Ошибка грифона
Шрифт:
Ююю сделал вид, что не расслышал.
– Опять глухота? – докапывалась Улита. – Воспаление среднего уха? Страшный сон юриста? «Чайник-пром» судится с «Кофейник-груп», а тебя на дележку не позвали?
Ююю оскалился доброжелательной улыбкой.
– Ага! – сказала бывшая ведьма, скользнув беглым взглядом по его лбу. – Спорим, я угадаю, о чем ты только что подумал? Ты не понимаешь, что Эссиорх нашел в этой толстухе. Но вслух ты этого, разумеется, не скажешь. А ты, кстати, знаешь, что всякая гадость, сказанная про себя, портит цвет лица? Лучше уж выплюнь ее
Ююю пугливо отодвинулся к «Харлею» и принялся его торопливо заводить.
– Сигнализацию забыл! – весело крикнула ему Улита.
Ююю, встрепенувшись, стал снимать секретки.
– Думаешь, защитился? Лучшее средство от таких вот умных – шесть мощных мужиков с грузовиком! – сказала Улита. – Подходят, нежно берут мотоцикл на ручки, грузят на «Газель» и увозят его далеко-далеко лечиться от сигнализации. И я пророчески вижу, что с твоим «Харлеем» это произойдет где-нибудь послезавтра.
Ююю завел мотоцикл и уехал.
– Я тебе позвоню! – крикнул он Эссиорху.
Тот махнул ему рукой.
– Напрасно ты! – сказал он Улите. – Ююю хороший и несчастный. Ему противна его работа, но он не решается ее бросить. И он, между прочим, художник. Ему очень удаются лица. Такие, знаешь, на грани любви и ненависти. Вроде бы шарж, но страдающий такой, ищущий. Точно его душа бьется изнутри в клетке, пытаясь сломать прутья.
– Ха! Художник! Я тоже хочу быть несчастной с полными карманами денег! – фыркнула Улита.
Эссиорх протянул руку и вытянул у нее из нагрудного кармана заклеенную пачку крупных купюр.
– Ну ладно! Подколол, противный! Не думала, что она так заметно торчит! – миролюбиво пробурчала бывшая ведьма и переложила пачку в сумочку.
Дафна, давно ожидавшая своей очереди, за рукав потянула Эссиорха в сторону. Мефодий услышал, как она негромко спросила:
– Нашел?
– Это было непросто. Особенно за то время, что ты отвела… – отозвался Эссиорх. Байкеры не слишком умеют шептать. Точнее, они шепчут с учетом грохочущих моторов.
– Те самые?
– Да. Работают тройкой.
– А пропуск в…
– …свободный… Но все равно риск велик!
– Покажешь?
– Конечно. Улита, держи Люля! А вы трое цепляйтесь за меня!
Мефодий шагнул к Эссиорху и загреб рукой грубую кожу его куртки. То же самое проделали Дафна и Варсус. Влажная куртка хранителя потеплела и смягчилась, точно оживая. В следующую секунду дома вокруг и чугунная ограда набережной стали размываться, и сквозь них проступил круглый павильон метро «Новокузнецкая».
Дождавшись, пока изображение полностью затвердеет, Эссиорх сделал осторожный шаг.
– Вот! – сказал он. – Это я называю аккуратной телепортацией! Этим методом можно телепортироваться даже в толпу. Ты успеваешь безопасно сместиться, когда видишь, что тебя угораздило вступить в контур какого-нибудь предмета или человека.
– А почему я раньше не…
– Это способ только для хранителей. Или для групп светлых стражей, если в их составе есть хотя бы один златокрылый… – объяснил Эссиорх.
Мефодий коснулся своих висевших на шнурке крыльев.
– То есть ты воспользовался тем… – начал он с укором.
Хранитель не спорил.
– Давно мечтал испробовать, да все как-то златокрылых не подворачивалось! – признался он.
Вытекавшие из метро люди отнеслись к их появлению с досадой. Их огибали, отталкивали или прокручивали на месте. Закон толпы гласит: как только ты перестал двигаться, ты стал препятствием. Двигайся или умри! А то, что ты возник из ниоткуда, толпу волнует мало, поскольку единственная идея, присущая толпе как целому, – это идея непрерывного движения или, на худой конец, «толпления».
Единственным, кого они слегка озадачили, оказался молодой африканский студент, раздающий листовки на бесплатное посещение солярия. Студент вручил Варсусу листовку и, улыбнувшись очень белыми зубами, спросил, который сейчас час.
– Одиннадцать семьдесят пять! – не задумываясь ответил Варсус.
Глаза у студента недоуменно округлились.
– Одиннадцать семьдесят пять – это двенадцать пятнадцать! – объяснила Дафна.
Она уже привыкла к фокусам Варсуса, и ей даже нравилось высчитывать, сколько, например, будет «без ста двадцати ноль». Оказывается, десять часов вечера!
Оставив озадаченного студента и дальше рекламировать солярии, Эссиорх повел своих спутников за павильон «Новокузнецкой», где толпа уже рассосалась и стояли лишь отдельные кучки общающихся людей.
Здесь хранитель поднес ко рту палец и, кивнув куда-то вперед, спрятался за киоск.
– Там! Только тихо! – прошептал он.
Скользнув за ним следом, Мефодий осторожно высунул голову.
– Ну! Давай-ка на наблюдательность! – предложил Эссиорх. – Только к истинному зрению не прибегай!
Глава четырнадцатая
Артисты больших и малых театров