но сегодня, снова за много лет, я не стал подходить к краю, и сел на землю чуть подальше от края и сложил лапы, любуясь восходом. Солнце медленно и лениво выползало из своего укрытия, пока я размышлял о словах мудрого лиса.
Конечно он был во многом прав, но одного не учёл: Мирумас рассказывал что в Халине сейчас царит паника и разбой, власть потеряла былую силу и уважение — как раз из-за того что лишилась своей казны. Регулярные армии встречались в нашем мире очень редко, почти все воины были наёмными, поэтому у того злосчастного государства не было шансов собрать против нашего хоть какие-то силы. Может и наберётся тысяча, от силы две, фанатиков, безропотно преданных своему королю, но не более того. Никто не станет рисковать своей шкурой просто так, если это не безропотный фанатик.
Скорее всего государство просто растащат на куски соседи, а если Арен поторопиться сообщить эти известия королю, то и нам достанется. Лев конечно же узнает кого благодарить за такую заслугу, а он был довольно справедливым правителем, так что вполне возможно ещё немного земли нашему клану достанется просто даром, в часть вознаграждения за мои поступки и по сути дела — уничтожения одного из противников. А почему бы и нет? Надо будет спросить у Арена были ли они нам врагами или союзниками.
В спину подул ветер, и хвост, доселе лежавший на земле безвольной верёвкой, чуть шевельнулся и ветер потащил его в сторону обрыва. Я дёрнул им и переложил на другую сторону, прижав кончик лапой. Думать насчёт других королевств, войн и огромной куче золота в замке уже не хотелось, и я начал перебирать в голове те темы, о которых мне хотелось бы подумать, и одна из них захватила меня настолько, что я перестал обращать внимание на рассвет, ветер и всю окружающую природу. Мне вдруг подумалось: а для чего я живу? И вообще как? Все эти лапы, хвост, морда... Всё моё тело. Я же живу и теперь сижу и думаю как я это делаю.
Не буду вдаваться в подробности, такие мысли наверно раз в жизни уж точно посещают всех разумных существ. Главное – я просидел в одиночестве около часа — мне даже никто не побеспокоил. Я успел поразмыслить о именах для детей, которые скоро появятся на свет, об Эмерлине и о благополучии клана. Обо всём. Я приходил на обрыв целую неделю, каждый день, каждое утро — и каждый раз я был в гордом одиночестве наедине со своими мыслями...
Со дня моего возвращения в клан прошло чуть больше недели, а со дня грабежа — чуть больше трёх недель. Некоторые мои друзья уже разделили мою жизнь на «до ограбления» и «после ограбления». Замечали что «после» я стал чуть потише, наверно потому что до сих пор не совершил ни единой кражи. Всю неделю я из клана не выходил — это было некое подобие следования совету Вулина, я решил, что клан будет одним из лучших мест, чтобы вполне успешно залечь на дно и не появляться некоторое время на публике, чтобы не шокировать их своим величием. Это раньше я был своим в некоторых королевствах, а теперь мне прислали несколько десятков писем, в которых говорилось, что находиться в каком-либо государстве мне отныне запрещено. Письма вообще стали приходить ко мне сотнями — почтовые голуби уже на третий день получили свою личную комнату отдыха в замке, а крыша дома летунов была переоборудована в своеобразную посадочную площадку, где все письма и оставлялись. Каждое утро, всю неделю Мирумас или Альтер приходили в замок с очередным мешком писем, которые я читал от скуки. Некоторые были довольно оригинальными, некоторые приходили с предложениями кого мне ещё ограбить, а некоторые были с угрозами. Все прочтённые письма я раскладывал по разным стопкам, некоторые сразу отправлял в камин. Чаще всего туда летели всяческие хвалебные отзывы о моей работе и предложения лапы и сердца. Стремясь найти хоть что-то оригинальное, я ответил одной из лисичек, что с довольствием возьму у неё печень, так как после двухнедельного загула меня стало немножечко заносить влево. Эмерлина смеялась, говорила что это из-за непривычки и вообще скоро пройдёт. Мне бы её оптимизм на этот счёт...
Всё шло своим чередом в клане Лис Полной Луны. Флёр постепенно растаскивала золото по хранилищам, Арен выделил ещё десяток бойцов из своих стражников, чтобы те помогли нам с охраной. Усилили и охрану главной, уже скорее символической, ценности клана — красной жемчужины. За все те годы, пока я был в клане на неё покушались и не раз, но ни разу не собирали ради такого целый клан, как это сделал в своё время Тардиф.
Стоило заметить, что Флёр, после того как я ограбил целое королевство, стала чаще вспоминать о своих врагах, и об ошейнике. В частности однажды я застал её, сидящей у камина с огромным, но изысканным мундштуком в лапе. Над камином, по её личной просьбе повесили две половинки её ошейника, который мы когда-то разломали напополам с Энзо. Решив присоединиться к ней, я сел рядом.
– Ностальгируешь? — тихо спросил я, посмотрев на огонь.
– Что-то вроде этого... – Она стряхнула пепел с сигареты в большую пепельницу, которая стояла у её сапог. Курить, как она и обещала, она бросила, но до сих пор могла иногда, не чаще раза в месяц, покурить просто для своей солидности, особенно в те моменты, когда надо чем-то занять себя. Арен, некоторое время протестовавший против этого, и сам попробовал и с тех пор он со своей женой тоже иногда курит что-то очень вкусное и мягкое.
– О чём думаешь? — Желая поддержать не начатую беседу, спросил я.
– Об огне.
– Так просто?
– А зачем мне сейчас думать о чём-то ещё? Я спокойно смотрю на огонь в камине, и пока он не погаснет, я буду это делать. И буду отгонять всякого, кто посмеет подложить туда ещё дров, я тут уже порядочно сижу...
– Флёр, но...
– Замолчи и смотри на огонь. Больше тебе сейчас ничего не надо, поверь мне.
Я уставился на потрескивающие головешки в глубине камина и некоторое время наблюдал за ними, но делать это долго не позволяло настроение. Я перевёл взгляд на надкаминную полку и два крючка, на которых, зацепившись шипами, висели две половинки ошейника Флёр. Это позволило мне на время окунуться в воспоминания о давно минувших приключениях...
– Ты знаешь, я скучаю по нему... – вдруг произнесла Флёр, а когда я посмотрел на неё, то сразу понял куда она смотрит, – теперь он словно убитый страшный зверь, шкуру которого повесили на стенку и периодически выбивают из неё пыль. А я его даже не протирала, с тех пор как я повесила его туда...
– Я протирал, – признался я Флёр, – Однажды он упал на голову одному лисёнку...
– Та история про чёрного рыцаря... я помню. Как ты смог привязать её к половинке ошейника?
– Не помню. Я импровизировал, честно.
– А жаль ты не рассказал им правду. Рано или поздно они её всё равно узнают. Особенно Фирия с Ариной...
– А что с ними? — поинтересовался я у Флёр. Её дочерей я видел довольно редко.
– Да ничего. Тренируются с эвами, вопросов не задают. Говорят, что стреляют так же как я, но в каждой лапе могут держать по арбалету, который я даже не подниму, – Флёр устало рассмеялась, – но это будет, только когда они вырастут. Хотелось бы мне самой воспитать своих девочек, но этот клан... Он изматывает. Мой отец основал его, правил, когда нас было всего-то три сотни. А теперь... весь этот совет, деньги, куча воинов, купцы...
– Ну а почему ты не поручишь это дело кому-нибудь ещё?
– Тебе что ли? — она выразительно на меня посмотрела, и я не смог определить, каким был её взгляд. То ли она говорила с сарказмом, то ли совершенно серьёзно? Но видел в её взгляде я только грусть.
– Нет, спасибо, – деликатно отказался я, – Лучше вон Вулину или ещё кому-нибудь... просто. А вы с Ареном куда-нибудь смотаетесь, отдохнете, на песочке полежите...
– Спасибо за заботу, Ренар...
– Да обращайся. Мне бы самому сейчас расслабится, а меня со всех сторон то пугают, то возносят в ранг божества. А ещё эта война...