Ошейник для Лисицы
Шрифт:
— Будет ещё лучше, Флёр.
— С тобой — да.
— Почему со мной?
— С тобой надёжнее. Раньше я думала о тебе как о лживом, изворотливом, бесчестном мерзавце, для которого важны только деньги. А когда узнала тебя получше, оказалось, что ты такой же, как и все. Просто хорошо воруешь.
— Есть вещи, которые даже мне не украсть.
— Какие, например?
— Например, твоя свобода. Я не могу у тебя её украсть, но могу помочь в её получении, не так ли?
— Точно. Я уже чувствую этот запах.
— Свежепойманной рыбы? — поинтересовался я, принюхавшись.
— Свободы, лис, — усмехнулась Флёр.
Вместе мы молча дождались пробуждения остальных членов нашей команды. Когда солнце полностью выползло из-за горизонта, мы все сошли на землю тайного города.
Сам город занимал огромную территорию, но здания располагались очень плотно. Улицы были вымощены камнем, и по ним то и дело проезжали повозки, запряжённые неразумными лошадьми или ослами, а пару раз мимо нас пронеслись даже шикарные кареты. Город, который вчера вечером показался нам тихим и сонным, утром превратился в огромного беспокойного монстра, живущего по своим правилам. Улицы были забиты всевозможным народом. Каких только животных я не встретил, там ходили даже некоторые разумные птицы, которые у нас в королевстве огромная редкость. Вдоль улиц почти сплошным рядом выстроились всевозможные магазины и лавки. Всё было явно гораздо культурней, нежели у нас: городская охрана, в которой служили представители всех видов и рас, не стрясала деньги с продавцов, а сами продавцы не держали под прилавками арбалеты. Сразу видно — другой уровень жизни.
У меня прямо лапы чесались, когда я глядел на этот рай для вора! Странно, но лис было не просто мало — мы были единственными. Животных было гораздо больше, нежели людей. Пару раз мимо нас проходили эльфы, а раз встретился даже огромный орк. Но всё равно я частенько слышал за спиной: «Смотри, вон тот вон похож!» На кого я был похож, разумеется, было ясно — на того самого великого вора. Хорошо ещё, что не спрашивают, как меня зовут. Хотя на всякий случай все старались держаться от нас подальше, несмотря на наш не самый воинственный вид…
Фарр уверенно вёл нас через хитросплетения улиц. Я заметил, что строения вокруг стали ниже, а улицы шире. Около домов стояли повозки и лошади. Я заметил одну презабавную картину: молодая разумная кобыла, стоя одним коленом на поилке, гладила и ласкала привязанного жеребца, который фыркал и ржал. Повернув к ним ухо, я расслышал, как она признавалась ему в любви и в том, что копит деньги, чтобы выкупить его у его хозяина. Похвальная у неё была цель. Вполне возможно, что потом она отведёт его к одному из немногочисленных алхимиков, который напоит его каким-нибудь зельем, дарующее животному человеческий разум, изменяющее скелет и строение тела. Животные, имеющие разум от рождения и обращённые в разумных, — две совершенно разные породы. У обращённых более развиты природные инстинкты, они зачастую более быстрые и ловкие, чем те, кто с рождения воспитывался почти как человек.
Фарр всё так же уверенно направлялся куда-то к окраине города. Шаг его был уверенным и быстрым, что означало, что он хорошо знает, куда нас ведёт. Наша компания растянулась по улице: впереди шёл гиен, чуть позади и сбоку за ним следовал Арен, а мы с Флёр плелись сзади и крутили головами, разглядывая местные достопримечательности. Посмотреть было на что, но оказалось, что у лисицы был конкретный интерес: она искала мастерскую сапожника. Увидев вывеску, на которой были изображены сапог и отпечаток лапы, лисица помахала лапой Фарру и Арену:
— Погодите, я к сапожнику зайду!
— Зачем? — удивился Арен.
— Я больше не могу… Это человеческие сапоги, и мне в них уже просто невыносимо!
— Сколько же ты их носила? — с любопытством взглянул на её обувку гиен.
Я и сам был неслабо удивлён. В человеческую обувь влезть с лисьими лапами практически невозможно. Флёр, как и вся наша компания, относилась к пальцеходящим животным, то есть не наступающим на пятку, а ходящим на передних подушечках лап, и ходить в обуви для людей ей наверняка было больно. Хотя Флёр говорила, что купила костюм у эльфийки, а значит, даже по человеческим меркам ступня там должна быть маленькой.
— Сколько надо, столько и носила… — Флёр издала неопределённый звук, нагнулась и стянула с лап сапоги. Потоптавшись по земле босыми лапами, лисица облегчённо выдохнула, сунула сапоги подмышку и вошла в дверь под вывеской. Мы, мужики, с интересом последовали за ней…
В мастерской сапожника было светло и опрятно. Сам сапожник оказался миловидным барсуком, который сидел за колодкой, прибивая подковки к огромным, со стальными вставками, ботинкам. Лисица, цокая коготками по деревянному полу, подошла к прилавку и, облокотившись на него, стала наблюдать за работой барсука.
— Простите, у вас есть высокие сапоги на лисью лапу? — Флёр была сама вежливость.
Барсук поднял слегка подслеповатый взгляд и посмотрел на лисицу:
— А что вас интересует, милочка?
Флёр положила перед ним свои старые сапоги. Барсук внимательно посмотрел на них, пощупал кожу, из которой они были сделаны.
— Эльфийские?
Флёр кивнула.
— Вам такого же типа?
— Да, хорошо бы точно такие.
— Сейчас посмотрю… — Барсук удалился вглубь своего магазинчика и вскоре вернулся с парой шикарных сапог такой же длины, цвета и фасона, только сделанные под лисью лапу. Они были чуть менее элегантные, нежели человеческие, но всё равно очень красивыми.
Флёр тут же пришла в совершенный восторг, изъявила желание примерить и купить. Примерка прошла удачно: новые сапоги не хуже прежних вписались в общий фасон её костюма.
А вот с покупкой возникли проблемы.
— Пятьсот золотых, милочка.
У всех присутствующих отвисли челюсти. Это были огромные деньги; обычно я воровал за раз не больше четырёх сотен, только в последний раз я украл больше тысячи и добрую половину отдал за платье для Эмерлины. Но полтысячи за сапоги — это уж слишком! Поторговавшись, за старую обувь Флёр барсук согласился сбросить сотню. Но всё равно — у всей нашей компании наскреблось всего лишь чуть больше двух сотен. Флёр была уверена, что денег ей хватит, то есть она знала, что у неё есть больше пятидесяти, а дальше никак. Я с собой золота взял совсем немного, у Арена так вообще оказалось только серебро и медь, а у гиена в кармашке доспехов нашёлся только золотой — на счастье.
Флёр обречённо вздохнула. Барсук был неумолим и не соглашался сбросить цену даже на одну монету. Быстро достать двести золотых в совершенно незнакомом городе…
Флёр уже собралась снимать сапоги, но я положил лапу ей на плечо:
— Погоди! Сейчас будут деньги, я устрою. Десять минут.
— Ренар, ты же не собираешься…
Приложив указательный палец к губам, я велел ей замолчать. Не стоит всем вокруг знать о моих планах.
— Ренар? Это случайно не тот самый, о ком я подумал? — барсук сложил лапки на животе и с хитрой улыбкой уставился на меня подслеповатыми глазами.