Ошейник для Лисицы
Шрифт:
— Чего-то надо?
— Большую бутылку самого крепкого, что у тебя есть, — не поднимая глаз, заказала Флёр.
— Я бутылки не выставляю. Правила…
Лисица подняла голову и глянула на него так, что он осёкся и невольно отступил на шаг.
— Слушай сюда, мясо, — холодно и зловеще произнесла лисица. — Не борзей, а просто сделай то, что я тебе скажу. Сегодня я умерла, и, если не хочешь, чтобы я показала тебе твоё место в пищевой цепи, поставь передо мной одну бутылку и один стакан.
Во всём мире у животных такое обращение не приветствуется. После того как мы обрели разум, был заключён договор о том, что хищники никогда не будут угрожать тем, кто служил им пищей. Сейчас для этого разводили неразумных свиней, и голода никто не испытывал.
— Лисонька, послушай меня… — бармен не успел договорить: Флёр сделала одно короткое движение — и у его горла появился раскрытый арбалет. Свин судорожно вздохнул.
— Не называй меня так, понял?
— Хорошо…
— Просто делай молча свою работу, — она убрала оружие, и бармен с удивительной для его туши стремительностью поставил перед ней три странных по форме кружки и большую бутылку с чем-то бурым.
Странно, но остальные посетители паба будто и не заметили этого. Все занимались своими делами, а пёс в углу ни на мгновение не прерывал унылое бренчание.
— Пожалуйста… Только поосторожнее с этим…
Но Флёр уже не слушала его. Зубами сорвав пробку, она наполнила свою кружку и одним махом опорожнила её. Потом хмуро уткнулась носом в стойку, ожидая действия напитка. Арен тоже решился глотнуть странной бурой жидкости, но после первого же глотка зажмурился и резко выдохнул. Я от своей порции отказался.
Из сумки на поясе Флёр достала тонкую металлическую полоску, в которой я узнал защитный ошейник. Трясущимися лапами она попыталась надеть его, но это ей никак не удавалось. Арен быстро захмелел, трезвым оставался только я, и поэтому ей пришлось попросить меня помочь. Я надел второй ошейник и поправил большой так, чтобы шипы упирались в мягкую железную полоску.
— Спасибо, — только и сказала Флёр, когда я закончил.
— Флёр, ты…
— Ничего. Мне просто не хочется жить в ошейнике.
— Мы снимем… Ты снимешь его, Флёр!
— Эх, лисёнок… У нас в клане есть отличные кузнецы, которые знали про алмазные пилы, и они утверждали, что только ими можно распилить мирфил. И раз это не удалось, то больше уже ничем невозможно…
— Почему же? — подал голос Арен. — Ошейник один, а инструментов много. Есть давнишняя пословица про воду и камень.
— Вода камень точит, да.
— Ну вот. Флёр, почему бы просто не пилить каждый день в одном месте? За год ты бы уже успела от него избавиться.
— Ты же видел, что получилось с пилой? Пилить его без толку, надо придумать что-то другое…
— Может, рубить?
— Снесёте мне голову.
— Сжимать?
Рядом с нами к стойке подошёл молодой лев и что-то попросил у бармена. Получив напиток, львёнок как-то задержался, и я обратил на это внимание. Через минуту он вернулся за свой столик, но я всё же решил присматривать за ним.
— Опять я остаюсь без головы.
— Растягивать? — не сдавались мы.
— Никаких сил не хватит.
— Ломать?
— Каким образом?
— Мда… — мы с Ареном загрустили. Не хотелось бросать её одну на произвол судьбы, но сделать мы ничего не могли. Мне надо бы сломя голову мчаться на выручку своей любимой и детям, а я вместо этого сижу тут и жду непонятно чего…
— Знаешь, Ренар… ты, наверно, сейчас думаешь о том, что я тебя задерживаю…
Флёр вдруг замолчала. И на это была причина: весь бар вдруг затих — было слышно, как жужжит муха, садясь на нос псу-музыканту, который не обращал на это никакого внимания.
Все присутствовавшие в пабе уставились на нас троих, молча чего-то ожидая.
— Ренар… Надо же. Сам Ренар заглянул ко мне в паб. Какая честь, — странным тоном произнёс свин, который даже перестал протирать кружки, чем до этого занимался все время.
— Я…
— Друзья, поприветствуем величайшего из нас! — вдруг крикнул кто-то в зале.
Все посетители встали, подняли свои кружки и торжественно что-то гаркнули. Осушив их в мою честь, они не спешили садиться, откровенно любуясь мной. Флёр подняла в мою сторону свой стаканчик, подмигнула и тоже выпила. Арен, как ни странно, тоже.
— Всем доброго дня. Могу я узнать, почему вы так восславляете меня? — слегка ошарашенный, обратился я к свину.
— Ты величайший среди нас, лис. Для нас честь встретиться с тобой.
— Для кого это — «нас»?
— Воров.
— Так вот оно в чём дело… — я обернулся к залу. — Так значит, что все собравшиеся тут — воры?
Зал согласно загоготал, потом снова затих, любуясь живой легендой, то есть мной. Я грелся в лучах своей сомнительной славы. Какой-то тип в странном лохматом плаще медленно подошёл ко мне.
— Ренар… я всегда мечтал пожать твою лапу ещё с тех самых пор, когда я срезал свой первый кошелёк…
— Так в чём же проблема?
— Ты был единственным, кто смог украсть корону из спальни короля, и я хотел быть хотя бы вторым. Мне, как и тебе, не нужна корона — мне важен лишь сам процесс кражи…
— Ты тоже пытался украсть корону?
— Да… Я делал всё так же, как и ты, но у меня не получилось. Я даже не дошёл до спальни, когда меня поймали…
Я знал, что делают с вором, которого поймали до свершения кражи. Незнакомец откинул капюшон и протянул мне обрубок лапы. Это был совсем молодой тигр, но шрамов на его морде было, наверно, не меньше, чем на теле Флёр. Я аккуратно пожал обрубленную конечность.