Ошейник для Лисицы
Шрифт:
Сзади подскочил Арен и грубо отпихнул меня. Отлетев в сторону, я ударилась головой о стену, но не ощутила боли. Сейчас я была просто в ужасе от того, что я наделала. Ярость и необузданный гнев заполонили мое сознание, заставив меня сотворить такое с совершенно непричастным к этому лисом…
— Уйди отсюда! — крикнул мне Арен, хлюпая кровью в расквашенном носе.
— Я не хотела…
— Я сказал — уйди! — Я хочу помочь…
— ПОШЛА ВОН!! — рявкнул Арен так, что мне стало страшно.
Я попятилась к выходу, а лис поднёс к губам свою флейту и заиграл. Острая боль вдруг пронзила мою спину, словно по ней снова били плетью. Арен опустил флейту и угрюмо взглянул на меня. Я поспешно выбралась из трюма, и внизу заиграла тихая мелодия волшебной флейты. Закрыв люк, чтобы не слышать её, я уселась на носу яхты, обняла колени лапами и тихо заплакала.
Я чуть не убила своего нового друга…
Только бы он выжил…
Это был кошмар… Сон продолжался и продолжался, и, даже сознавая, что это кошмар, я никак не мог проснуться. Что-то удерживало меня…
Под подушечками лап я ощущал сырую землю. Вокруг меня была центральная городская площадь, сверху нависало хмурое серое небо. Но я был не один. Вокруг меня стояли животные, которых я видел в подвале под замком Тардифа. Повернув свои слепые обрубленные морды, они все смотрели на меня. Хотя ни у кого из них не было глаз, а их головы были обмотаны бинтами, я всё равно ощущал их взгляды. Становилось не по себе, даже шерсть поднималась от их взглядов. Они от меня чего-то ждали, но я смотрел не на них. Вдалеке виднелась виселица, на которой безжизненно болтались три рыжих тела…
С ужасным предчувствием я бросился туда, и толпа ужасных существ безмолвно расступилась передо мной. Сердце моё билось всё чаще и сильнее, кровь начала приливать к ушам. Я не видел, но чувствовал, как кожа внутри становится красной от прилившей к ней крови. Добежав до парапета, я бессильно рухнул на колени.
Эмерлина. Карл. Лима…
Они безжизненно висели в метре от земли. С кончиков красивых лапок Эмерлины капала кровь…
Я заворожённо смотрел на них, забыв обо всём остальном. Хотел броситься к ним, спасти, но понимал, что опоздал. Хотел выхватить меч и порубить всех вокруг на мелкие части, но они были ни в чём не виноваты. Я понимал, что за смерть моей семьи должен ответить только один — их палач.
Около рычага виселицы стоял Изенгрин. Нахлынувшая ярость придала мне небывалой силы — я одним прыжком запрыгнул на высокий парапет и оказался около него, но тут же отпрянул. Волк плакал. Его лапа была туго привязана к рычагу, а со спины капала кровь. Я понял, что тут что-то не так, и начал медленно пятиться.
— Убей меня, Ренар… — сказал он, и я вздрогнул.
Голос его был женским, грудным, мягким, бархатным. Это был голос Флёр.
— Пожалуйста…
Я продолжал пятиться, не веря своим ушам. Во всём этом был какой-то подвох, но я уже забыл, что всё это мне лишь снится…
— Убей его, Ренар, — позади меня стояла Флёр с огромным хлыстом в лапе. Она произнесла это голосом Изенгрина.
— Это всё неправильно… — сказал я им, пятясь назад, как вдруг наткнулся спиной на чьё-то тело.
— Ты бросил меня, Ренар…
Обернувшись, я попытался бежать, но не смог. Висевшая в петле Эмерлина подняла голову и, повернув ко мне мордочку, заговорила со мной…
— Ты бросил меня и своих детей, — снова проговорила она, глядя мне в глаза. Этого взгляда я никогда прежде у неё не видел — осуждающий, но в то же время расстроенный.
— Нет! Я не бросал тебя, я люблю тебя!
— Неправда. Ты всегда врёшь, Ренар, даже тогда, когда это не нужно.
— Но я не вру! Я люблю тебя больше жизни!
— Неправда…
Я отшатнулся. Моя голова раскалывалась от этих слов, они раздирали меня изнутри. Боль была почти невыносимой — я схватился за виски и упал на колени. Слова Эмерлины эхом гремели у меня в голове, и я ничего не мог с этим поделать — они будто выжигали мою сущность. Боль заполнила голову, и, завопив в затянутое облаками небо, я начал кататься по парапету, сжимая лапами виски. Боль стала нестерпимой, как вдруг я почувствовал край парапета, но уже не успел остановиться. Я ощутил необыкновенную лёгкость и начал падать. Падение затягивалось. Я бы успел за это время тысячу раз упасть с парапета, но понимал, что падение ещё не закончилось. Поток воздуха трепал мой хвост, шевелил шерсть. Перевернувшись в воздухе, я понял, что лечу в кромешную тьму. Падение начало замедляться; воздух сгущался, пока я не почувствовал, что больше не падаю…
Я лежал на полу королевского подвала.
Осознав это, я вскочил и огляделся. Все клетки были пустыми. В разные стороны расходились четыре коридора — тоже совершенно пустые. Выхода из этого креста я не видел, но и решать, куда идти, тоже не было сил. Я стоял и тупо ждал чего-то, пока в конце одного из коридоров не показалась маленькая белая фигурка. Она стояла молча, и вдруг я ощутил, что она осуждающе смотрит на меня. Я внимательно всматривался в неё, пытаясь понять, кто это. Но тут фигура начала приближаться, показывая на меня пальцем. Мне стало не по себе: появилось огромное нежелание встречаться с этим существом. Развернувшись и побежав в противоположном направлении, я вдруг остановился. Из другого коридора ко мне двигалось другое существо.
Оглянувшись на остальные два коридора, я убедился, что полностью окружён. Четверо приближались ко мне, и среди них была одна, которую я узнал. А узнав её, я понял, кто были остальные трое…
Это была совсем маленькая лисичка. Та, которой выдрали глаза, та, которая попросила меня убить её. Вспомнив об этом, я вдруг понял, что в лапе у меня сжат старый меч, с лезвия которого мне на пальцы стекает кровь…
Я тут же с ужасом отбросил его. Издалека донёсся страшный, но при этом женский смех. Меч вдруг просочился сквозь каменную кладку, словно он был жидким. Я остался безоружным среди четырёх призраков прошлого и уже начинал слышать их голоса: «Ты убил нас», с каждым их шагом звучавшие всё громче и громче.
— Я не убивал вас! — крикнул я, преодолев свой страх.
— Неправда, неправда, неправда… — заговорили они разными голосами, повторяя и повторяя свои слова.
— Вы сами хотели этого! — попытался я оправдать себя, как это обычно бывает.
— Нет, нет, нет… — снова заговорили они.
— Неправда! — ззо всех сил крикнул я лисичке, но горло мне перехватило, и из пасти не вылетело ни звука…
Схватившись за горло, я упал на колени. Я начинал задыхаться, пытаясь выдавить из себя это слово, но на шее будто затягивали стальной хомут. Сзади подошли трое изуродованных лисов, стали царапать и толкать меня. Дикая боль пронзила моё тело, а лисичка подошла ко мне и погладила меня по носу, пока я корчился от боли. Направив на меня свои пустые глазницы, она что-то нежно мне шептала, а я захлёбывался от беззвучного крика, который вырвался из моей глотки…