Оскал Стикса
Шрифт:
– Благодарю. Ваше служебное рвение будет отмечено мной перед Хранителями. Но этого мало. Надо ускориться в завоевании планеты. Ваши успехи в разработке недр необитаемых планет этой системы весьма похвальны. Однако, Хранители, в первую очередь, нацелили миссию вашего Картеля именно на завладение этой планеты. Ее ценность не в недрах. Атмосфера и климат близки к планетам-прародительницам наших рас и цивилизаций. После завоевания какое-то время уйдет на модификацию местной растительности и адаптации поверхностного слоя атмосферы. Это будет прекрасным местом для заселения Высшими.
– Я глубоко проникся этим заданием, Судья-каратель. Работы не прекращаются
– На это нельзя рассчитывать. Я не военный. Мое предназначение выявлять и пресекать нарушение закона. В колонизации я вам не советчик, но совет все-таки дам. Вы, все же, впервые возглавляете лично такую миссию. И вот мой совет – не затягивайте. Попросив дополнительные силы, вы не покажете свою слабость или несостоятельность. Мотивируйте это и ускорением сроков зачистки планеты, и сохранности жизней воинов. И выскажите особую обеспокоенность за сохранение чистоты планеты. Хранители поймут, что лучше вложить больше сразу и добиться желаемого результата, чем растягивать это на неопределенный период, теряя различные ресурсы. Обосновывайте и просите. А теперь хватит о делах, Глава. Начинаем ритуал.
Трех осужденных уже подвели к песочному кругу возле ямы и опустили на землю, предварительно сорвав с них всю одежду. Мешки были сдернуты с их голов.
Распорядитель ритуала начал зачитывать вину первого осужденного. Это заняло не много времени и окончив, он повернулся к Судье-карателю. В его воле было сейчас смягчить наказание, но он этого делать не стал. Обстоятельства требовали именно казни. Такова была воля Хранителей при направлении его сюда. Только смертные приговоры в назидание другим.
Судья-каратель медленно встал и направился к осужденному, которого два помощника уже подвели к яме. Его рот был освобожден от кляпа, что бы своим предсмертным ревом он ужаснул всех наблюдающих за церемонией.
Став перед осужденным, Судья-каратель медленно извлек из ножен кинжал, а затем медленно, чтобы преступник и зрители прониклись моментом, приблизил клинок к лицу казнимого. Дыхание обреченного участилось, из горла вырывались булькающие звуки, а глаза расширились от нахлынувшего ужаса. До обнажения клинка у него еще теплилась надежда на милость, но если клинок покинул ножны, то все кончено. Назад не обагренный кровью он никогда не вернется.
Насладившись страхом своей жертвы, Судья-каратель медленно сделал горизонтальный надрез через весь лоб, легким нажимом рассекая плоть острейшим лезвием и ощущая,
Кровавые струи обильно залили все лицо. Осужденный пытался отдернуться, но помощники придержали голову, чтобы от его движений капли крови не попали на дорогие одежды их хозяина.
Выждав некоторое время, Судья-каратель сделал разрез в нижней части живота. Тут требовалось быть искусным, так как большой разрез позволит сразу же вывалиться всей массе кишок, а недостаточно большой затруднит их извлечение согласно ритуалу. Лучший размер – длина клинка.
Опустив клинок, он пальцем другой руки проник в рану и подцепив кишку, извлек ее наружу. Подошедший распорядитель принял у него кинжал и передал грузило. Ритуал не предписывал для этого чего-то особенного. В данном случае, грузилом стал кусок кирпича из развалин неподалеку, с привязанной веревкой, на которой был закреплен крючок. Важен был только вес грузила. Тяжелый ускорит процесс, а недостаточно тяжелый не выполнит своей функции.
Судья-каратель, приняв грузило, зацепил крючок за вытянутую петлю кишки и несильным рывком придал ускорение, направив грузило в ритуальную яму. Казнимый ревел во всю мощь своего горла, а его кишки длинной лентой улетали вниз. Его рев вскоре был заглушен восторженным ревом, вырвавшимся из сотни глоток собравшихся зрителей, как только они увидели, что Судья-каратель, вновь взяв кинжал, двумя быстрыми движеньями рассек грудину. Из ран тут же показались пульсирующие нижние доли легких. На кровь уже никто не обращал внимания. Взгляды всех были устремлены к синей ленте кишок, медленно утекавших вглубь ямы и темно-красным легким, то появляющимся, то исчезающим в разрезах.
Когда кишки остановились, исчерпав всю длину, а издаваемые казнимым звуки перешли в обессиленное мычание, Судья-каратель, приняв поданный распорядителем кинжал, рассек горло.
Подручные отпустили руки своей жертвы и его тело мешком свалилось в черную пустоту.
В ритуале возник перерыв, пока подручные не засыпали свежим песком бурые пятна первой жертвы.
С вторым осужденным все происходило точно также, ведь ритуал не менялся уже несколько тысячелетий.
ТмихарБара смиренно сидел на земле в неудобной позе. Ноги от такого положения уже стали затекать. «Пусть затекают, это не надолго», – думал он, глядя как второй осужденный исчез в ритуальной яме.
Из низины, где протекала неширокая речушка, довольно быстро стал надвигаться туман. Вначале он поглотил чрево ямы, а за тем, также быстро устремился в сторону последнего осужденного и зрителей, находившихся на холме. Непродолжительное время ТмихарБара видел только своих охранников, а остальных только слышал, но вскоре не стало видно и его охрану, хотя они стояли, положив свои ладони на его плечи.
Запах у тумана был отвратительный и раздражающий обоняние.
Охрана также начала волноваться. ТмихарБара это понял, когда услышал голос одного из конвоиров, который открыл защитный экран со шлема и обратился к напарнику.
– Перестала работать система навигации. Я не вижу положение ни командира, ни одного из воинов сегмента. Работает только внутренняя система прицеливания и жизнедеятельности.
– У меня то же самое. На радаре помехи и повышение электромагнитного поля на местности. Связи нет. Может это какое-то оружие аборигенов?
– Приборы не показывают ничего опасного в атмосфере. Все в норме. Запах не только не классифицируется, но вообще никак не влияет на обычные показатели атмосферы. А вот уровень электромагнитного поля постоянно повышается.