Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
Кто знает, что спасло тогда его разум? Может чистая душа Саши Дрейк? Или железная воля таинственного старика, чье тело, омоложенное богиней-девочкой Асионой, стало ее новым прибежищем?
Алекс отбросил Ганна и успел выхватить нож. С новым ударом волны о борт корабля, безумец упал и сам насадил себя на острое лезвие.
Александра отбросило к борту, где он долго блевал, свесившись вниз и жмурясь от горько-соленых, бивших в лицо брызг. На миг появилось желание рвануться вперед и рухнуть в кипящую пучину. Прощаясь с миром, Алекс поднял глаза и в блеске сверкающих молний увидел темнеющий на горизонте силуэт острова. Что случилось с кораблем, и как он оказался в расщелине, юноша так и не вспомнил.
Но и того, что осталось в памяти,
"Чтобы дать отдых мозгам, надо чем-то занять руки", — говаривал Федор Михайлович Дрейк, заставляя своих детей заниматься делами по дому.
Александр решил воспользоваться его советом. Теперь он не только зубрил келлуанские слова, но изнурял свое тело, выполняя знакомый комплекс упражнений, до тех пор, пока в глазах не темнело от усталости. Тогда у него еле-еле сил хватало забраться на кровать, где юноша сразу же проваливался в глубокий и темный, словно омут, сон.
Только через десять дней напряженных тренировок Алекс сумел немного прийти в себя и вновь обрести интерес к жизни. Первым делом, пока старый Энохсет отсутствовал, он обследовал поселок. Более-менее подходили для жизни только три дома, как раз те, где имелись деревянные полы и крыши из коротких, почерневших от времени дощечек. Сразу бросалось в глаза, что за ними ухаживали и даже делали ремонт.
Александр решил, что в них, наверное, проживали местные господа. В других домиках давно провалились камышовые крыши, покосились стены, а на земляных полах выросла трава. Но внутри каждого из них сохранились столики, кровати, табуретки и даже закрытые сундуки. Кое-где Алекс находил детские игрушки. Какого-то зверя, отдаленно напоминавшего верблюда, деревянную куклу с руками и ногами на сгнивших веревочках, глиняную фигурку бегемота, коряво разрисованную белыми цветами. Никаких других зверей кроме коз и собак на острове не водилось. Значит, Энохсет и его соотечественники не являются аборигенами. Может, они были колонистами? Типа суровых пуритан в Америке? По расчетам Александра в селении когда-то проживало человек двадцать пять, тридцать. Для колонии маловато. К тому же расположено оно вдали от побережья, и ничто не указывает на занятие его жителей морским промыслом или торговлей. Нет ни старых рыболовных сетей, ни канатов с веслами, ни даже обширных складов. Можно предположить, что где-то на острове есть остатки порта? Тогда должна быть и дорога к нему. Александр прогулялся в саду и вокруг частокола, но отыскал лишь заросшие тропинки.
"Все страньше и страньше", — то и дело повторял Алекс слова одной английской девочки. (ГГ имеет ввиду героиню сказки Л. Кэрролла "Алиса в стране чудес" прим. автора) Неизвестно, откуда взялись, непонятно, куда делись?
Юноша попытался спросить о жителях покинутых домов у Энохсета. Но всегда радушный и заботливый старик на этот раз посуровел, в выцветших глазах его мелькнула боль. Он что-то коротко буркнул, сделав вид, что не понял вопроса. Алекс решил, что впредь этой темы лучше не касаться, особенно сейчас, пока он слишком слаб и целиком зависит от него. Однако поразмышлять об этом все же стоит.
Само собой, келлуане сюда не пешком пришли, а приплыли на корабле. Посадили сад, вытроили поселок и куда-то исчезли.
Первой пришла мысль об эпидемии. Может быть, какая-то неведомая болезнь убила жителей поселка? А Энохсет один из уцелевших. Хотя, возможно, выжил еще кто-то, а потом просто умер от старости. Судя по яблоням и кольям частокола, поселку не один десяток лет. Но почему тогда старик так странно среагировал на его невинное любопытство? И что если болезнетворные бактерии, вирусы и прочие кишечные палочки все еще сохранили свою смертоносную заразность? Вдруг где-то в вещах умерших притаилась какая-нибудь инфузория тапочка и терпеливо ждет, когда сможет вгрызться в его молодое и уже заметно поздоровевшее тело?
Обругав
К резным дверям с облупившейся краской вела деревянная лестница из толстых оструганных плах. Скрипнула створка, Алекс оглядел помещение. Проникавший сквозь маленькие узкие окна солнечный свет падал на оштукатуренные, покрытые рисунками стены. Потолка в зале не было, клубившийся под крышей сумрак создавал впечатление огромности помещения. Прямо напротив двери у стены на невысоком постаменте возвышалась статуя человека в натуральную величину, со скрещенными на груди руками. На её широких плечах блестела серебряная голова кобры. В приоткрытой пасти торчали клыки, и изгибался красный раздвоенный язык.
От подобного зрелища по спине юноши пробежали мурашки. Перед скульптурой стоял высокий столик на вычурных ножках. В углах его застыли серебряные светильники в виде все тех же вставших на хвосты кобр. В центре лежало красновато-желтое металлическое блюдо с кучкой изюма, вокруг которого с жужжанием кружились мухи.
Юношу порадовало, что это сушеный виноград, а не человеческие кости или весело скалящийся череп. Ему показалось, что в стене рядом со статуей змеечеловека есть малозаметная дверь. Алекс решил заглянуть и туда, но во время остановился.
Каменный пол храма покрывал толстый слой пыли, на котором четко выделялись две цепочки следов. До алтаря и обратно. Если он рискнет пройти через зал, Энохсет это непременно заметит. Вдруг ему не понравится? Мало ли какие у келлуан обычаи?
Александр осторожно прикрыл двери и, спустившись вниз, уселся отдохнуть на последней ступеньке.
Во всех книгах, которые читала Саша Дрейк, почитатели змей всегда описывались очень несимпатично. Один Тот-Амон извечный противник Конана-варвара чего стоит. (Конан-варвар персонаж, придуманный американским писателем Р. Говардом Прим. автора) Сами собой полезли в голову всяческие нехорошие мысли. Вдруг Энохсет жрец кровавого божка, а все жители принесены им в жертву змею?
Вот только этот храм явно не приспособлен к кровавым ритуалам. Но мало ли какие можно придумать церемонии? Что если и его ждет такая же судьба? Напоит добрый старичок лекарством, Алекс заснет и проснется где-нибудь в пещере с вечно горящими факелами и каменным черепом с пылающими глазами. Тут юноша напомнил сам себе, что большинство домов остались без жильцов примерно в одно время, что исключает регулярные жертвоприношения.
От такого открытия он заметно приободрился и решил обойти вокруг насыпи, где обнаружил три двери, ведущие в кладовые или какие-то подвалы. Похоже, что двумя из них время от времени пользовались, а вот третья почти заросла травой. Обследование их Александр решил на некоторое время отложить.
Глядя на прыжки, удары и растяжки Алекса, Энохсет только удивленно качал головой. Но дней через двенадцать после начала тренировок все-таки поинтересовался, чем это он занимается? Юноша, как мог, объяснил. Старик страшно удивился. Долго лопотал что-то малопонятное, потом спросил:
— Алекс воин? Алекс моряк?
— Моряк-воин, — ответил юноша, про себя подумав: "Водоплавающий пехотинец, блин".
Энохсет хмыкнул, поманил за собой и привел его к одной из знакомых дверей в насыпи под храмом. Внутри оказалась просторная комната, заполненная оружием. Вдоль стены стояли длинные копья с черными, металлическими наконечниками, в круглых коробах из толстой коры топорщились оперением пучки стрел, на стеллажах лежали разнообразные распрямленные луки без тетивы. На крюках висели прямоугольные щиты с закругленным верхом, кожаные и металлические панцири, наручи, поножи. Старик передал ему коптящий факел и открыл ярко разрисованную крышку сундука. Тускло блеснул металл.