Ошибка опального генерала
Шрифт:
– Когда это случится, я надену на себя украшение из изумрудов. Обещаю, – выдала, почти не задумываясь о том, что сказала. Настолько устала от войны, что было уже плевать, кто в ней победу одержит. Хотелось просто мира и покоя.
– Я это запомнил, учти, – рассмеялся и встал с места, потянул меня за руку.
– Если доживем с тобой до этого счастливого дня…
Он не дал мне договорить, затушил огонь и повел к выходу из пещеры. А там снаружи до боли в глазах ослепило солнце. Серебристые мушки перед глазами и слабость во всем теле – вот чем встретила природа дремучих лесов Ингвиона. Я знала, что путь предстоит нелегкий, особенно учитывая то, что я босиком и в довольно тяжелом кителе. Но даже представить не могла, как жестока природа этой
Вскоре совсем потерялись в пространстве и во времени. Каким-то чудом вышли на цветочную поляну и упали вдвоем под деревом. И только тогда я поняла, что с Ладрейном что-то не так.
– Рейн! – закричала я во весь голос, когда он схватился за голову и повалился на ствол дерева, а потом стек с него на землю и замер.
Я так испугалась, что припала к его груди в надежде услышать заветный стук. А когда услышала, меня затрясло. Жив!
– Рейни! Прошу! Пожалуйста, очнись! – вцепилась ему в шею, потрясла, но реакции не последовало. Оседлала его, как коня, начала бить по щекам ладошкой. – Ладрейн! – взмолилась и впервые серьезно испугалась, что останусь совсем одна.
Он меня не слышал, едва дышал и не открыл глаза. И тогда я пошла на отчаянную меру. Приложила руки к его груди и воззвала к целительской магии. Однажды помогло, вдруг, и сейчас сработает? Магия потекла по венам и потоком ворвалась в его тело. Я ощущала такой жар, который никогда раньше не ощущала. Я должна ему помочь, иначе, зачем мне этот дар? Но магия снова посмеялась надо мной, а разум подкинул страшную картину того дня, когда я пыталась вылечить мать. Она умерла на моих слабых руках. Я ее не спасла и сейчас это повторялось. Но я не собиралась сдаваться. Должна помочь! От потоков, что лились по венам, меня замутило так, что образ ратана поплыл перед глазами.
– Помогите! – крикнула с таким громким отчаянием, что сама забыла, как дышать и рухнула на Ладрейна всем своим весом. Ощутила слабость. Она скосила меня настолько, что я потеряла сознание.
Глава 31
СИОРА
Я очнулась от резкого запаха, ударившего в нос. До костей от него прошибло. Я распахнула глаза и вскинулась, пока не осознавая, где нахожусь. Было так душно, что пот градом катился со лба. Вокруг все чужое. Деревянная лачуга с грубо сколоченными лавками и старуха у очага с пучком трав в руках. Она смотрела на меня с прищуром.
– Кто вы? Где я? – голос раскрошился шепотом. Я прочистила горло и свесила ноги с топчана, на котором лежала. От слабости повело в сторону, но я замотала головой, чтобы скорее прийти в себя. Заметила, что одета в льняное платье простого кроя, что прикрывало тканью колени. Волосы заплетены в небрежную косу.
– Ты в моем лесном доме, детонька, – ответила женщина и убрала пучок вонючей травы в мешочек. – Я Хельга. Ингха из Авки. Когда началась война, я в лес ушла жить. А ты какими судьбами сюда попала? – я сразу поняла, из какого села родом старуха, интересно, она знает, что Авка захвачена ратанами?
Да плевать! К болотнице это все! Меня волновало другое!
– Где Ладрейн? Парень со мной был и он… – сердце до боли затрепыхалось в груди, страх сковал горло и перехватил дыхание.
– Так вот как зовут того ратана, – ухмыльнулась она и приблизилась ко мне почти вплотную. Наклонилась и всмотрелась в мое
– Он жив? – я не знала, как правильно ответить на ее вопросы и не попасть впросак. Если вражиной назвала ратана, то она на нашей стороне, получается.
– Жив, – наконец, она перестала пожирать меня взглядом и отошла к столу. Набрала воды из ведра и наполнила чарку. – Но это ненадолго. Агалт у него в голове. Приступы будут повторяться все чаще и однажды сердце не выдержит нагрузки, – снова подошла и протянула мне воду. Я вцепилась в чарку трясущимися руками и замотала головой, стряхивая с себя наваждение.
– Что еще за агалт такой? – хлебнула воды и закашлялась.
– Редкая болезнь. У нас на селе мужик от нее иссох. Лекарь из столицы приезжал. Сказал, не лечится целительской магией. Так что ты силы свои побереги. Бесполезно это. Я за мужиком ухаживала, знаю, как приступы случаются. Пара месяцев твоему осталась. Не больше, – ухмыльнулась она и вырвала из моих дрожащих рук чарку. – Скоро сдохнет, как собака, – махнула она рукой, а я вся резко похолодела, ноги онемели, и кровь отхлынула от лица. – А ты, я смотрю, не в плену у него вовсе? – она говорила что-то еще, но я уже не слышала. Судорожно вспоминала, как у мамы проявлялась болезнь. Головные боли, приступы, обмороки – калейдоскопом закрутились страшные картины прошлого. Помню, как нашла ее в углу комнаты кричащей от боли. Она впивалась ногтями в кожу головы до крови и молила лесных богов о скорой смерти, а я ничего не могла сделать. Меня по сердцу острым клинком резало от безысходности. И что же теперь? Это повторится с Ладрейном? На моих глазах? – Ты если запугана ратаном, не бойся ничего, деточка. Я своим всегда помогаю. Мы ингхи должны держаться вместе. Я влила в него настойку. Обезболит на пару дней. Проспит до вечера. Ты его не буди, убежать успеешь. Примут тут его ветреники. Вечно рыщут по лесу. Я тебе путь к поселку с беженцами укажу, – я не знаю, каким чудом сумела встать на ноги и пройти пару шагов к выходу. Будто кто-то другой управлял моим бесчувственным телом.
Словно пелена на глаза накатила, когда вышла наружу и посмотрела в небо. Вот и свобода, о которой я мечтала. Настигла нежданно-негаданно в таком извращенном виде, что я представить себе не могла.
– Спасибо, Хельга, мне есть, куда идти, – побрела по заросшей тропинке, словно во сне. Женщина что-то кричала мне вслед, но слов не разобрать. Они застряли в кленовом сиропе этого душного дня.
Я шла к нему медленно, безжалостно оттягивая миг встречи. Хотела попрощаться с опальным генералом навсегда и хорошо, если он не проснется. Так будет легче. Я ведь с самого начала искренне желала ему смерти, но не такой страшной. А боги меня услышали, вознаградили за страдания. Но почему же тогда так больно внутри?
А еще больнее стало, когда увидела Ладрейна лежащим под деревом. На обнаженном торсе плясами солнечные зайчики, ветерок трепал густые темные волосы. Я бесшумно опустилась на колени у его головы и положила ладонь на горячий лоб мужчины. Посмотрела на темные трепещущие ресницы, на чувственные бледные губы посмотрела и очертила их контур пальцем. Его грудь ровно вздымалась. Ни единой черточки боли на красивом лице. Он просто спал и не знал, что совсем скоро его жизнь оборвется. Не от меча, так от болезни. Мне бы только попрощаться и оставить его здесь, но слова застряли в горле, не желая вырываться наружу. Сердце сжалось тугим комком с такой болью, что я не сразу заметила, как по щекам потекла влага.