Ошибка
Шрифт:
наиграешься.
– А из древнего Рима есть кто-нибудь?
– продолжал спрашивать Максим, широко при этом зевая.
–
Цезарь, Клеопатра?
– Эти все ниже, - поморщилась добрая нянечка.
– У них там своя компания. Вам они не пара. Не стоит с
ними играть.
И еще раз подоткнув одеяло нянечка ласково улыбнулась на прощанье и тихо ушла. А Максим, перед
тем как окончательно закрыть глаза, вяло огляделся по сторонам. Слева, чему-то глупо улыбаясь,
расположился этакий божий одуванчик, явно пролежавший на этой койке уже не одну сотню лет - судя по
внешнему виду его ночного горшка. Справа нетерпеливо ерзал и крутился совсем молодой еще паренек, у
которого под пижамой проглядывала застиранная тельняшка.
– Слушай, новенький, - не выдержав, позвал морячок хриплым шепотом.
– Это вы мне?
– повернулся к нему Максим, продолжая отчаянно зевать.
– К тебе, конечно, к кому же еще?
– удивился сосед.
– Давай, как толстая уснет, сбегаем к девчонкам, а?
Там, внизу, к соседям партия новеньких поступила.
– А может, темноты дождемся?
– рассудительно предложил Максим.
Сосед посмотрел на него с плохо скрываемым сожалением.
– Салага, - протянул он.
– Это же верх, темнота. Здесь никогда не темнеет.
С этими словами паренек отвернулся и надолго затих.
Максима тоже разморило, глаза сами собой стали слипаться, и он уснул.
И снилась ему земная жизнь, работа, походы на лыжах, Горная Шория, Алтай, палатки, сплав по Катуни,
ночные костры и волнующий девичий смех под гитару…
Вылазка
И как обычно - на самом интересном месте его разбудили. Кто-то осторожно толкал в плечо.
– Что? Где?
– метнулся Максим.
– Который час?
– Тише ты, - прошипел парень, прижимая его к кровати.
– Разбудишь местных обормотов - достанут
своими проповедями. Давай-ка аккуратненько за мной, пока смена караула.
И Максим, сонно выбравшись из под теплого одеяла и ничего еще не понимая, вяло пригибаясь и
неуклюже прячась за кроватями, зачем-то устремился за мелькающей впереди тельняшкой.
Спустившись в подвал по какой-то грязной и явно давно уже заброшенной лестнице, они долго шли
замусоренными и плохо освещенными коридорами. Максим порядком устал от этой бессмысленной ходьбы
и от желания повернуть назад его удерживала одна только мысль - обратной дороги он самостоятельно
уже не найдет.
Наконец провожатый резко остановился и Максим непроизвольно уткнулся в его крепкую жилистую
спину.
– Пришли, - удовлетворенно прошептал морячок, придерживая Максима, чтобы тот не упал в грязную
лужу.
Они стояли перед покосившейся дверью со слабо освещенной вывеской - Бар 'Последняя радость'.
Моряк критично осмотрел максимовскую полосатую пижаму.
– Да уж, - присвистнул он, - это, конечно, не фрачный костюм.
Сам он оказался в джинсах и тельняшке.
– Ладно уж, пошли, - кивнул он и решительно открыл дверь. И их обдало волной громкой энергичной
музыки, запахом бесконечной пьянки и шумом сотен голосов.
Веселье было в самом разгаре. Новенькие девушки имели ошеломляющий успех, а, значит, и выбор у
них был просто огромадный, и Максима и морячка, с трудом пробившихся сквозь толпу новоявленных
поклонников, они снисходительно отшили, блестя открытыми коленками и шокируя своими миниатюрными
нарядами.
– Да и не очень-то и хотелось, - оптимистично заметил морячок, весело отряхиваясь, когда они также с
трудом выбрались обратно.
– К тому же у меня здесь есть одна знакомая, - сказал он.
– Пойдем лучше к ней
заглянем. Надеюсь, у нее найдутся симпатичные подруги. Как ты? Не против?
Ошарашенному всем этим шумом и столпотворением Максиму было все равно и он вяло кивнул.
– Кстати, я - Федор, - вдруг представился морячок.
– Максим.
– Ну вот и познакомились, - улыбнулся Федя и твердо направился в глубь зала.
Очаровательная смешливая блондинка сладко потянулась, совершенно никого не стесняясь.
– Ну что, мальчики, - весело сказала она.
– Открывайте шампанское, что ли.
– Да запросто, - энергично потер руки Федя, беря бутылку и зачем-то предварительно изучая ее этикетку.
– Надо же, "Советское"?!
– удивился он.
– Привычка, - пожала плечами блондинка.
– А подружка твоя скоро подойдет?
– спросил Федор, неторопливо срывая золотинку.
– Я же сказала, что скоро, - обиженно надулась блондинка.
– Какие вы мужчины нетерпеливые. Открывай
– не тяни. Хочется чего-то хорошего, праздничного, - мечтательно вытянула она свои пухлые губки,
потянувшись еще более раскованно.
– Лизонька, лапонька, - ласково проворковал морячок, хлопнув пробкой шампанского.
– Будет тебе
праздник. Да еще какой!
А девушка обернулась к Максиму.
– Вообще-то меня Лукрецией зовут, - сообщила она ему.
– Но друзья почему-то называют меня Лизой.
И тут занавеска легко одернулась и вместе с шумом зала в кабинет вошла еще одна девушка.
– Всем привет!
– улыбаясь поздоровалась она, положив дамскую сумочку на спинку углового дивана.
После чего девушки расцеловались, словно не виделись сто лет. Потом вновь прибывшая чмокнула
приподнявшегося Федора в щечку, сказав - А ты все мужаешь!
– А потом она повернулась к давно уже