Оскал гориллы
Шрифт:
– А чем, по-твоему, обезьяна отличается от примата? – спросила Делла.
– По-моему, кто-то из них крупнее, – ответил Мейсон. – Ну, в конце концов, откуда мне знать? Если тебя это интересует, можешь взять фотографии и попробовать разобраться на досуге.
– Послушай, шеф, что написано в дневнике! – воскликнула Делла Стрит.
– Читай, – ответил Мейсон, – я внимательно слушаю.
Он повернул альбом к свету – так, чтобы удобнее было разглядывать фотографию Элен Кэдмас, снятой в позе, гарантирующей повышенный интерес любого мужчины.
Делла Стрит вырвала альбом с фотографиями у него из рук:
– Потом сможешь на это полюбоваться. Слушай, что она пишет.
И Делла зачитала отрывок из дневника:
«...Не знаю, смогу ли я выносить это и дальше. Бедняга Пит, похоже, догадался, что с ним собираются что-то делать, и невольно ищет у меня защиты. К остальным я более или менее равнодушна, а вот за Пита волнуюсь. Если они попытаются разрушить его разум или искалечить нервную систему, я буду вынуждена вмешаться. Другого выхода нет. Я скопила немного денег и попробую выкупить Пита, если, конечно, мистер Эддикс захочет его продать. Он не продаст, я абсолютно уверена в этом, если догадался, что я хочу избавить Пита от участи всех остальных. Не знаю, сможет ли вмешаться Общество защиты животных, но, если мне не удастся его купить, я буду вынуждена что-то предпринять».
– Все ясно, – подвел итог Мейсон, – какие-то домашние проблемы. Сильно сомневаюсь, что нам удастся извлечь из этого хоть какую-то пользу.
– Нужно попытаться выяснить, – сказала Делла Стрит.
Мейсон нахмурился.
– Вообще-то, если копнуть поглубже, – задумавшись, проговорил он, то вполне могут возникнуть сомнения, действительно ли девушка покончила жизнь самоубийством. Насколько я помню, тело ее так и не было найдено. Когда яхта попала в шторм, они находились в открытом море, неподалеку от острова Каталина. Накануне вечером Эддикс продиктовал ей что-то, она обещала все перепечатать и принести к нему в каюту в восемь утра на следующий день. Шторм крепчал, и, когда она не пришла, Эддикс подумал, что ей, возможно, нездоровится. Он отправился в ее каюту проверить, все ли с ней в порядке, и обнаружил, что постель даже не разобрана. После этого осмотрели всю яхту – Элен нигде не было. Тогда возникло предположение, что ее или смыло за борт волной, или она покончила с собой. Эддикс приложил все силы, чтобы замять дело. По официальной версии, это самоубийство.
Неожиданно раздался телефонный звонок.
Делла Стрит подняла трубку.
– Алло, – проговорила она, – да, Герти, это я... Ладно, соедини меня с ним. Алло, – повторила она через какое-то время, – это Делла Стрит, личная секретарша Перри Мейсона. Все, что вам нужно, вы можете передать через меня. Кто?.. О, понятно... – Она слушала еще минуту, затем сказала: – Подождите немного, я попытаюсь связаться с мистером Мейсоном. Он сейчас на важном совещании, но, если вы настаиваете, я попробую ему все передать.
– Что там такое? – спросил Мейсон.
Делла Стрит прикрыла ладонью трубку.
– Это из редакции «Инквайера», – сказала она. – Они хотят прислать сюда фотографа и репортера, чтобы подготовить небольшой материал для завтрашнего номера.
– О чем?
– Об истории с покупкой дневников Кэдмас. Похоже, судебный исполнитель сболтнул об этом кому-то из репортеров, и в редакции решили, что смогут сделать броскую статью. Они хотят подать это в виде захватывающей истории на подлинном документальном материале.
– Передай им: пусть приходят, – сказал Мейсон. – Я охотно снабжу их первоклассным материалом. Это же отличная возможность оправдаться перед налоговым управлением. Ты сможешь с чистой совестью заявить, что пять долларов были вложены в рекламу.
– В газете, по всей видимости, считают, что ты купил дневники, преследуя вполне определенную цель. Речь шла о каком-то судебном процессе, начатом миссис Кемптон против Эддикса. Тебе что-нибудь известно об этом?
– Первый раз слышу, – признался Мейсон. – Но пусть они об этом даже и не подозревают. Нужно казаться таинственным и загадочным. Если подогреть интерес публики, то может получиться неплохой материал.
Делла кивнула и сказала в трубку:
– Мистер Мейсон сейчас на совещании, после этого у него деловая встреча, но он сможет уделить вам немного времени ровно через пять минут, если вы успеете сюда подъехать. – Она положила трубку. – А я-то надеялась, что мы сегодня сможем хоть немного расчистить эти почтовые завалы.
Мейсон улыбнулся:
– Ну кто же мог знать? Если бы не история с дневниками, мы вполне могли бы этим заняться. Вот что, Делла: пусть Джексон сходит в секретариат суда, просмотрит картотеку намеченных процессов и выяснит, что за иск, черт побери, возбудила Кемптон против Эддикса. И пусть сразу же позвонит мне. В общем-то, честно говоря, не больно нужно мне это интервью, ну да уж ладно – пускай они подготовят материальчик для своей газеты. Они имеют на это полное право, к тому же нипочем заранее не угадаешь, когда вдруг понадобятся дружеские связи с газетчиками.
Делла кивнула и, подойдя к бюсту Блэкстоуна, произнесла:
– Доброе утро, мистер Блэкстоун. Если вы не имеете ничего против, я позволю себе снять с вас эту шляпу, которую вы носите со столь неподражаемой лихостью. Мы ожидаем прибытия фотографа из газеты, и нам хочется, чтобы кабинет выглядел подобающим образом.
2
Во вторник утром Мейсон открыл дверь своего кабинета, снял шляпу и застыл на какое-то время с ней в руке, задумчиво уставившись на бюст Блэкстоуна.
– Ты уже читал сегодняшние газеты? – спросила Делла Стрит.
– Нет, только на заголовки взглянул, а что? – Мейсон медленно опустил шляпу.
– В иллюстрированном разделе «Инквайера» ты сможешь полюбоваться на собственные фотографии. А еще советую обратить внимание на торчащий у тебя в приемной оловянный доллар, который каждые пятнадцать секунд пялится на свои часы и с нетерпением ждет твоего прихода, чтобы побеседовать о «пакете с личным имуществом Элен Кэдмас».
– Вот как? – спросил Мейсон, подходя к стенному шкафу и устраивая свою шляпу в более подходящее место. – А при чем тут оловянный доллар?
– Я хочу сказать, что он такой же насквозь фальшивый, как оловянный доллар, – ответила Делла Стрит.
– А в чем это выражается?
– Зовут его Натан Фэллон. По его словам, он, я цитирую, является «в некотором роде компаньоном» мистера Бенджамина Эддикса, а также, как он уверяет, дальним родственником Элен Кэдмас. Он был просто шокирован, видите ли, когда узнал, что ее мемуары были проданы с торгов. Он такой весь елейный, сладкоречивый, утонченный, самодовольно ухмыляющийся, и у него якобы даже в голове не укладывается, как можно было поступить подобным образом. Ну, он-то, конечно, привык, что ему достаточно дать руководящие указания: «Эй, там, – сделать то и то».