Ошейник для Лисицы 2
Шрифт:
– Флёр, боюсь что... Этот клан значит для меня больше, чем его некогда самоназваный лидер...
– Чак хотел, чтобы им была я, – строго напомнила я зазнавшемуся лису, – Ты сам видел его письмо.
– Я не смею оспаривать его Решения, Флёр...
– Ладно... Но что тогда для тебя этот клан? — я посмотрела на восходящее солнце, – Времени немного. Объясни в двух словах.
– Всё просто. Это семья, – слегка улыбнувшись, ответил Вулин.
– Я поняла.
Развернувшись к волчице, я поставила сапог в стремя и запрыгнула в седло, чуть натянув поводья. Альбинос тихо фыркнула и гулко зарычала, тихонько завибрировав подо мной.
– Ты знаешь дорогу, Флёр! На восток!
– Спасибо за напоминание, Вулин. И... Последняя просьба.
– Я слушаю тебя.
– Передай Арену... Чтобы не случилось я всё равно люблю его.
– Обязательно. Прощайте!
Волчица зарычала и развернулась, сразу же побежав в сторону леса. Её серый друг не отставал от меня, таща на себе ещё и большую часть моих вещей.
Но мешочек всё ещё колотил по бедру, не давая покоя. Казалось, он уже начал колоть меня...
По дороге я только зашла на обрыв, на котором любил сидеть Ренар. Я просто проверила нет ли там кого.
Волчица затормозила у землянки нашего кланового мага, и стала довольно фыркать. Волк позади тоже фыркал, но недовольно — ему не так нравилось бегать как его подружке-альбиносу. Оставив их у входа обмениваться любезностями, я хотела было постучать, но услышала разговоры Ренара с лисицей. Вдруг что-то бухнуло и я услышала его вскрик, сразу же ворвалась внутрь, на лету открывая свой мешочек с юбки. Хомут был уже готов — осталось только вставить три части в нужном порядке и одеть его...
Дрожащими лапами я быстро сделала это. Три части. Две большие я сложила сразу и быстро вставила между них третью, ломаную.
– Была бы я тобой, я бы посмеялась. Но пока в издевательстве над обычными смертными нет ничего смешного, – тихо сказала я, надевая ошейник.
Ренар, взглянув на меня просто открыл рот от удивления, а вот Хелин сразу же отползла на в другой угол землянки. Она вспомнила что я могу делать, когда ношу его.
– Флёр... – тихо прошептал Ренар, вставая со своего кресла.
– Ничего не говори! — рявкнула я на него, пока он не начал меня отговаривать, – Я делаю это ради тебя, лис, потому что так надо.
– Надо? Что надо? Опять истязать себя, как семь лет назад?
– Я не истязаю... Я могу снять его сейчас...
– Так сними!
– Нет! — сразу же крикнула я, – Так должно быть.
Ренар и Хелин ошарашено смотрели на меня, не веря что это снова происходит.
– Это мой ошейник, Ренар. Ошейник для лисицы. И я — его лисица.
Ошейник для Лисицы 2. Глава семнадцатая. Побег.
С этим было нелегко смириться, даже мне.
Могу представить, чтобы сказал Арен, когда узнал бы об этом, и готов был биться об заклад — он об этом не знал.
Но этого просто не могло быть.
Это было так же неожиданно как потеря Эмерлины.
Семь лет подряд Флёр изменялась на моих глазах. То, кем она была, какой её сделали за четыре месяца... Все последствия уходили семь лет, и до сих пор не прошли до конца.
Как она тогда хотела от него избавиться, ходила в нём чуть ли не год, без шанса избавиться. Шипы...
Сейчас она молчала как рыба. Чтобы я не говорил, как не начинал бы свой разговор — я натыкался буквально на каменную стену молчания. После того как она заявила что якобы это её ошейник — она ни слова не проронила. Всё делали молча — собирались, одевались, седлали волков и уже половину дня ехали в полнейшей тишине. Только хрипение бегущих под нами зверей разбавляло общую напряжённость.
Подпрыгивая на спине своего волка, я чётко видел как ошейник, закреплённый на её шее хомутом, царапает её. Я догадался, зачем ей был нужен напильник, когда я потерял Эмерлину — она пыталась сточить шипы внутри ошейника. Но видимо, ей это не удалось. Отсюда я сделал вывод, что у неё всё было распланировано заранее, потому что тупить шипы на ошейнике она начала ещё за неделю до отбытия на восток и всё это время никто её не мог раскусить.
Желая хоть как-то отвлечься от всех грустных мыслей о потере жены и о решении Флёр, я разглядывал уши огромного волка подо мной. Серый зверь бежал довольно быстро — куда быстрее, чем если бы мы с Флёр бежали на своих двоих, и совсем не уставал. Казалось для огромного эв-зверя это была не больше, чем развлекательная прогулка. Вещей Флёр взяла немного, лишь самое нужное. Никакой провизии кроме самой экстренной — вяленое мясо и сухие, жёсткие печенья. Никакой воды, зато были две огромные фляги — я пока не понимал, зачем они были нужны.
И пока мы шли через лес — никаких проблем с пищей не было. Практически на ходу наши волки ловили диких кроликов и тут же съедали. Казалось звери, которых мы использовали для езды, жили своей жизнью и были вполне разумны, наравне с нами. Они постоянно рычали что-то друг другу, иногда громко гавкали и даже прыгали друг на друга. Удержаться в такие моменты в неудобном седле могла только Флёр — а когда мой серый зверь попытался запрыгнуть сзади на альбиноса Флёр — я выпал из седла и плюхнулся на спину.
Волк, оставшийся без своего наездника, было обрадовался и предпринял ещё пару попыток залезть на волчицу, но как только обе самки обернулись и буквально гавкнули на него, серый, виновато понурив морду, подошёл ко мне и даже чуть присел чтобы я мог забраться на него.
Флёр решила, что поход должен быть максимально быстрым, поэтому остановок было минимум. Только когда наши волки охотились на кроликов — мы не мешали им, понимая, что всем тут хочется есть. Во время очередной такой мини-охоты, Флёр нежно почесала волчицу за ушком — и та к моему огромному изумлению, повернула морду и поделилась с Флёр свежепойманой добычей. Флёр без всякой брезгливости оторвала у кроля изрядный кусок мяса и стала совершенно спокойно есть его. Я хотел тоже попросить своего волчару поделиться, но подумал что есть то, что ещё сохранило естественное тепло тела, я не смогу. Во Флёр было куда больше дикого и первобытного, чем во мне.
Первый привал. Снова гробовое молчание лисицы, которая подстрелила мне пару уток — стрел у неё было в избытке. Я и без слов понял, что съесть надо быстро — скоро двигаться дальше. А Флёр пошла вместе с волками на недалёкую речку — волкам надо было напиться и восстановить силы, а ей — отмыть белую шерсть на морде от крови кролика.
Снова в пути с довольными волками и снова молчание. Я уже начал привыкать к этому и даже нашёл в этом свой положительный момент. Ничто не мешало мне снова вспоминать свою потерянную жену.