Шрифт:
Эрл Стенли ГАРДНЕР
ОСКАЛ ГОРИЛЛЫ
1
В понедельник утром, без пяти минут десять, Перри Мейсон, держа под мышкой упакованный в коричневую бумагу сверток, свободной рукой снял шляпу и запустил ее в сторону бюста Блэкстоуна, венчавшего собой книжные полки позади его рабочего стола.
Шляпа, лениво заложив несколько виражей, шлепнулась прямо на мраморное чело великого юриста, придав тому нелепо залихватский вид.
Делла Стрит, личная секретарша Мейсона, вскрывавшая за своим столом утреннюю почту, восторженно захлопала в ладоши.
– Да,
– Блэкстоун, - заметила Делла, - наверное, в могиле перевернулся.
Мейсон улыбнулся:
– Он давно уже привык. Последние пятьдесят лет адвокаты только и делают, что водружают свои шляпы на благородное чело Блэкстоуна. Это вообще характерно для нашего времени.
– Что именно?
– Бросание шляп.
– Боюсь, я не вполне улавливаю.
– Пару поколений назад, - объяснил ей Мейсон, - юристы были на редкость занудными людьми. Заложив руку за борт пиджака, они произносили высокопарные речи по всем правилам ораторского искусства. Их офисы были обязательно украшены бюстами Блэкстоуна. А вот молодых юристов, унаследовавших бюсты вместе с конторской мебелью и грудами кодексов, просто выводило из себя напыщенное самодовольство, застывшее на каменной физиономии этого старикана.
– Тебе, наверное, нужно сходить к психоаналитику, шеф, - сказала Делла Стрит.
– Блэкстоун, вероятно, символизирует для тебя нечто, против чего ты неосознанно пытаешься бороться. А что это за сверток у тебя?
– А черт его знает, - ответил Мейсон.
– По-моему, я пытаюсь бороться с дремучими предрассудками. Я заплатил за него пять долларов - я имею в виду этот сверток.
В голосе Деллы за показным возмущением скрывалась нежная снисходительность:
– Я надеюсь, ты не собираешься записать это в служебные расходы?
– Конечно, собираюсь. А иначе, по-твоему, что такое "общие расходы"?
– И ты даже не знаешь, что там внутри?
– Я купил его не разворачивая.
– Трудновато мне будет вести отчетность, если придется занести в графу расходов пять долларов за пакет, в котором неизвестно что лежит... Как это тебя угораздило?
– В общем, - произнес Мейсон, - дело было так...
Он улыбнулся.
– Ну а дальше что?
– спросила Делла Стрит, тоже не в силах удержаться от улыбки.
– Помнишь некую Элен Кэдмас? Тебе ни о чем не говорит это имя?
– Несколько странное имя, - сказала она.
– Мне кажется... Постой, не та ли это девушка, что покончила жизнь самоубийством, прыгнув в море с яхты какого-то миллионера?
– Да, да, именно она. Бенджамин Эддикс, довольно эксцентричный миллионер, отдыхал на своей яхте. В открытом море его секретарша, Элен Кэдмас, бесследно исчезла. Предположили, что она прыгнула за борт. А в этом свертке... давай-ка взглянем, что тут написано.
Мейсон перевернул сверток и прочитал:
"Личные вещи Элен Кэдмас. Офис судебного исполнителя".
Делла Стрит вздохнула:
– Я уже столько лет работаю твоей личной секретаршей... и мне даже порой кажется, что я достаточно
– Судебный исполнитель довольно частенько выставляет на торги разное барахло, скопившееся в его конторе. Вот и сегодня в здании суда был аукцион, а я случайно оказался неподалеку. Там шли довольно азартные торги, все бились за ювелирные изделия, редкие холсты, столовое серебро и все такое прочее. А потом выставили на аукцион этот сверток, и никто не стал даже торговаться. Ну, ты ведь знаешь судебного исполнителя - он мой хороший приятель. Вот я, подмигнув ему, и предложил начальную цену в пять долларов, чтобы расшевелить публику, И что же? Не успел я опомниться, как мне всучили пакет, а в бумажнике у меня стало на пять долларов меньше.
– А что там внутри?
– поинтересовалась Делла Стрит.
– Давай посмотрим, - предложил Мейсон. Он открыл перочинный ножик, перерезал бечевку и развернул бумагу.
– Ну-ка, ну-ка! Похоже, нам досталась английская грамматика, словарь, пара пособий по стенографии, несколько дневников и альбом с фотографиями.
– И за это - пять долларов!
– воскликнула Делла Стрит.
– Заглянем в альбом с фотографиями, - сказал Мейсон.
– Ого! Да тут такая карточка, что за нее кто хочешь отвалит пятерку.
Делла подошла и заглянула ему через плечо.
– Если это называется купальником, - заметила она, - то я...
– Похоже, однако, что так оно и есть, - ответил Мейсон.
– Купальник из трех квадратиков ткани, по-моему, каким-то чудом удерживался на плавных изгибах весьма симпатичной фигурки. Я полагаю, что это и есть Элен Кэдмас.
– Она не слишком-то много скрывала от посторонних глаз, - сказала Делла Стрит.
– Вряд ли фотографировал кто-то посторонний - скорее всего, какая-нибудь ее подружка, умеющая обращаться с фотоаппаратом, сумела поймать эффектный кадр. О, да тут еще целая пачка фотографий обезьян.
– Теперь я вспоминаю, - сказала Делла Стрит.
– У ее босса, Эддикса, было целое стадо человекообразных обезьян, и он проводил с ними какие-то психологические эксперименты.
Мейсон кивнул, продолжая рассматривать фотографии.
– Тут есть очень неплохие снимки, - заметил он.
– Кто бы ни был этот фотограф, он свое дело знал хорошо. Каждый выстрел в десятку.
– И что он снимал?
– спросила Делла Стрит, перелистывая четыре толстые тетрадки - дневники Элен Кэдмас.
– В основном одно и то же - Элен купается в море, Элен на яхте и все такое, - ответил Мейсон.
– Фотографий обезьян и прочих приматов здесь совсем немного.
– А чем, по-твоему, обезьяна отличается от примата?
– спросила Делла.
– По-моему, кто-то из них крупнее, - ответил Мейсон.
– Ну, в конце концов, откуда мне знать? Если тебя это интересует, можешь взять фотографии и попробовать разобраться на досуге.
– Послушай, шеф, что написано в дневнике!
– воскликнула Делла Стрит.